В Китае в начале 1920-х годов не имелось предпосылок для возникновения и развития умеренных версий социалистической идеологии. Идеи социализма стали распространяться здесь только после Октябрьской революции в России. О событиях в России и об идеях и делах большевиков горячо спорили в небольших кружках образованной молодежи в Шанхае, Пекине, Тяньцзине, Чанша, Гуанчжоу и в других крупных городах Китая. Естественно, что наибольший интерес среди революционной молодежи Китая вызывала фигура В.И. Ленина как основателя первого в мире социалистического государства. Только немногие из работ Ленина, а потом и его преемников были известны в 1920-е годы в Китае. На первых съездах КПК шли жаркие дискуссии, дебаты по «китайскому вопросу» шли в Исполкоме Коминтерна. Речь ставилась, естественно, о создании в Китае партии «ленинского типа». Однако первые выступления и первые поражения китайского пролетариата в крупных городах показали, что даже ленинизм в его радикальных российских формах и формулах недостаточно радикален для Китая. Центром революционной борьбы в Китае становились не города, а отдаленные и бедные сельские районы страны, и формирование революционной партии невозможно было отделить от формирования революционной крестьянской армии, руководимой авангардом пролетариата – КПК. В Китае под руководством КПК стала развиваться особая форма крестьянской войны, в процессе которой революционная деревня должна была окружить и сокрушить компрадорскую реакционную власть в городах, которые в Китае оказались опорой контрреволюционных и империалистических сил.
Лучше других эти новые формулы китайской революционной версии марксизма-ленинизма сумел найти и изложить Мао Цзэдун, который входил еще с I съезда КПК в руководство партии и который с самого начала 1935 года возглавил КПК и Красную Армию. После победы революционной гражданской и национально-освободительной войны именно Мао Цзэдун возглавил и Китайскую Народную Республику. Сама эта победа ясно показывала, что именно маоизм как китайская версия марксизма-ленинизма оказался наиболее адекватным по отношению к той ситуации, которая сложилась в Китае и в китайском обществе в 1920—1930-е годы. Над Китаем было поднято красное знамя, однако движущие силы социалистической и демократической революции оказались здесь иными, чем в России.
Радикализм, который возобладал в коммунистическом движении в Китае вскоре после образования КПК и который продолжал усиливаться в последующие годы, не был ошибкой китайских коммунистов и их лидеров. Он был востребован временем и теми условиями, в которых находился Китай в первые десятилетия XX века. В рамках дискуссии, которая проводилась в китайской партийной печати в последние несколько лет, можно было встретить высказывания о том, что та стратегия и политика, которая проводилась в Китае в 1920—1940-е годы и которая была основана на концепциях жестокой классовой борьбы, была ошибочной. Однако многие из коммунистов старшего поколения, поддерживая призывы нынешнего руководства КПК к социальной гармонии, отмечали, что признание правильности сегодняшних установок на гармонию не должно вести к осуждению прошлой борьбы, которая была неизбежна. Иначе говоря, все нынешние достижения Китая стали возможными лишь благодаря десятилетиям кровавой и жестокой борьбы. Такую постановку вопроса лично я считаю разумной и правильной, хотя в деятельности лидеров КПК были ошибки, недостатки, просчеты, а порой даже преступления, которые нельзя оправдать ни временем, ни исторической обстановкой прошедших десятилетий.
После победы революции и образования КНР Мао Цзэдун не раз говорил и писал о необходимости новой политики, новой стратегии и тактики, о разработке новых концепций демократической диктатуры народа, о переходе Китая к режиму «новой демократии». Активные поиски на этот счет велись в Китае в 1950–1956 годах. Однако уже в 1957–1958 годах в деятельности Мао Цзэдуна и в политике КПК начал снова брать верх крайний радикализм. Политика «трех красных знамен», «великого скачка», «народных коммун», а позже и «великой культурной революции» была проявлением неуместного и разрушительного левого радикализма. Китай мало продвинулся вперед в 1958–1978 годах, а по некоторым направлениям в Китае наблюдалось движение вспять. Экономика страны была близка к краху.
От радикализма к умеренности
В свое время Ленин не без гордости говорил, что в мировой социал-демократии «левее большевиков никого нет». Однако в 1930—1940-х годах самую левую политику проводила КПК. Многие из противников социализма утверждали, что социалистические или коммунистические партии и государства в принципе не реформируемы. История и политическая практика китайской компартии эти утверждения опровергли.
