действиях французская дипломатия, и вместе с ней Венизелос, руководствовались положением: «чем хуже, тем лучше». 18 сентября было объявлено об установлении официальной блокады греческого побережья Эгейского моря. Англичане потребовали от короля образовать кабинет из лиц, внушавших доверие союзникам, и объявить о состоянии войны с Болгарией не позднее 1 октября 1916 г. Э. Грей, следовавший политике примирения всех и вся в Греции, был обеспокоен возможностью переворота и свержения короля и считал необходимым особо подчеркнуть, что эти требования не направлены против Константина, а наоборот, должны укрепить его династию. Саррайль не поддерживал англичан в их требовании объявления войны Болгарии правительством Греции, так как предпочитал сотрудничать не с греческой армией, во главе которой стоял прогерманский генштаб, а с добровольческими отрядами Венизелоса.
В конце сентября Венизелос обратился к адмиралу П. Кундуриотису, участнику Балканских войн, считавшемуся, как писал Демидов, «чуть ли не национальным героем, портреты которого зачастую украшали деревенские дома и общественные учреждения», не замешанному к тому же в межпартийной борьбе, с призывом сформировать временное правительство и добровольческую армию, которая будет воевать против Болгарии. Получив согласие адмирала, Венизелос отбыл 8 октября на Крит, где 9 октября сформировал временное правительство, а на следующий день по инициативе Англии обратился с «Воззванием к эллинскому народу и королю». Он призвал Константина встать во главе национального движения, сохранить единство страны и присоединиться к Антанте, угрожая в ином случае «прибегнуть к революционным средствам». Однако Константин не откликнулся на призыв венизелистов и не поддержал большинства членов кабинета Калогеропулоса, высказавшихся за вступление Греции в войну, в результате чего министры подали в отставку. Новое правительство во главе с 80-летним профессором истории С. Ламбросом вновь объявило о политике вооруженного нейтралитета. «Выбор королем лиц, совершенно неизвестных и не имеющих пакакого веса в стране, — писал Демидов, — в минуту подобного национального кризиса является лучшим доказательством незыблемости его воли удержать политический курс Греции в прежней, старой колее».
В результате отъезда Э. Венизелоса и категорического отказа греческого короля следовать политике держав Антанты фактически произошел раскол страны на две части — на Старую и Новую Грецию. Центром временного правительства Венизелоса вскоре стали Салоники, где находились англо-французские войска. Венизелистами была широко развернута якобы патриотическая пропаганда, прикрывавшая захватнические цели греческой буржуазии. В Салониках повсюду были расклеены воззвания, призывавшие «защитить отечество от болгаро-германских захватчиков». В городе был создан «комитет национальной обороны», к которому постепенно стали присоединяться отдельные части греческой армии и добровольцы, увлеченные патриотическим подъемом и шовинистической пропагандой. Они прибывали из Кавалы, с Крита, Тасоса, Лесбоса и из других мест. К «национальному движению» сразу примкнули такие известные военные, как начальник II дивизии генерал Зимбракакис и полковник Христодулос.
Германия чинила различные препятствия созданию добровольческой проантантовски настроенной армии. Так, в октябре был потоплен греческий пассажирский пароход «Ангелики», следовавший с добровольцами на борту из Пирея в Салоники. Несколько десятков человек погибло. Вскоре был потоплен и греческий пароход «Кики Иссайя». Как выяснилось, причиной катастрофы были немецкие подводные лодки, которые стремились помешать транспортировке добровольцев в Салоникский лагерь. В ответ на это союзники заявили, что суда, которые возьмутся перевозить добровольцев, будут сопровождаться миноносцами. Осенью 1916 г. в Старой Греции была образована с германской помощью целая сеть так называемых патриотических клубов резервистов. На основании тайного указа о мобилизации в ноябре 1916 г. в эти клубы было записано 800 человек. Вскоре отряды резервистов-антивенизелистов, скорее напоминавшие банды, приступили к активной деятельности. Они устраивали различные беспорядки, совершили нападение на французскую миссию, преследовали сторонников Венизелоса в Старой Греции и т. п. Несмотря на чинимые препятствия, в начале ноября венизелистские силы «национальной обороны» насчитывали 20 тыс. солдат и 700 офицеров, завербовавшихся в разных районах Греции, в Малой Азии и даже в Америке. В целом временное правительство Э. Венизелоса полагало, что на его призыв откликнется не менее 50 тыс. человек.
К концу 1916 г. в результате неудач Румынии, наступления болгарской армии, действий германских подводных лодок, ослабления боеспособности Салоникской армии из-за болезней, дизертирства, плохого снабжения боеприпасами и т. д. обстановка на Балканах складывалась в пользу центральных держав.
В течение сентября —ноября наступательные операции союзников по Антанте сосредоточились на Салоникском фронте, исключительно в направлении на Битолу. Это наступление осуществлялось франко-русско-сербским отрядом при почти полной пассивности на остальном фронте. 17 сентября войска Саррайля заняли Флорину, 18 ноября — Монастиру, после чего, войдя в связь с итальянцами, продвигавшимися со стороны Влёры, практически приостановили свое дальнейшее наступление. «Салоникский фронт, — писал впоследствии советский военный историк А. М. Зайончковский, — мог сыграть большую роль во всей румынской эпопее, но он ее не сыграл».
Еще перед началом выступления Румынии русское командование пыталось изменить военные планы союзников, предлагая обрушиться соединенными силами русской, румынской и салоникской армий на Болгарию, однако вся помощь Салоникского фронта ограничилась «оттяжкой» на него нескольких германских батальонов и удержанием на этом фронте больше половины болгарской армии. К концу года фронт Антанты растянулся на 250 верст от залива Рендино по северо-восточному берегу озера Тахино, через Серры, Дава-Тепе, озеро Дайран, Гевгели, Битола, озеро Охрид и далее в Албании на Тепелени и по реке Вьоса, северо-восточнее Влёры. Болгарская армия, сражавшаяся на Салоникском фронте, получив помощь от Германии и поступив затем под германское командование, сильно укрепила свои позиции.
Перспектива затяжной войны для стран Антанты неизбежно вела к ряду серьезных внутриполитических затруднений. «Мы переживали полный моральный кризис», — вспоминал об этом времени французский премьер-министр А. Рибо.
Английское общественное мнение при активном участии Бонар Лоу и Ллойд Джорджа, беспокоившихся о положении союзнических армий на Балканах, требовало поддержки и признания правительства венизелистов. Так, газета «Манчестер гардиан» отмечала, что «вся балканская политика союзников с самого начала страдала нерешительностью», а «попытка гнаться сразу за двумя зайцами (под этим подразумевалась политика лавирования, которую проводил в Греции Э. Грей. — О. С.) является ни чем иным, как дурной традицией, от которой следует отказаться».
15 ноября 1916 г. на межсоюзнической конференции в Париже Ллойд Джордж заявил, что, хотя конечной целью союзников остается примирение короля и Венизелоса, общественность Англии требует официального признания салоникского правительства. Особенно подчеркивалось, что войска «национальной обороны», не признанные воюющей стороной, могут подвергнуться опасности. Россия выступила против признания правительства Венизелоса.
В военных и буржуазных кругах России с осени 1916 г. крепло убеждение о необходимости радикального разрешения греческой проблемы, раздавались голоса в поддержку Венизелоса и свержения Константина. Однако царская дипломатия под нажимом русского двора, не вникая в доводы военных и промышленных кругов России,
