Нам следует укрепить наши связи с Японией, которая является важнейшим из государств Азии. Ведь в ее судьбе много общего с судьбой Германии, недаром многие называли ее «Пруссией Востока». Только союз двух великих государств сможет достичь господства над миром. Судьба Германии – властвовать в Европе и Атлантике, Японии – в Восточной Азии и на Тихом океане.
Но в одиночку Редер не смог бы добывать технологии и реликвии. Значит, у него должен быть помощник среди высокопоставленных чинов СС. И такого чиновника мне удалось быстро найти. Это был не кто иной, как шеф гестапо Генрих Мюллер.
Мюллера, также как и Бормана, так и не смогли найти после разгрома Третьего рейха. С Борманом, впрочем, все ясно – он уплыл в Антарктиду. У Мюллера такой возможности не имелось – с главарями Новой Швабии у него были отвратительные отношения. На снисхождение союзников он, в отличие от Гиммлера, не рассчитывал – слишком много преступлений числилось на его совести. После войны часто строили предположения, что Мюллер скрывается в немецких поселениях в Латинской Америке. Но я, выросший в одном из таких поселений, могу со всей ответственностью заявить: его там не было.
Куда же было бежать Мюллеру? Разумеется, в Японию – к последнему воюющему союзнику Третьего рейха. Власть и авторитет шефа СС в последние годы существования нацистской Германии были столь велики, что он мог свободно забирать себе многие передовые технологии, не спрашивая на это особого разрешения. К тому же, судя по всему, у Мюллера были свои люди в «Аненэрбе», но кто они – я, честно говоря, не знаю. Возможно, в их числе был Шеффер, который после завершения в 1944 году таинственного проекта «Лапландия» вернулся в рейх и возглавил тибетский отдел института «Аненэрбе». При этом «тибетцы», поддерживаемые самим Гиммлером, откровенно недолюбливали своих соперников из числа исследователей Антарктики. Поэтому неудивительно, что после поражения Германии эта группа не последовала за большинством на ледовый континент, а предпочла удалиться в Тибет. Разумеется, им было выгодно поддерживать тех, кто делал ставку на Японию – в конечном счете, резервный вариант еще никогда и никому не мешал. Последняя экспедиция Шеффера была невелика – всего лишь около 30 человек. Возможно, именно поэтому ей удалось проникнуть сквозь бурлящую Азию и добраться до Лхасы – столицы Тибета. Что случилось с группой эсэсовцев дальше, никому не известно. Возможно, все они погибли под горной лавиной; а может быть, добрались-таки до заветной Шамбалы. Кто знает?
В любом случае, германские технологии сослужили японцам неплохую службу. Ведь до сих пор экономисты спорят о причинах «японского чуда» – небывалого взлета японской экономики в 50-60-е годы. Тогда Япония сделала настоящий индустриальный рывок, заполонив своими товарами весь мир и составив серьезную конкуренцию Соединенным Штатам. Как это у нее получилось? Ведь японские ученые в то время были не особенно сильны и собственных технологий не разрабатывали.
К слову сказать, как ни парадоксально это звучит, но именно данным обстоятельством многие объясняют «японское чудо». Типа, японцы не тратили деньги на дорогостоящие исследования, а закупали готовые ноу-хау и запускали их в производство. Простите, но это же откровенный бред – если бы было выгодно так поступать, никто в мире вообще не занимался бы разработками. На самом деле никто не продаст свое ноу-хау задешево – большинство компаний хранят новые технологии за семью печатями, потому что это – залог их успеха. А если и продадут свое изобретение, то за деньги, многократно превышающие стоимость разработки. Нет, на простой скупке чужих технологий больших денег не сделаешь. Тем более что применявшиеся японцами решения часто опережали все, что имелось в Западной Европе и США.
Так откуда же тогда японцы брали свои технологии? Ответ очевиден – из наследства Третьего рейха. Фактически все японское «экономическое чудо» основано на германских разработках предвоенных и военных лет. Таким образом, Япония тоже получила немалую выгоду от союза с немцами.
После кончины Третьего рейха русским досталось не так уж много, хотя и не так уж мало. Крупные ученые в основном бежали на Запад или в Антарктиду, в руки советских войск попадала главным образом довольно мелкая сошка. Зато многие секретные объекты и производства, которые строили в восточных областях Германии, чтобы уберечь от американских бомб, оказались после войны в советской зоне влияния. Русским, таким образом, досталось немало немецких технологий.