Среди достижений Китая и его руководства в последние 30 лет следует, на мой взгляд, отметить даже не общий экономический и технологический прогресс, а проявленную лидерами страны и ее элитой решимость и способность перейти от крайнего радикализма во внутренней и внешней политике к политике умеренности и открытости. В мировой политике в последние 10 лет Китай проводил гораздо более умеренную, спокойную, миролюбивую и даже либеральную политику, чем Соединенные Штаты и подконтрольный США военно-политический блок НАТО. Этот поворот Китая к умеренности и открытости, который обеспечил КНР и невиданное ранее развитие экономики, был начат Дэн Сяопином, но продолжен и развит во времена Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао.
Переход Китая на новый путь и на новую модель развития страны и общества закономерно связывают с именем Дэн Сяопина. Я уже писал выше об экономических реформах, инициированных и поддержанных Дэн Сяопином. Не менее впечатляющими были тогда и политические перемены. Установки и лозунги «культурной революции» были отменены. Был снят и лозунг «классовая борьба – решающее звено». Была проведена огромная работа по реабилитации многих миллионов кадровых работников и представителей интеллигенции. С сотен тысяч членов партии был снят ярлык «правых элементов», а почти с миллиона человек, занимавшихся мелким предпринимательством, был снят ярлык «буржуазных элементов». Конфискованные дома и ценности возвращались владельцам. «Народные коммуны» были отменены. В китайской деревне вводилась система семейного подряда. Семейные хозяйства создавались на основе многолетней аренды и при сохранении общественной, а не частной собственности на землю. Открывался путь и всем видам добровольной кооперации и разделения труда, а также разнообразным формам интенсификации и механизации сельского хозяйства, подходящим к условиям китайской деревни. В Китае была провозглашена политика четырех модернизаций – сельского хозяйства, промышленности, обороны, науки и техники, а также политика открытости. Крупные изменения произошли и в сфере идеологии КПК. После продолжительных дискуссий и с участием большей части актива КПК были разработаны новые установки в области идеологии и истории КПК. ЦК КПК в июне 1981 года утвердил обширный документ «Решение по некоторым вопросам истории КПК со времени образования КНР». Ответственность за ошибки «культурной революции» была возложена на Мао Цзэдуна. Однако здесь же было отмечено, что «заслуги Мао Цзэдуна преобладают над промахами». Как заявлял Дэн Сяопин, деятельность Мао Цзэдуна была на 70 % правильной, а на 30 % ошибочной.
Иное решение и иные оценки в Китае были бы невозможными, и не только по политическим соображениям, но и по мотивам исторической объективности. Мао Цзэдун был основателем КНР и КПК, и именно он сформулировал те стратегические концепции, которые привели китайский народ и КПК к победе. В Китае он как бы объединял в одном лице фигуры и Ленина, и Сталина.
Как я уже писал в третьем разделе данной книги, в Китае начала постепенно проводиться политика социалистической рыночной экономики на основе пяти форм собственности – государственной, коллективной, индивидуальной, частной и государственно-капиталистической.
Нет необходимости повторно говорить здесь о всех тех реформах, которые были проведены в 1980-х годах в Китае и которые сопровождались быстрым ростом китайской экономики на всех направлениях. Однако рыночная экономика породила в это же время и существенную дифференциацию в благосостоянии различных районов и провинций Китая, а также разных слоев и групп населения страны. Возросла коррупция, участились случаи злоупотребления властью со стороны чиновников. В стране появились определенные слои и крупные группы людей, которые были заинтересованы в ослаблении прежней централизации власти в руках КПК. Под влиянием многих факторов, среди которых нельзя не упомянуть и влияние Запада, среди китайской молодежи и в студенческой среде возникло и стало усиливаться прозападное либерально-демократическое движение. С другой стороны, набирали силу и консервативные течения, главным образом среди ветеранов КПК и в идеологическом аппарате партии. «Позволительно ли в такой бедной стране, как Китай, – заявляли оппоненты Дэн Сяопина, – допускать не только зажиточность, но и богатство отдельных людей и групп. Не противоречит ли это социалистическим и коммунистическим идеалам?»
