- Отведем их в трактир, - распорядился шериф, - и покончим с ними сегодня же. Соберем суд, выберем присяжных и приведем приговор в исполнение тут же, на месте. Мы имеем дело с исключительным злодеянием, поэтому и поступим исключительным образом.
О решении шерифа немедленно передали на улицу. Толпа зашевелилась и двинулась по направлению и трактиру: каждый хотел занять место поудобнее. Многим не удалось попасть в зал, и они устроились на ступеньках лестницы, в коридоре и снаружи у окон. Куклуксклановцев приветствовали столь горячо, что охране пришлось крепко поработать, чтобы в конце концов уберечь подопечных от рукоприкладства публики. С трудом мы пробились в большой и низкий зал трактира, предназначенный для танцев. Возвышение для оркестра уже было занято зеваками; пришлось их прогнать, чтобы поставить там скамью для подсудимых и стол для присяжных. С пленников сняли капюшоны, и оказалось, что в шайке не было ни одного человека из ближайших окрестностей.
Собранный на скорую руку суд состоялся из председателя, чью роль взял на себя шериф, обвинителя, защитника, секретаря и присяжных. Свидетелями выступили оба Ланге, Кортесио, еще несколько человек из местных жителей, Олд Дэт и я. Основным доказательством вины послужило личное оружие пленников - все их револьверы и ружья оказались заряженными. Открывая процесс, шериф заявил, что, поскольку дело необычное, следует отступить от обычных формальностей и не приводить к присяге свидетелей, ибо "мораль обвиняемых столь низка, что таким высоконравственным и уважаемым джентльменам, как мы, не стоит обременять себя клятвой. Тем более что, по его мнению, в зале собрались (конечно, за исключением членов ку-клукс-клана) только те, чья добропорядочность и убеждения не вызывают никаких сомнений, что он и отмечает, к своему великому удовлетворению. Зал встретил откровенную лесть рукоплесканиями, долговязый раскланялся, а я заметил в зале несколько человек, чьи разбойничьи лица отнюдь не подтверждали высокопарные слова шерифа.
Суд начался допросом свидетелей. Олд Дэт в подробностях изложил, события той ночи, мы же ограничились тем, что подтвердили его рассказ. После нас выступил обвинитель и, основываясь на наших словах, упирал на принадлежность обвиняемых к запрещенной организации, которая преднамеренно подрывает общественный порядок, разрушает государственные устои и преступает закон. Подобные преступления караются длительным или даже пожизненным заключением, а иногда и смертной казнью. Только за принадлежность к тайному союзу закон предусматривает наказание от десяти до двадцати лет тюремного заключения. Кроме того, имеются отягчающие обстоятельства. Было доказано, что обвиняемые покушались на жизнь бывшего офицера армии Севера, намеревались нанести увечья двум уважаемым гражданам и сжечь дотла всю Ла-Гранху - да благословит Господь этот город. В их намерения также входило повесить двух мирных и достопочтенных джентльменов, - тут он повернулся в нашу сторону и сначала отвесил поклон Олд Дэту, а затем мне, - каковые намерения, будь они осуществлены, безусловно, повлекли бы за собой смерть повешенных, что следует наказать самым строгим образом, так как именно этим джентльменам город обязан своим спасением. Итак, вина подсудимых доказана, и обвинитель требует воздать им по заслугам и предлагает несколько членов клана, отобранных по усмотрению суда, "подвесить за шею веревкой, пока жизнь не покинет их тела", а остальных подвергнуть телесному наказанию, "дабы мораль их укрепилась", а потом заключить в тюрьму с толстыми стенами и прочными решетками, чтобы впредь они не могли вредить ни государству, ни честным гражданам.
Обвинитель раскланялся под рукоплескания, и его место занял защитник.
Председатель совершил ошибку, сказал защитник, не спросив у обвиняемых, кто они и откуда. Он советует шерифу исправить упущение, ибо необходимо знать, кого предстоит повесить, а кого посадить в тюрьму, хотя бы для того, чтобы должным образом составить бумаги на казнь и засвидетельствовать смерть казненных.. (Замечание было блестящее, и я мысленно согласился с ним.) Он не отрицает преступных намерений шайки и признает, что все, сказанное шерифоом, правда, и только правда но ведь замыслы ку-клукс-клана не осуществились. Поэтому ни в коем случае нельзя требовать смертного приговора или пожизненного заключения. Он спрашивает собравшихся, причинило ли само намерение ущерб кому-либо? И может ли намерение вообще причинить ущерб? Конечно, нет. Но раз никто не пострадал, он вынужден просить суд освободить обвиняемых из-под стражи, что подтвердит наше человеколюбие и приверженность духу и букве закона.
