Стоит заметить, что в структуре госбезопасности 4-й спецотдел играл немаловажную роль. Он занимался изысканиями и изобретениями диверсионной техники, а также имел токсикологическую и биологическую лаборатории, в которых изучали и исследовали всевозможные яды. С 1938 года работой токсикологического отделения руководил профессор, доктор медицинских наук Г. М. Майрановский, благообразный персонаж, подвижник в деле разработок отравляющих веществ для оперативного применения. В отделении занимались производством отравленных пуль, которые поражали бы насмерть, независимо оттого, в какую часть тела они попадали. Создавали облегченные пули, с пустотами, заполненными ядом аконитином. Экспериментировали с авторучками, карандашами, зажигалками, тростями, зонтами. Испытания ядов проводились на преступниках, приговоренных к высшей мере наказания. В 1953 году Майрановский рассказывал, что «при исследовании мы яды давали через пищу, различные напитки, вводили яды при помощи уколов шприцем, тростью, ручкой и другими колющими специально оборудованными предметами. Также вводили яды через кожу, обрызгивая и поливая ее оксимом (смертельно для животных в минимальных дозах).. Однако это вещество для людей оказалось не смертельным, оно вызывало лишь сильные ожоги и большую болезненность». В общей сложности испытания ядов были проведены примерно над 150 осужденными. При этом Майрановский поражал сотрудников токсикологического отделения своими садистскими наклонностями. «Ну-с, голубчик, пожалуй, начнем-с!» — говорил благообразный профессор и тыкал в подопытного человека отравленной тростью. Когда от воздействия яда тот начинал кричать и биться в конвульсиях, Майрановский довольно констатировал: «Ага, забрало, забрало…». Неоднократно ученый жаловался коменданту НКВД В. М. Блохину, который занимался поставкой подопытных, на плохое качество поставляемого «материала». «Что же вы, голубчик, все каких-то дохлых уголовников мне подбираете. Чуть кольнули, он и сдох… Вы уж, голуба, потрудитесь, отбирайте тех, которые поздоровее, мускулистых таких, знаете ли», — сетовал доктор медицинских наук.
В заключение отметим, что в 1946 году по указанию Абакумова токсикологическое отделение было расформировано. В декабре 1951 года Майрановского арестовали. В качестве обвинений ему предъявили шпионаж в пользу Японии, хищение и незаконное хранение ядовитых веществ, злоупотребление служебным положением (позднее хранение ядов квалифицируется как подготовка к совершению террористических актов, а обвинение в шпионаже исчезнет из дела). Вскоре решением Особого совещания при МГБ Майрановский был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных статьями 197–17, пункт «а», и 179 Уголовного кодекса РСФСР, и приговорен к 10 годам тюремного заключения. После освобождения в 1962 году ему было запрещено жить в Москве, Ленинграде и столицах союзных республик. Остаток жизни Майрановский провел в Махачкале. Умер он в 1967 году.
Что касается четырех спецопераций, о которых говорилось выше, то стоит остановиться на одной из них, а именно на убийстве И. Оггинса.
Исаак Оггинс, американский коммунист, был давним агентом Коминтерна и НКВД. В 30-х годах ему поручалось выполнение секретных заданий в Китае, на Дальнем Востоке и США. Его жена Нора также являлась агентом советских спецслужб. В 1938 году Оггинс въехал в СССР по подложным документам, а зимой 1939 года был арестован по подозрению в двойной игре. В итоге, постановлением Особого Совещания при НКВД СССР его приговорили к 8 годам лагерей.
Через некоторое время Нора, находившаяся в США, поняла, что ее муж арестован. Женщина решилась на крайний шаг: вступила в контакт с американскими спецслужбами, надеясь таким путем вызволить мужа.
