В одном из ракетных гарнизонов нам довелось познакомиться с майором Иваном Богарниковым, успехи которого широко известны не только в Н-ской части.
Переучившись на ракетную специальность, он работал сначала начальником штаба, а потом на пункте управления. Сейчас Богарников командир ракетного подразделения. Только тот, кто знаком с кругом обязанностей командира такого ранга в Ракетных войсках, хорошо понимает, сколько усилий и энергии требуется от него. Он хозяин не только технической позиции, хотя и одной заботы о ней с лихвой хватило бы иному человеку, но и многого другого, что должно быть в постоянной готовности, способствовать лучшей службе ракетчиков.
Вспоминается такой характерный штрих. Во время комплексного занятия, когда ракета заняла вертикальное положение, Богарников на минуту отвлекся от наблюдения за ней и подозвал водителя своего «газика»:
— Срочно отправляйтесь в город, в клуб, за контрабасом.
«Газик» скрылся между соснами. А нам подумалось: ракета — и контрабас для самодеятельности. Как велик диапазон забот! И все эти заботы Богарников несет удивительно легко и даже весело. А это так нужно всем работающим под его началом людям, чтобы ни на минуту не пасть духом под ношей небывалой ответственности за полную готовность главного оружия страны.
В решении всех очень разных и очень нелегких задач большую помощь командиру оказывают коммунисты и комсомольцы. Это по их инициативе, поддержанной Богарниковым, в подразделении развернулась борьба за первое место в оборудовании учебной базы, в содержании ракетного оружия. Нам довелось побывать в классах ракетного подразделения. Право же, находясь в них, трудно поверить, что это не вуз и не штаб и что учатся здесь самые обычные боевые расчеты.
А место хранения ракет! Это святая святых подразделения. Чистота, культура в них такая, что ей могла бы позавидовать любая лаборатория тончайших приборов. Воины здесь выдерживают самый благоприятный режим хранения оружия, чтобы оно было постоянно готово сказать веское слово тем, кто, потеряв рассудок, осмелится напасть на нас.
Верный тон в жизни и учебе воинов задают офицеры во главе с командиром. Все они — классные специалисты. Сейчас многие из них настойчиво штурмуют высшую ступень мастерства — первый класс.
Пуск стратегической ракеты требует внимательной работы.
Когда говоришь с ракетчиками об их командире, они в один голос отмечают примечательную его черту: и себя, и других меряет он одной, высокой меркой. И в трудную минуту боевой работы, и в обыденной жизни он не делает для себя скидок. Равно делит с подчиненными трудности службы, не пытается уйти в тень при неудаче, не стремится «выйти на свет юпитеров», когда подразделение одерживает победы.
Не все сразу замечают эту черту командира. Так случилось, например, с лейтенантом С. Придя в подразделение прямо из училища, он болезненно реагировал на любое замечание командира, считал, что тот к нему излишне придирается. Можно, дескать, требовать с других, когда сам конкретно не отвечаешь…
Решил пожаловаться заместителю командира по политической части. Майор выслушал его, но разубеждать, не стал. Он-то, замполит, хорошо знал своего командира, понимал, какие это «придирки». Лишь сказал:
— Хорошо. Разберусь. Но и вы присмотритесь. Может, сами в чем ошибаетесь.
Шли дни. Неделя сменила другую. Замполит не давал ответа лейтенанту, ждал, когда молодой офицер сам придет к нему. На полевых занятиях, где были вместе командир и лейтенант, замполит не раз видел огоньки восхищения в глазах молодого офицера, когда Богарников первым провел ракетный поезд по снежной целине или в минуту отдыха, промерзший, заиндевевший, подбодрил окружающих шуткой.
И лейтенант пришел к замполиту. Он не сказал еще ни слова, а майор уже понял по виноватому выражению его лица, что тому разговору будет иное продолжение.
— Товарищ майор, — лейтенант слегка покраснел, — если можно, то пусть то, что я вам раньше говорил, останется между нами. Поторопился я. Хотел неправдой защититься. Стыдно стало, поверьте, стыдно…
— Так и будет.
Наверное, и не подозревал Богарников, поздравляя с успехом лейтенанта С., как много значила для него в период ракетной молодости командирская требовательность…
Такой же высокой требовательностью к себе и подчиненным отличается и передовой инженер-ракетчик Виктор Владов. Он, как говорят, ни в чем не дает себе спуску, предъявляет буквально тройные требования к своим знаниям, к своей работе, к участию в общественных делах. Инженер Владов окончил академию, но отнесся к практическому освоению техники в части с жадностью первокурсника. Будучи инженером-механиком, с увлечением познавал электрические схемы, забирался во все тайники комплекса оборудования.