Речь защитника встретили криками "ура". Он раскланялся с гордым видом, словно ему рукоплескал весь мир.
Снова взял слово председатель. Он, оказывается, умышленно не спросил имена обвиняемых, будучи уверен, что те попытаются ввести его в заблуждение. Поэтому он предлагает составить одну-единственную бумагу о казни: "Повешено девятнадцать членов ку-клукс-клана. Вина казненных доказана полностью". Конечно, он согласен с замечанием защитника: мы имеем дело с неосуществленным намерением. Именно в этом русле и будет вестись судебное разбирательство, однако следует помнить, что их преступные замыслы так и остались замыслами только благодаря вмешательству двух присутствующих в зале джентльменов. (Поклон в нашу сторону.) Вместе с тем намерения тоже представляют определенную опасность, и за это виновные должны понести наказание. У председателя нет ни времени, ни охоты затягивать решение, до бесконечности взвешивая доводы обвинителя и защитника. И вообще, не стоит уделять так много внимания шайке, которая, несмотря на численность в девятнадцать человек и целый арсенал оружия, позволяет взять себя в плен всего лишь двоим смельчакам. Его, шерифа, обвинили в тайном пособничестве ку-клукс-клану, он хочет снять с себя любые подозрения и приложит все усилия, чтобы обвиняемые были посрамлены, опозорены и больше никогда не смели появляться в Ла-Гранхе. И он спрашивает присяжных, виновны ли подсудимые в том, что намеревались убить, ограбить, нанести увечья и совершить поджог? Он просит судей не тянуть с ответом, ибо в зале собрались почтенные граждане, с нетерпением ждущие приговора.
Его язвительную речь встретили бурными аплодисментами. Присяжные отошли в угол зала, посовещались несколько минут и объявили: виновны!
Шериф тут же приказал вывернуть карманы обвиняемых и пересчитать изъятые деньги, затем пошептался с секретарем, обвинителем и защитником и немедля объявил приговор:
- Джентльмены! Подсудимые признаны виновными. Но, учитывая, что их намерения не были осуществлены, и принимая во внимания обращение защиты к нашему чувству человеколюбия, мы решили не наказывать их по закону...
Обвиняемые вздохнули с облегчением, зато в публике прокатилась волна возмущения. Шериф, не обращая внимания на негодующие возгласы, продолжал:
- Как я уже отметил, одно лишь намерение совершить преступление подлежит наказанию, и хотя мы никого не повесим и никого не посадим в тюрьму, вы все-таки должны на будущее обезопасить себя от подобных выходок. Итак, мы решили изгнать их за пределы штата Техас, чтобы они никогда больше не осмелились показаться нам на глаза. Поэтому я приказываю: остричь им волосы и сбрить бороды и усы! Думаю, что среди вас найдется много охотников сделать это собственноручно. Будет лучше, если приговор приведут в исполнение те, кто никогда не держал в руках ножниц. Прошу принести из дому инструменты.
Зал захохотал. Кто-то крикнул в распахнутое окно:
- Несите ножницы! Мы подстрижем их по последней моде!
Не могло быть никаких сомнений в том, что все бросятся домой за инструментами. Так оно и оказалось. Со всех сторон с громкими криками люди несли садовые и овечьи ножницы.
- Суд также постановил, - говорил шериф, - силой отвести виновных на пароход, который только что прибыл из Остина и ранним утром отплывает в Матагорду. Там они пересядут на любое другое судно, с тем чтобы никогда не возвращаться в Техас. С этой минуты до того, как они покинут пределы штата, им запрещается снимать ку-клукс-клановскую униформу, чтобы всем встречным было ясно, как техасцы расправляются с членами банды. Все это время они будут связаны и получат хлеб только в Матагорде. Билеты на пароход будут оплачены из их же средств, составляющих круглую сумму в три тысячи долларов, нажитых, по-видимому, грабежом. Кроме того, все их имущество пойдет с молотка, в первую очередь оружие. Аукцион проведем прямо сейчас, а на деньги от распродажи закупим пиво, чтобы уважаемые леди и джентльмены могли освежиться глотком живительной влаги во время танцев, которые начнутся после суда. А на заре под музыку и похоронные песни проводим всю шайку на пароход. Они будут присутствовать на нашем балу, оставаясь на своих "почетных" местах. Если защита хочет опротестовать решение суда, мы с удовольствием ее выслушаем, но просим высказываться покороче, не то некогда будет стричь, проводить торги и танцы.