Впрочем, и с кадрами все было не так уж плохо. На русских после войны работал ряд крупных немецких ученых. Речь идет, в частности, о докторе Вольфганге Зенгере, австрийском инженере, создателе самого необычного самолета первой половины ХХ века – так называемого бомбардировщика-антипода, идею которого он изложил еще в 1933 году в своей работе «Техника ракетного полета». В одной из немногих книг, где есть упоминание об этом уникальном проекте, сказано буквально следующее:
Суть идеи заключалась в том, что при быстром снижении самолета с очень большой высоты (порядка 250 километров) в плотные слои атмосферы он должен рикошетировать от верхних слоев атмосферы, вновь поднимаясь в безвоздушное пространство; повторяя многократно это движение, самолет должен описывать волнообразную траекторию, подобную траектории плоского камня, многократно рикошетирующего от поверхности воды. Каждое погружение самолета в плотные слои атмосферы будет сопровождаться некоторой потерей кинетической энергии, в результате чего последующие прыжки самолета будут постепенно уменьшаться, и, в конце концов, он перейдет на планирующий полет.
Конструкция самолета воплощает в себе целый ряд уникальных особенностей. Хотя он и сохраняет очертания обычного самолета, его особые аэродинамические свойства, вызываемые исключительно большой скоростью и специальной техникой полета, обусловливают необходимость придания фюзеляжу самолета острой оживальной формы в носовой части. Фюзеляж как бы срезан горизонтально по всей его длине так, что его нижняя часть представляет собой плоскую поверхность. Ширина фюзеляжа больше его высоты и позволяет разместить два ряда цилиндрических баков для топлива. Сравнительно небольшие трапециевидные крылья предназначены, главным образом, для стабилизации самолета в полете и для использования при посадке. Крыло имеет обычный профиль с максимальной толщиной, равной 1/20 хорды. Установочный угол атаки крыла такому самолету не нужен; при низком расположении крыла несущие поверхности фюзеляжа и крыла образуют единую плоскость. Вертикальное оперение размещено на концах горизонтального стабилизатора самолета. На самолете предполагалось установить ракетный двигатель, работающий на жидком кислороде и нефти, с тягой 100 000 килограммов.
Взлетный вес самолета проектировался 100 тонн, вес самолета без топлива 10 тонн и полезная нагрузка 3 тонны. Взлет самолета должен был осуществляться с горизонтального рельсового пути длиной 2,9 километра при помощи мощных стартовых ускорителей, способных сообщить самолету скорость на взлете порядка 500 метров в секунду; угол набора высоты должен был составлять 30 градусов. Предполагалось, что при полном выгорании топлива самолет разовьет скорость 5900 метров в секунду и достигнет высоты 250 километров, откуда он будет пикировать до высоты около 40 километров, а затем, оттолкнувшись от плотного слоя атмосферы, вновь уйдет ввысь.
Большое влияние на конструкцию самолета оказало стремление к уменьшению лобового сопротивления и снижению до минимума эффекта трения поверхности самолета о воздух в полете при больших числах Маха. Максимальная дальность полета самолета проектировалась до 23 400 километров.
Считалось, что соединение из ста ракетных бомбардировщиков способно в течение нескольких дней подвергнуть полному разрушению площади, доходящие до размеров мировых столиц с пригородами, расположенные в любом месте поверхности Земного шара.
Сам Вольфганг Зенгер был к моменту написания своей книги уже достаточно солидным человеком, хорошо известным в научных кругах. Он родился в 1889 году в Вене в семье чиновника. Отец мечтал, что сын пойдет по его стопам, однако в юном Вольфганге рано проснулась страсть к технике. Говорят, в детстве он больше всего любил сам мастерить игрушки, а полученные в гимназии знания в области точных наук стремился немедленно воплощать на практике.
В 1914 году Зенгер, окончивший к тому моменту Технический университет в Вене, отправился добровольцем на фронт. Трижды раненый, он пережил и позор поражения, и горечь революции, и разочарование от неудачной попытки присоединить Австрию к Германии в 1918 году. Именно в те годы сформировались политические взгляды Зенгера – немецкого националиста, что и стало впоследствии причиной его симпатий к нацистам. В 20-е годы Зенгер работает в различных научных центрах, изучает физику и механику, вплотную занимается теорией летательных аппаратов. Молодому ученому скучно находиться в рамках обыденного и создавать примитивные бипланы; полет его фантазии высок как ни у кого другого из его современников. В конце 20-х Зенгер серьезно задумывается о полетах в верхних слоях атмосферы и к началу 30-х создает свою нашумевшую теорию.
