- Чей журнал?! - закричал великий князь Михаил. Поднёс он журнал к самому носу начальника училища. Вертит журналом и так и этак. - Дармоеды! Бездельники!
Побледнел начальник училища, повёл плечами, растерянно забегал глазами по сторонам, наконец, обратился к старшему воспитателю:
- Чей журнал?!
Старший воспитатель тоже побледнел, тоже повёл плечами, обратился к младшему воспитателю:
- Чей журнал?!
Младший воспитатель от страха вовсе лишился речи. Стоял, лишь разводил руками.
Вновь ругнулся великий князь Михаил. Затем указал рукой на одну из кроватей:
- Укажите хотя бы, кто на этой кровати спит?
Начальник училища посмотрел на старшего надзирателя, старший - на младшего.
- Павел Бестужев, ваше высочество, - пискнул младший надзиратель.
- Павел Бестужев, ваше высочество, - повторил надзиратель старший.
- Павел Бестужев, ваше высочество, - доложил начальник училища.
- Бестужев?! Всё ясно. Вопросов нет, - ответил великий князь Михаил. (Павел Бестужев был младшим братом декабристов Бестужевых.) Взял великий князь журнал и уехал.
Когда провели следствие, выяснилось, что Павел Бестужев ни в чём не виноват. Хозяином журнала оказался другой воспитанник. Однако несмотря на это, Павла Бестужева уволили из училища. Мало того что уволили, но и сослали солдатом в отдалённую крепость.
- Прав, молодец, - похвалил Николай I великого князя Михаила. - Так им, так им! - Император, словно шашкой, взмахнул рукой. - Знаю Бестужевых. Под корень этот бунтарский род!
"РАДИ ВАШЕЙ ЖЕ ПОЛЬЗЫ"
- Ефимка! Ефимка!
- Слушаю, барин.
- Как с экипажем? Рессоры проверил?
- Проверил рессоры, барин.
- Ефимка! Ефимка!
- Слушаю, барин.
- А ну покажи, в какой стороне Сибирь?
Показал Ефимка рукой на восток.
- Верно. Туда и поедем.
Отставной генерал Ивашев был сподвижником генералиссимуса Александра Васильевича Суворова. Вместе с Суворовым в Альпийский поход ходил. Во многих бывал сражениях. Заслуженный он человек. В чести у царя и у царской свиты.
А вот сын генерала Ивашева - Василий Ивашев - оказался в числе декабристов.
Проведать в Сибирь сына и собрался старый боевой генерал.
- Ефимка! Ефимка!
- Слушаю, барин.
- Коней выбирай ретивых.
- Так это понятно, барин.
- Ефимка! Ефимка!
- Слушаю, барин.
- Ты у экипажа колёса получше смажь. Скрипят у тебя колёса.
Целый месяц собирался в дорогу генерал Ивашев. Сам проверил и экипаж, и коней, и колёса. Сам приготовил и то, что возьмёт для сына. Книг отобрал до тысячи. Тёплой одежды на пятерых. Кликнул опять Ефимку:
- Ефимка! Ефимка!
- Слушаю, барин.
- Ящик тащи с шампанским.
Приготовился генерал, отправил письмо в Петербург царю Николаю I.
Правда, сосед по имению, тоже отставной генерал, но не столь известный, сказал Ивашеву:
- Пётр Никифорович, не пустит тебя государь. Поверь, что не пустит, не разрешит.
Нахмурился Ивашев. Даже обиделся:
- Эка язык у тебя несносный. Да у меня одних орденов мешок. Я человек заслуженный.
Ждёт Ивашев от царя ответа. Месяц проходит. Проходит второй. Нет от царя ответа.
А тут, как назло, что ни неделя, наезжает к нему сосед.
- Пётр Никифорович, ты ещё здесь?! А я-то думал - ищи в Сибири.
Языкастый сосед попался. Замучил издёвками он Ивашева.
- Занят, видать, государь, - находит Ивашев для царя оправдание.
Кончилось лето. Осень прошла. Забелело вокруг от снега. Ефимка карету сменил на сани.
Вновь к Ивашеву сосед приехал.
- Пётр Никифорович, ты ещё тут? А я-то думал - ищи в Сибири.
Хотел разозлиться генерал Ивашев, да тут примчался курьер из Петербурга, привёз письмо от царя-государя.
Разорвал Ивашев конверт, начинает читать. Не может скрыть он счастливого вида. Письмо от царя доброе, даже нежное. Про заслуги Ивашева упоминает в письме государь, про Альпийский поход, про его награды.
Тычет генерал Ивашев царский ответ соседу:
- Ну-ка, голубчик, читай. Где же твоё пророчество? Вот видишь - про Альпийский поход. Вот видишь - про мою знаменитость. А вот тут, читай чуть пониже, - про боевые мои награды.
Далее царь писал о здоровье генерала. Торжествует генерал Ивашев:
- Нет, всё же помнит, всё же ценит меня государь, вот тут о здоровии даже пишет.
Стоит сосед, смотрит в письмо. Всё верно, всё так:
- Ефимка! Ефимка! - кричит Ивашев.