В ходе самостоятельной учебы в части Владов занимался такими вопросами, одно упоминание о которых в недалеком прошлом вызвало бы удивление. Его, например, заинтересовали потенциальные возможности боевой техники, и в частности ее эксплуатационная надежность. Чтобы глубже вникнуть в суть этих вопросов, молодой офицер изучает теорию вероятностей, основы теории информации и математической статистики. На основе теоретических данных и проведенных экспериментов Владов решил подготовить труд о надежности штатного вооружения. Это уже научная работа, и ее собирается выполнить обычный инженер в обычной ракетной части. Это ли не черта нового в жизни Ракетных войск! Не случайно в «Правде» отмечалось, что получение звания мастера офицеру-ракетчику стоит не меньших усилий, чем сдача кандидатского минимума.
Прочитав о том, что Владов занимается сложными вопросами теории, читатель может подумать, что это какой-то специалист-одиночка, творящий вдали от людей. Но это не так. Должность, которую занимал он после окончания академии, требовала от него большой работы с людьми. И здесь молодой инженер оказался, как говорят, на высоте. В этом можно видеть веяние времени — военный инженер является и отличным командиром-воспитателем. Идейность члена ленинского комсомола у него сочетается с организованностью и четкостью военного человека и с техническим кругозором инженера. Эта разносторонность способствует достижению единой цели — подготовке сознательных и умелых ракетчиков, стойких защитников Родины.
И наконец, еще одна черта, без которой трудно себе представить нашего офицера-ракетчика, — новаторство. Именно это не позволяет ему проходить мимо проблем улучшения методики, эксплуатации техники, подготовки ракет к пускам.
Инженер Владов, например, с самого прибытия в часть зарекомендовал себя человеком творческого поиска. Он предложил усовершенствовать учебную базу. Вслед за этим «беспокойный» офицер, ставший уже помощником начальника службы, нашел несколько возможностей улучшить методы хранения оружия.
О командире-ракетчике у читателя может сложиться мнение, что это сухой педант, нечто вроде ходячей добродетели. Нет, это остроумный, веселый собеседник, верный товарищ и, несмотря на физико-техническое образование, лирик и мечтатель. Он мечтает не только о таких серьезных вещах, как учеба в адъюнктуре, но и о новых свершениях в мире искусства, литературы, спорта… Словом, это живой, активный, боевой человек, по зову сердца взявший на себя миссию вооруженного защитника Родины и выполняющего ее с честью.
Ракетчики приняли эстафету мужества от воинов старшего поколения. В нашей печати рассказывалось об Н-ской ракетной части. В годы Великой Отечественной войны под ее боевым знаменем сражались артиллеристы. Из рядов этой части вышли семь Героев Советского Союза, две тысячи ее воинов за отвагу и доблесть награждены боевыми орденами и медалями. Молодые воины свято чтят и приумножают славные боевые традиции героев-артиллеристов. Часть по праву считается одной из лучших. Второй год воины-ракетчики этой части завоевывают переходящее Красное знамя ЦК комсомола. 70 процентов солдат, сержантов и офицеров здесь отличники боевой и политической учебы, 80 процентов — классные специалисты, почти каждый второй владеет смежными специальностями, все воины — настоящие мастера своего трудного ракетного дела. Опытным воспитателем, руководителем и организатором показал себя командир части, на счету которого не один успешный ракетный пуск.
В Ракетных войсках широко известен героический поступок коммуниста рядового Алексея Андрющенко. Ценой собственной жизни он спас жизнь командира. Ракетчики стремятся быть достойными воинской доблести и славы отцов.
Ракетный университет… Площадка, где тренировались участники будущего парада. Ракеты с зачехленными корпусами и стекающими с тележек струйками воды… Вокруг них хлопотали ракетчики. В одном офицере я узнал того, кого командир представил мне еще на марше: майора Басюкова. Отменные рост и ширина плеч, спокойное с крупными чертами лицо, внимательный открытый взгляд — все в нем говорило о незаурядной физической и моральной силе. Я знал, что он командует ракетной батареей, которая в течение пяти лет неизменно признается отличной. И, спрашивая его о делах батареи и его личных, надеялся услышать нечто вроде реляции о достижениях. Но он сказал совсем другое:
