— Это точно, — кивнул Дружинин. — Ты бы мне тогда и руки не подал.
— Ну так и что в Ялте? — спросил Павло.
— А то, что меня аккуратно послали на три буквы, — с горечью ответил Дружинин.
— Отсос-петрович… — хмыкнул Павло. — И что теперь?
— Я сперва даже отчаялся, думал уж, как Вася советовал, на Юлю Тимоченко поставить, но ребята наши, с кем я по политике советуюсь, сказали, что не все потеряно, и съездил я не зря, — оживился Евгений Васильевич. — Познакомился я за неделю перед тем с помощником Янушевича, неким Козаком.
— Ну?
— А то, что с Козаком мы друг друга поняли, и он мне помощь обещал. Так что у нас с ребятами, с Маратом, тема одна возникла.
— Что за тема? — с явным интересом спросил Ксендзюк.
— Референдум надо параллельный запустить, и Козак мне поможет Янушевича убедить.
— Ну, я в вашей политике, если честно, не очень, — покачал головой Павло Ксендзюк. — Ты же помнишь, я в Афгане на политзанятиях всегда ухо давил.
— Да, ты здоров был поспать, кусок ты, прапорщик, старшина ротный, сундучина! — хохотнул Евгений Васильевич. — Рожу в Афгане наел, едва в рампу самолета пролезал!
— А теперь давай за кредиты под наш с тобой сало-проджект побалакаем, — хлопнул себя по ляжке Ксендзюк. — Я тут придумал схему, как на тебя кредит открыть…
Греція, Іспанія, Італія — ви побачите все з туристичною фірмою «Свiт». Постійним клієнтам — знижка![24]
— Ю. Тимоченко допрошена Генеральной прокуратурой Украины, — сообщает радио «Эхо России».
Сипитый не встретил Галочку на автостанции. Да и по мобильному не отвечал. Пришлось добираться самостоятельно. Адрес стройки Галочка знала. Да и расстояния в Бахчисарае не такие большие, как в Киеве.
— Это шефу в дополнительные два дня к отпуску отольется, — сердито хмыкнула Галочка, направляясь к скучающим неподалеку шоферам, что лениво сидели или лежали в своих стареньких с открытыми для прохлады дверцами «Жигулях».
— До стройки в «Бережках» довезете? — спросила Галочка.
— До «Нахаловки»? — переспросил шофер. — Сто гривен будет.
— А почему до «Нахаловки»? — поинтересовалась Галочка, садясь. — Они же раньше «Бережками» назывались.
— Это при Советах там детский пионерлагерь «Бережки» был, — отозвался водитель. — А теперь, после того как там москвичи стройку нового санатория начали, татары землю по нахалке захватили да свой поселок построили, все его «Нахаловкой» теперь и называют.
Шофер оказался русским, из бывших военных моряков-черноморцев.
— Я ведь до пенсии мичманом в Севастополе служил. А как на пенсию вышел, да как эта катавасия с отделением да самостийностью началась, думал, не выживем с Маришкой да детьми. Извозом вот занялся, работы-то нет, — простодушно откровенничал шофер. — Да тут москвичи стройку затеяли. Я было пошел к ним наниматься, взяли меня завскладом на цементный узел, деньги появились, зажили вроде, но тут татары появились, стройка встала, вот я опять там, откуда начал.
За разговором быстро доехали.
— Вот она, стройка «Бережки», — сообщил шофер, забирая стогривенную бумажку. — А тебе, девушка, там кого?
Сипитого в прорабской не оказалось. И самой прорабской на месте уже не было. Один только вагончик пустой, да и тот без окон, без дверей, да пара раскуроченных контейнеров рядом с вагончиком.
Галочка опять набрала номер Сипитого. На этот раз он отозвался:
— Галочка? Приехала? Извини, что не встретил, я потом объясню. Ты пакет от Жени привезла? Вот хорошо! Ты меня там подожди, я через час подъеду. Ты извини, мне очень надо было отлучиться.
Галочка размышляла, как провести час ожидания. Может, погулять, местные достопримечательности посмотреть, воздухом свежим подышать? Она увидела карьер недалеко и решила искупаться.
К карьеру вниз вела крутая тропа. Такая крутая, что на каблуках спускаться было опасно, и Галочка, сняв туфли, пошла босиком. Камни с непривычки больно кололи ступни.
Оглядевшись на всякий случай вокруг, Галочка разделась. На сумку, где лежал пакет, бережно положила снятые и аккуратно сложенные топик и джинсы. Потрогала воду ногой… Ай! Парное молоко! Какое счастье! Это в тысячу раз лучше, чем на днепровском пляже в Киеве, так что даже спасибо Евгению Васильевичу за эту командировку.
