В связи с образованием всероссийского рынка повысилась роль купечества в хозяйственной и политической жизни страны. Торговые люди начинают выступать перед правительством в защиту своих интересов. Среди многих требований были и челобитные об улучшении средств связи. Все чаще и громче раздавались голоса о необходимости перестройки русской почтовой системы, создания общедоступной регулярной почты.
Торговых людей поддерживал тогдашний глава русского правительства А. Л. Ордин-Нащокин — организатор «правильной» почтовой гоньбы в России.
Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин[30] родился около 1605 г. в семье захудалого псковского помещика. Служебную карьеру он начал с 1642 г.: его не раз назначали в посольские комиссии для размежевания границ со Швецией. Когда в 1654 г. началась война с Польшей, ему был поручен чрезвычайно трудный пост: с малыми военными силами он сторожил московскую границу со стороны Литвы и Ливонии. В 1658 г. его усилиями было заключено Валиесарское перемирие со Швецией, условия которого превзошли самые радужные ожидания Московского правительства.
Наконец, Ордин-Нащокин сослужил самую важную и тяжелую службу русскому государству: после утомительных восьмимесячных переговоров с польскими уполномоченными он заключил в январе 1667 г. в Андрусове перемирие с Польшей, положившее конец опустошительной для обеих сторон тринадцатилетней войне. Заключение Андрусовского перемирия поставило Нащокина очень высоко в Московском правительстве, составило ему большую дипломатическую известность. Он был пожалован в бояре и назначен главой Посольского приказа с громким титулом «царственной большой печати и государственных великих посольских дел сберегатель», т. е. стал государственным канцлером. Кроме того, он получил в управление Малороссийский приказ, Смоленский разряд, Новгородскую, Галицкую и Владимирскую чети и отдельные ведомства: вяземскую таможню, кружечный двор, железоделательные заводы [1].
Ордин-Нащокин был широко образованный человек, активный сторонник сближения с Западной Европой. Про него говорили, что он «знает немецкое дело и немецкие обычаи знает тоже». После Афанасия Лаврентьевича остался ряд бумаг, служебных донесений, записок и докладов царю по разным политическим вопросам. Это очень любопытные документы для характеристики как самого Нащокина, так и его планов преобразования России. Их автор умел складно, «слагательно», писать. Тонкий, цепкий и емкий ум делал его мастером своеобразных и неожиданных построений. С ним трудно было спорить: не пропустит ни малейшего промаха, никакой непоследовательности в дипломатической диалектике, сейчас же подденет и поставит в тупик оплошного или близорукого противника [2].
Глава Посольского приказа для того, чтобы быть в курсе общеевропейской политики, улучшил издание рукописных газет («курантов»), которые начиная с 1620 г. составлялись для русского царя на основании газетных материалов, присылаемых из-за границы. Для скорейшей и регулярной их перевозки по территории России была создана почтовая линия от Москвы до Пскова. А. Л, Ордин-Нащокин уделял большое внимание почте как наиболее быстрому, наиболее надежному средству доставки информации.
Сразу же после заключения Валиесарского перемирия Ордин-Нащокин начинает хлопотать о создании регулярной почты. Он поддерживает челобитную голландца Яна фан Сведена, просившего дать ему на откуп доставку зарубежной почты.
При разработке проекта условий перемирия с Польшей Афанасий Лаврентьевич включил в него статью о регулярной почте из Москвы в Вильну. Царь Алексей Михайлович скептически отнесся к этому предложению, говоря, что «почта за рубеж есть и второй ненадобно». Нащокину удалось переубедить царя. На посольском съезде в Андрусове статья о почте была без возражений принята польской стороной.
Виленская почтовая линия являлась детищем А. Л. Ордин-Нащокина.
Еще во время переговоров в Андрусове глава русского посольства командирует в Вильну переводчика Посольского приказа Л.П. Марселиуса. Ему предписывалось ознакомиться с постановкой почтового дела в Польше. 9 апреля Марселиус вернулся на посольский стан и под руководством Ордин-Нащокина занялся подготовкой проекта царского указа о скорой гоньбе до польской границы. Афанасий Лаврентьевич вникал во все детали этого проекта. Он указывал, кому из сотрудников Посольского приказа в дать приемом и отпуском почты на границе, сколько ямщиков должно быть на каждом стане, разработал проект формы для почтарей [3].
В это время в Москве начали упорно распространяться слухи о том, что правительство недовольно работой фан Сведена и собирается передать почту в другие руки. Нашелся претендент на должность московского почтмейстера — торговый человек Томас Кельдерман (по некоторым источникам — Келлерман), который в апреле 1668 г. подал об этом челобитье царю. В Посольском приказе за спиной Ордин-Нащокина начались переговоры с Кельдерманом. Когда сведения о переговорах достигли Андрусова, Афанасий Лаврентьевич быстро подготовил указ и инструкцию о передаче почты Марселиусу, да и отправил его самого в Москву со всеми бумагами. 25 мая эти документы были утверждены царем. При назначении Марселиуса управляющим московской почты были нарушены некоторые формальности — забыли взять с него крестное целование и «поручную» запись о том, что он будет честно служить и «приискивать государевой выгоды». Без этого в средневековой России никого не назначали на официальные должности. Л. П. Марселиус был одним из немногих. В последствии, когда между царем и А. Л. Ордин-Нащокиным начались нелады, боярину неоднократно пеняли за нарушение общих правил при назначении Марселиуса на должность [4].
В 1667 г. Ордин-Нащокин разработал новые правила торговли на территории России — Новоторговый устав. Основной идеей этого документа было расширение зарубежной торговли и покровительство отечественным купцам. Иностранные торговцы обязаны были продавать свои товары оптом в пограничных городах, при проезде внутрь страны по специальному разрешению с них взимали, помимо таможенной пошлины, еще и проезжую.
Одним из наиболее значительных пунктов зарубежной оптовой торговли тогда был порт Архангельск — город удаленный от центров русской торговли. Учитывая это, Ордин-Нащокин в августе 1668 г. и апреле 1669 г. написал письма царю о необходимости учреждения архангельской почты. Алексей Михайлович челобитные прочитал и велел их положить в дела Тайного приказа, где они хранятся до сих пор. Афанасий Лаврентьевич на этом не успокоился. Памятуя, что и капля камень точит, он порекомендовал Марселиусу обратиться с аналогичной просьбой. Тот подал челобитную, повторявшую основные положения писем «посольских дел сберегателя»:
— корреспонденция возится не круглый год, а только во время прихода иностранных кораблей, с 1 мая до 1 октября еженедельно;
— государственные грамоты доставляются бесплатно, а с торговых людей брать столько, чтобы им «лишней тягости не было»;
— между Вологдой и Архангельском Марселиус своими силами строит дополнительно пять ямских станов [5].
Однако и Марселиусу отказали в ходатайстве.
Прошло двадцать четыре года. Вновь возродилось дело об архангельской почте. Разыскали в приказных сундуках письма Ордин-Нащокина и Марселиуса и на их основе разработали положение о скорой гоньбе к берегам Белого моря. Это дало основание А. А. Виниусу сказать в 1696 г., что архангельская почта создана «по завету и наказу блаженные памяти болярина Афанасия Лаврентьевича Ордин-Нащокина».
А. Л. Ордин-Нащокин прекрасно понимал значение почты как одного из рычагов развития русской экономики. Отвечая в 1669 г. на очередные обвинения, выдвинутые против него царем, он писал о скорой гоньбе: «Это великое государственное соединительное дело впредь к умножению всякого добра царству Московскому будет» [6].
У Ордин-Нащокина не было полного согласия с царем в вопросах внешней политики. Эти разногласия постепенно охлаждали Алексея Михайловича к боярину. 2 декабря 1671 г. царь его «милостиво отпустил и от всее мирские суеты освободил явно». Опальный боярин удалился в свое поместье Таложня под Торжком. Вскоре Афанасий Лаврентьевич постригся в монахи псковской Крыпецкой пустыни под именем Антония [7]. В 1681 г. его не стало.
А. Л. Ордин-Нащокину посвящена почтовая миниатюра в серии «100-летие русской почтовой марки». Она выполнена по мотивам единственного прижизненного портрета боярина. Парсуна была написана, как предполагают, неизвестным польским художником в Андрусове во время переговоров. Одно время картина висела в Посольском приказе, потом портрет затерялся. Его отыскал в начале XIX в. тогдашний управляющий Московским архивом коллегии иностранных дел Н. Н. Бантыш-Каменский [8]. В 30-х годах нашего столетия портрет был передан в Государственный Исторический музей.