Пропуск стр. 148, 149, 150, 151
1951 и 1952 годах несколько групп сотрудников из Бюро № 2 направлялось в Литву и на Северный Кавказ для практической помощи МГБ по ликвидации националистического формирования и бандитизма».[40] Известно также, что в сентябре 1951 года в Москве неизвестными был крепко избит ученый-языковед академик Басов, замеченный в сомнительных связях с иностранцами и неосторожных высказываниях о советском строе. Близ МГУ, где трудился академик, его остановили двое молодцов пролетарского вида и наваляли «кренделей». Избиение сопровождалось словами: «Знай, гнида, с кем дружить и что языком молоть!» Можно предположить, что это была акция Бюро № 2, так называемый «особый способ». Существуют также сведения о том, что подобному воздействию планировалось подвергнуть еще ряд известных деятелей, в том числе кинодраматурга А. Я. Каплера, автора сценариев «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году», «Котовский» и др., писателя И. Г. Эренбурга, профессора, доктора медицинских наук И. И. Савельева, журналиста «Известий» Г. Мишуловина и т. д. Более того, судя по тем же сведениям, в 1950 году якобы лично Н. Эйтингоном и сотрудником Бюро по фамилии Дондурей был жестоко избит писатель Л. В. Соловьев, автор «Повести о Ходже Насреддине». Они подкараулили писателя, когда тот выходил из ресторана Центрального дома литераторов, затащили в ближайший подъезд, где быстро и больно пересчитали ему ребра. «Тебе советская власть все дала, а ты про нее всякую гадость распространяешь», — напоследок было сказано рыдающему Соловьеву. Личное участие в разработке плана по избиению этого литератора будто бы принимал Павел Судоплатов. Соответствуют ли данные сведения действительности, сложно сказать. Впрочем, что бы там ни было, но в 1953 году после объединения МГБ и МВД, подразделение В. А. Дроздова было расформировано.
А вот Бюро № 1, которым руководил Павел Судоплатов, занималось планировкой оперативных мероприятий за рубежом и выполняло по заданию руководства страны ликвидацию неугодных лиц.
28 декабря 1951 года новый министр М ГБ С. Д. Игнатьев и военный министр маршал А. М. Василевский направили Сталину докладную записку, в которой сообщили, что рассмотрели в соответствии с полученным ранее заданием вопрос о возможностях МГБ и военного министерства СССР по проведению диверсий на военно-стратегических базах и объектах противника. Министры сообщили, что в МГБ для этого существует Бюро № 1, а в военном министерстве — Особая группа. Подчеркивалось, что со времени окончания Великой Отечественной войны на территории противника никаких диверсионных актов не проводилось и вообще этой работе не уделялось должного внимания. В записке намечалось в целях развертывания диверсионных операций создать нелегальный агентурно-диверсионный аппарат за рубежом, подготовить организаторов диверсий, исполнителей-одиночек, а также организовать в Австрии и Восточной Германии специальные оперативные группы для вербовки, подготовки и заброски в капиталистические страны агентуры.
Планировалось забрасывать некоторых агентов под видом «невозвращенцев» и «изменников» Родины с тем, чтобы они оседали вблизи баз и объектов и в нужный момент организовывали и проводили диверсионные акты. Предусматривалось также в месячный срок изучить целесообразность создания при Союзе обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР общества по учету, наблюдению, приведению в порядок и охране могил советских воинов за границей. Это позволило бы, по мнению авторов докладной записки, иметь при советских кладбищах за границей наших разведчиков, действующих под видом кладбищенских сторожей — инвалидов Отечественной войны.
В 1952 году в Бюро № 1 была разработана операция по ликвидации югославского лидера Йосипа Броз Тито. Павел Судоплатов вспоминал:
«(…) С конца сороковых годов мы готовили операцию по устранению Йосипа Броз Тито. Югославский лидер вызывал сильную ненависть у Сталина. Первоначально планировалось, что возглавит ее Григулевич. Мы даже настояли, чтобы он написал прощальное письмо жене, и подшили его вдело. Как-никак человек шел практически на верную смерть. Но когда план представили Сталину на утверждение, он резко возразил против участия Григулевича. Дело в том, что тот не был боевиком, так сказать, в классическом смысле этого слова. А Сталину казалось, что операция должна быть возложена только на такого человека, который бы, не моргнув глазом, смог отправить любого на тот свет. Кроме того, Сталин обнаружил некоторые недоработки и просчеты в плане. «Тито — не какой-нибудь там главарь эмиграции или оппозиции. Это — руководитель большого государства, деятель мирового масштаба. Здесь не должно быть просчетов, как в деле Троцкого», — говорил Сталин».[41]
Вот, кстати, план этого покушения, который, по словам Павла Анатольевича, был разработан без его участия:
«МГБ СССР просит разрешения на подготовку и организацию теракта против Тито с использованием агента-нелегала «Макса» — тов. Григулевича И. Р., гражданина СССР члена КПСС с 1950 года (справка прилагается).