Осторожно, чтобы не пораниться, вылезая из воды, оперлась коленкой на гладкое углубление в скале и вздрогнула… Какая-то тень застила солнце. Она поглядела вверх и увидела троих незнакомцев в спортивных костюмах.
— Ну что, курортница-туристочка? За приключениями приехала? — спросил тот, что повыше и потолще.
— Я на стройку к прорабу документы привезла, — прикрывая грудь руками, испуганно ответила Галочка.
— Какая тут стройка? Какой прораб-мараб? — рассмеялись незнакомцы. — Тут теперь поселок.
— Пустите меня, — испуганно озираясь, запричитала Галочка, — сейчас за мной прораб Володя Сипитый приедет.
— Никто за тобой не приедет, — толстый схватил Галочку за руку и повалил на землю.
Остальные, довольно рогоча, бросились ему помогать.
Насиловали Галочку долго. Когда растерзанная, оборванная, вся в синяках и кровоточа, она выползла к бывшей прорабской, там ее полуживую увидел Володя Сипитый. Галочка упала к нему на руки и потеряла сознание.
Июль 2004 г.Сама краща акустика і електронні підсилювачі кращих західних фірм. Магазин «Звук»[25].
— Блок Юлии Тимоченко и блок Юрия Ищенко «Наша Украина» объявляют о создании коалиции «Сила народа» для поддержки кандидатуры Ищенко на выборах президента Украины в октябре 2004 года, — сообщает «5-й канал».
Юрия Андреевича Ищенко никогда никто в жизни не считал лидером. В Сумской области украинский язык, который преподавал в школе его отец, никому не был нужен. Старые селяне если и говорили, то на суржике, а молодежь предпочитала русский. Никто не понимал, зачем учить фактически иностранный галицийско-польский украинский, на котором в этих местах никто не говорил, да и говорить не собирался. Ребята получали по этому предмету тройки и двойки, откровенно издевались над учителем, плохо вели себя на его уроках, прогуливали, хамили. Юрику было жалко отца. И потому он был единственным в школе, кто учил украинский. Отец отвечал ему взаимностью и откровенностью.
Еще в детстве Юрия поражало, что отец никогда не ходит на День Победы, не проклинает немцев, как должен был бы делать человек, который провел у немцев несколько лет в плену, да еще не где-нибудь, а в Освенциме. А однажды, когда сын неуклюже поздравил отца с праздником, тот взял его за локоток, увел во двор на лавочку и доверил тайну.
— Нынешняя коммунистическая власть — неправильная, — сказал отец. — Посмотри, каких людей она выталкивает наверх. Каждый вихрастый сынок конюха — теперь барин, а мы, интеллигентные люди, никому не нужны. Все это быдло, все эти рабочие и крестьяне. Куда они приведут страну, что построят? Это тупик. В цивилизованном мире всем правит элита, самые богатые и образованные люди. Ты, сынок, элита, а не быдло, помни всегда об этом.
С тех пор сынок иначе стал смотреть на школьных друзей. На всех этих детей доярок, хлеборобов и механизаторов. На то, как они курили уже в десять лет, как ржали на уроках, как тискались на сеновалах, будучи подростками. Между ними и Юрой встала огромная стена отчуждения.
Сейчас, спустя много лет, Ищенко видел в Янушевиче не просто своего политического противника, он узнавал в нем то, что ненавидел с детства. Все эти «янушевичи», это дворовая шпана в широких драповых штанах, в кепках на затылке и цыгаркой в зубах, вся эта шваль, которая хихикала на уроках отца и подкладывала ему кнопки на стул, вся эта тупорылая, помешанная на танцах, девках и вине гопота…
Они не били его, нет. Боялись, что учительский сынок нажалуется отцу, директору школы и придет участковый… Они просто пакостили ему: харкали в тетради, бросали комья соли в суп в школьной столовой, прятали шапку и портфель, периодически объявляли бойкоты…
«Советская власть» для него постепенно стала синонимом «власти быдла», что с самого начала и пытался объяснить отец. А когда угрюмый Юра стал постарше и отец понял, что парень не проболтается, сыну была доверена главная тайна. Папа, оказывается, не просто был военнопленным, а служил в лагерной администрации. Имел возможность пить каждый день кофе и близко общаться с немецким начальством, людьми очень образованными и культурными.
«Немцы, — объяснял отец, — хотели принести на территорию России цивилизацию, освободить народ от власти тирана — Сталина, которого поддерживало быдло. А все разговоры по телевизору про фашистские убийства, лагеря… Конечно, Гитлер вынужден был уничтожать жидов и коммунистов, иначе нельзя. Жаль, победили Советы, а не Гитлер и Бандера…»
