Но не стоит забывать, что «Директива № 1» подписывалась примерно в 22.00 и попасть должна была в округа уже к полуночи. Ею не более чем сообщалось в первую очередь, что «22–23 июня» возможно нападение, и самое важное — давалась команда приводить в полную боевую готовность ВСЕ войска перечисленных в ней приграничных округов. А ют устные разъяснения по применению оружия и должны были дать нарком и начальник Генштаба Павловым по телефону. Как это сделал по телефону около 23.30 адмирал Кузнецов, перед этим уточнив этот вопрос у Тимошенко! Жуков звонил в КОВО в полночь, а Тимошенко в 1 час ночи в Минск. Но как раз они ничего о применении оружия не указали командующим. Но и не запрещали применять его точно.
Но опять же — а какие к Жукову претензии? Все, что вешает на него Резун, делает не начГШ, а нарком по команде главы страны. Но если почитаете полные ответы командиров вроде Пуркаева на вопросы Покровского, то там и увидите — что требовалось от комокругами на самом деле. И кто запрещал открывать ответный огонь на самом деле.
* * *
«Но Начальник Генерального штаба генерал армии Жуков год назад публично плакал о грядущих жертвах. С того момента он «всю свою жизнь посвятил грядущей войне». Пять месяцев сидя в кресле начальника Генерального штаба, думал о войне, но не придумал короткого слова на случай, если потребуется оповестить страну и армию о начале войны.
Мало того, что Жуков оставил всю армию без всяких планов, но он еще НАЛОЖИЛ ЗАПРЕТ НА ВЕДЕНИЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ. Но и этого мало. В момент начала войны Жуков ЗАБЫЛ снять наложенные им запреты. А разгром 1941 года он объяснил тем, что «враг был сильнее», что «войска были неустойчивыми, они впадали в панику и бежали».
Жуков постоянно рассказывал о глупом и трусливом Сталине. Ранним утром 22 июня 1941 года Сталин не верил, что началась война. А мудрый Жуков понимал: это война. Если ты понимаешь, звони во все колокола! Дави на все кнопки! Срывай пломбы на рычагах! Включай сирены! По всем каналам гони шифровки командующим фронтами и армиями и ори в телефон открытым текстом, чтобы вскрывали «красные пакеты». Передай свое понимание обстановки подчиненным! Они, дураки, не понимают, что началась война, но ты-то гений! Сообщи же им, что мир кончился!»
* * *
Ну никак не угомонится Резун — обидно ему, что СССР не напал первым — надо было напасть хотя бы на полчаса раньше Гитлера! И стать агрессором… вместо Гитлера. Но если уж обвиняешь Жукова в том, что тот «НАЛОЖИЛ ЗАПРЕТ НА ВЕДЕНИЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ», будь любезен представить доказательства. В виде документов с таким запретами. Да, не указав в «Директиве № 1» разъяснение, как реагировать войскам в случае перехода границы войсками противника, а точнее, «забыл» дать эти разъяснения по телефону (Тимошенко вообще успокаиванием Павлова занимался в 1.00 ночи 22 июня), Жуков действительно вроде как «ЗАБЫЛ снять наложенные им запреты». Вот только на самом деле никто никаких особых запретов Павловым на ответный огонь не давал. И сам Павлов это подтвердил на первом допросе 7 июля, показав, как после 4 часов утра он докладывал наркому обстановку: «Все, о чем доложили мне командующие, я немедленно и точно доложил народному комиссару обороны. Последний ответил: «Действуйте так, как подсказывает обстановка». То есть нарком обороны давал Павлову полную возможность вести ответный огонь из всех видов оружия по напавшему врагу!
* * *
«Но Жуков не делает ничего. Так объясните же мне, кому нужна мудрость Жукова, если эта мудрость не выходит за стены кремлевского кабинета? Что толку от такой мудрости? Что толку, если Жуков все понимает и все знает, но войскам своего знания и понимания обстановки не сообщает?»