- Слушаю, барин.
- Коней запрягай, Ефимка.
Перевёл генерал дыхание, перевернул письмо Николая I, продолжает читать ответ.
Читает и вдруг бледнеет.
"А так как вы в немалых уже годах, - писал царь, - и здоровье ваше оберегать надобно, то посему, ради вашей же пользы, не могу отпустить в Сибирь".
До конца своих дней мстил Николай I декабристам. Мстил и в большом и в малом.
Г л а в а д е в я т а я
"СИЛА В ЗЛОДЕЯХ ЕСТЬ"
СОДЕРЖАТЬ И ДОНОСИТЬ
Начальник Нерчинских рудников Бурнашев ломал себе голову. Перед ним лежала инструкция, как содержать декабристов.
"Содержать по всем строгостям", - значилось в инструкции. Но тут же была и приписка: "О состоянии их ежемесячно доносить в собственные руки его императорского величества". Это добавление и смущало Бурнашева.
Что значит "содержать по всем строгостям", начальник рудников представлял хорошо. Не первый год он ведает каторгой. Не один каторжанин здесь кончил век.
- Да если по полной строгости, - рассуждал Бурнашев, - то, пожалуй, от этих господ полгода - и ваших нет.
Бурнашев усмехнулся, стал вспоминать: князь Сергей Трубецкой харкает кровью, болеет горлом. Князь Евгений Оболенский болен цингой. У Василия Давыдова открылись раны. Александр Якубович страдает грудью.
Бурнашев презрительно сплюнул.
- Мелкота. Вот, может, Волконский побольше других протянет. Ну год, ну от силы два.
Решил Бурнашев обращаться с декабристами согласно инструкции. Назначил начальником тюрьмы сурового офицера. Стал тот всячески притеснять заключённых. Распорядился не выдавать декабристам свечей, то есть вечерами держал в темноте. Запретил им во время работы общаться и даже разговаривать друг с другом. Покрикивал. Всех называл на "ты". Суровое к ним отношение и вызвало протест декабристов.
Прибежали однажды охранники к Бурнашеву, докладывают:
- Ропчут, ваше высокородие.
- Но, но... Я их в момент... При мне тут не очень пикнут.
- Они не словесно, ваше высокородие.
- Как - не словесно?!
- Объявили голодовку, ваше высокородие.
- Бунт! - закричал Бурнашев. - И там бунтовали, - махнул он рукой на запад, - и здесь! Пороть их! Кнутами!
Потом поостыл, подумал: "А вдруг от голодовки они помрут. Не простит государь за это!" Послал он в тюрьму посыльного.
- Ну как?
- Голодают, ваше высокородие.
Через день.
- Ну как?
- Голодают.
Пришлось отступить Бурнашеву.
- Хворые, хворые, а всё же сила в злодеях есть, - пробурчал Бурнашев. Приказал он выполнить все требования декабристов. Даже начальника тюрьмы заменил.
СУХИНОВ
- Шевелись! Шевелись! - монотонно командовал офицер.
Пятеро смертников рыли себе могилу. Уходят лопаты в промёрзший грунт. Всё глубже и глубже яма.
Рядом с могилой врыли столбы.
- Ваше превосходительство, всё готово, - доложил офицер генералу.
Подвели обречённых к столбам. Генерал поднял руку, скомандовал:
- Пли!
Взвился дымок из солдатских ружей. Рухнули вниз казнённые.
Декабрист поручик Иван Сухинов был схвачен позднее других.
Невзлюбило тюремное начальство Сухинова. Погнало в Сибирь пешком. Семь тысяч вёрст прошагал в кандалах Сухинов. Шёл год шесть месяцев и одиннадцать дней.
Попал он на ту же нерчинскую каторгу, правда отдельно от всех других - на Зерентуйский рудник.
Пробыл Сухинов здесь месяц, второй. Присмотрелся. Освоился. Появился у Сухинова план. Решил он взбунтовать Зерентуйский рудник. Встать во главе восстания. Поднять всю округу. Явиться в Читинский острог. Тут в Читинском остроге в то время находилось большинство декабристов. Сухинов мечтал организовать целую армию из заключённых. Он собирался освободить не только друзей-декабристов, но и всех тех, кто томился по разным сибирским каторгам.
Заключённые в Зерентуйске поддержали Сухинова. Стали сообща готовиться.
- Пули нужны, пули, - говорил Сухинов.
Стали заговорщики в лесу тайно лить пули и делать патроны.
- Первым делом бери цейхгауз*, - наставлял Сухинов.
_______________
* Ц е й х г а у з - помещение, где хранилось оружие.
Ходили каторжники вокруг цейхгауза, смотрели, с какой стороны лучше на склад напасть.
Восстание назначили на май, на весну. Всё выше и выше над лесом солнце. Всё ближе и ближе момент восстания.
И вдруг заговор Сухинова был раскрыт.
Страшная участь постигла его участников. Шесть человек, в том числе и Сухинов, были приговорены к смертной казни. Остальных нещадно били плетьми и кнутами.