* * *
Ах, как жаль, что не «резуны» тогда управляли страной, а Сталины… Уж «резуны» бы показали, как воевать надо. Те самые «резуны», что драпают в Лондон, как только им хвост прижимают на мелкой «фарце». Вот только именно на Жукова, на Генштаб ссылается начштаба КОВО Пуркаев, когда пишет такое: «В период от 1 часу до 2 часов 22 июня Командующим войсками округа было получено распоряжение Генерального штаба, которое требовало привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать, до особого распоряжения» (ответы на «вопросы Покровского» — подробнее — в отдельной книге-расследовании). Вот так понимали на местах командующие слова-приказы Жукова — никаких неясностей и ложных толкований — приводить войска в полную боевую готовность, а в случае перехода немцами границы нападение «отражать всеми силами и средствами». А вот почему командиры ниже не отвечали огнем на огонь немцев и кто им запрещал в округах — отдельная история…
* * *
«Обязанность командующих фронтами, флотами, армиями, флотилиями, командиров корпусов, дивизий, бригад, полков, батальонов, рот и взводов — командовать своими войсками, отражать удары противника. Но они не выполняют своих обязанностей, ибо связаны приказами огня не открывать. А обязанность Жукова — оповестить войска о начале войны».
* * *
О возможном начале войны Жуков, а точнее, Сталин через Тимошенко и Жукова и оповестил войска еще вечером 21 июня и затем «Директивой № 1» от 22.20 21 июня 1941 года. Тем более что оповещать о возможной войне — обязанность не начГШ, а в первую очередь наркома минимум, и так записано в «Планах прикрытия». Времени для того, чтобы поднять войска по боевой тревоге, у командования западных округов вполне хватало даже в ночь на 22 июня. И на примере Одесского ВО вполне видно, как это время использовалось, если командование действует как положено.
Вот что писали о нормативах по приведению в полную боевую готовность в РККА в те дни все в том же сборнике «1941 год — уроки и выводы»:
«В планах прикрытия важное место отводилось последовательности сосредоточения войск. В общих чертах она выражалась в том, что войска, расположенные в непосредственной близости от государственной границы, с объявлением боевой тревоги должны были занять районы обороны, намеченные им по плану. Первыми, через 45 мин после объявления тревоги, занимали оборону специально выделенные от дивизий первого эшелона отряды в составе усиленного стрелкового батальона. Они имели задачу поддержать боевые действия подразделений пограничных войск и подразделений укрепленных районов. Далее, под прикрытием боевого охранения, должны были выдвигаться части дивизий первого эшелона армий прикрытия. Первый эшелон этих дивизий должен был занять оборону через 3–9 ч. (103. ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 241, л. 74.) (это «директивы на разработку окружных планов прикрытия» согласно этому сборнику, которые были «подписаны наркомом обороны в начале мая 1941 г.». — O.K.). Все эти войска планировалось содержать в постоянной боевой готовности».
Сегодня нам точно известно, что приграничные дивизии («войска, расположенные в непосредственной близости от государственной границы») свой приказ на вывод из казарм, в «районы сбора» минимум, а то и на занятие окопов на границе получили именно по «телеграмме ГШ от 18 июня».
«Под боевой готовностью в тактическом масштабе понималась способность войск своевременно вступить в бой с противником в различных условиях обстановки. Она складывалась из многих элементов, связанных с подготовкой войск для боя. Особо следует подчеркнуть, что уровень боевой готовности частей и соединений должен был поддерживаться в зависимости от роли, места и задач, возлагаемых на них с началом военных действий. Сроки готовности частей определялись временем, необходимым для сбора по тревоге и выхода в назначенные районы.
Доукомплектование автотранспортом и личным составом должно было осуществляться после начала боевых действий или в угрожаемый период из близлежащих районов. Часть войск второго оперативного эшелона планировалось перевозить железнодорожным транспортом».
Второй эшелон приграничных округов, «глубинные дивизии» получили свой приказ на вывод в районы сосредоточения или районы сбора и начали выводиться с 7—11–15 июня. Правда, чаще всего они шли своим ходом и по ночам, что увеличивало время на этот вывод.
«В каждом соединении для борьбы против диверсионно-разведывательных групп выделялся специальный отряд, как правило, в составе роты, имеющей постоянную боевую готовность и усиленной танками и артиллерией. План прикрытия предусматривалось вводить в действие при объявлении мобилизации автоматически, а в других случаях только распоряжением наркома обороны СССР шифрованной телеграммой: «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 г.» (104. ЦГАСА, ф. 40442, oп. 1, д. 1872, л. 44). Ввод его в действие не был рассчитан на внезапные действия врага».
