Ознакомительная версия.
Проблема «Сталин и раскулачивание» вообще-то достойна отдельного рассмотрения. Меня удивляет, что до сегодняшнего дня исследованию этой проблемы всё еще не посвящены специальные монографии, не защищены диссертации. Ведь тема достойна такого внимания.
Хотя бы потому, что у Сталина далеко не сразу возникла идиосинкразия по отношению к этому социальному слою. Это Ленин и его последователи испытывали ненависть к крепкому крестьянину, еще со столыпинских времен назвав его кулаком. Г. Зиновьев, автор теории и практики «военного коммунизма» Юлий Ларин и другие ненавидевшие русское крестьянство интернационалисты считали его главным противником советского строя. Это они сразу после отхода Ленина от дел подхватили от него флаг борьбы с русским крестьянством и требовали от руководства РКП(б) формирования самой жесткой политики в отношении 80% населения России.
Сталин вплоть до 1929 года отрывать топор войны с русским крестьянством воздерживался. 9 июня 1925 года, выступая перед слушателями Коммунистического университета имени Свердлова, он даже заявил, что партия «не заинтересована в разжигании классовой борьбы» на селе. Нужно, сказал он, «идти к союзу с середняком. Я думаю, что из 100 коммунистов 99 скажут, что партия всего больше подготовлена к лозунгу — бей кулака. Дай только, — и мигом разденут кулака. А вот что касается того, чтобы не раскулачивать, а вести более сложную политику изоляции кулака через союз с середняком, то это дело не так легко переваривается. Вот почему я думаю, что в своей борьбе против обоих уклонов партия все же должна сосредоточить огонь на борьбе со вторым уклоном».
Этого Сталину показалось мало, и в другой части доклада он уже впрямую ударил по Ларину, прочно связав того с Зиновьевым. Критике генсек подверг тезис Ларина о необходимости приступить немедленно ко «второй революции» в деревне: «…Тов. Ларин, этот сторонник “второй революции в деревне”, не замедлил присоединиться к Зиновьеву, но у нас с ним есть разногласия, и мы должны здесь отмежеваться от него». «…Но тут, к сожалению, припутывается тов. Лариным его схема “второй революции” против засилья кулака, что не разделяется нами, что сближает его с Зиновьевым и что заставляет меня несколько отмежеваться от него»{94}.
В российской сталиниане иногда встречаются авторы с ясно выраженным желанием развести по разным сторонам процесс коллективизации и раскулачивания. Так, Е. Прудникова пишет: решение о раскулачивании у Сталина возникло внезапно и спонтанно, а коллективизация была глубоко продуманным решением.
Это, пишет Прудникова, «два совершенно разных процесса. “Наступление на кулака” началось в связи с саботажем хлебозаготовок, а коллективизация — это аграрная реформа»{95}.
Да, раскулачивание — процесс действительно отдельный, даже автономный, который начался в ходе коллективизации деревни, но не закончился вместе с ней. Он выделялся из процесса коллективизации даже и по временным рамкам. Колхозизация деревни в принципе закончилась в 1934 году, а с кулаками Сталин продолжал бороться еще долго, вплоть до начала Второй мировой войны, и осуществлял это систематично и в массовом порядке. Сегодня уже обнародовано в достаточном количестве фактов и цифр, которые подтверждают этот вывод. Но отделять его от коллективизации только на том основании, что Сталину пришла в голову эта мысль, так сказать, спонтанно, под влиянием момента, мне представляется неверным. На мой взгляд, это две стороны одной медали. Это разные стороны, но ни без одной из них медали нет.
Размышление № 2Примечательно, что если неизбежность коллективизации генсек до самой смерти много и охотно объяснял необходимостью кардинального решения зерновой проблемы, то про раскулачивание он всегда говорил крайне скупо. Почему? Как мне представляется, потому, что цель раскулачивания была не в колхозизации деревни, а в уничтожении крестьянства как класса, в котором он чувствовал (именно чувствовал) главного противника всем своим начинаниям.
Ленин главным своим личным врагом считал интеллигенцию и православное духовенство, а Сталин — еще и русское крестьянство.
Ненависть к крепкому крестьянину и всем членам семей так называемых кулаков имела у Сталина характер устойчивой идиосинкразии. Интересную зарисовку в этом плане оставил нам современник Сталина, известный литературный критик и историк Вячеслав Полонский (настоящая фамилия — Гусин, (1886—1932). Вот что записал он в своем дневнике.
Существует версия, восходящая к рассказу одного из руководителей РАПП В.А. Сутырина, записанному Л.А. Разгоном в 1980-х годах, спустя 40 лет, — что именно И.М. Беспалов, редактор журнала «Красная новь», «пропустил» в журнал рассказ Андрея Платонова «Впрок».
По словам Сутырина, привезенный курьером в Кремль (это был июнь 1931 года), он увидел в приемной Сталина Фадеева. Когда им предложили пройти в кабинет, где за длинным столом сидели члены Политбюро ЦК — Калинин, Ворошилов, Молотов и другие, — Сталин, державший в руках номер «Красной нови», спросил Фадеева:
«— Вы редактор этого журнала? И это вы напечатали кулацкий и антисоветский рассказ Платонова?
Побледневший Фадеев сказал:
— Товарищ Сталин! Я действительно подписал этот номер, но он был составлен и сдан в печать предыдущим редактором. Но это не снимает с меня вины, все же я являюсь главным редактором, и моя подпись стоит на журнале.
— Кто же составил номер? Фадеев ответил <…> Сталин вызвал Поскребышева.
— Привези сюда такого-то. — И, обернувшись к нам, сказал: «Можете сесть».
Мы сели. И стали ждать <…> открылась дверь и, подталкиваемый Поскребышевым, в комнату вошел бывший редактор И.М. Беспалов. Не вошел, вполз, он от страха на ногах не держался, с лица его лил пот. Сталин с удовольствием взглянул на него и спросил:
— Значит, это вы решили напечатать этот сволочной кулацкий рассказ?
Редактор ничего не мог ответить. Он начал не говорить, а лепетать, ничего нельзя было понять из этих бессвязных звуков.
Сталин, обращаясь к Поскребышеву, который не вышел, а стоял у двери, сказал с презрением:
— Уведите этого… И вот такой руководит советской литературой… — И, обращаясь к нам:
— Товарищ Сутырин и товарищ Фадеев! Возьмите этот журнал, на нем есть мои замечания, и завтра же напишите статью для газеты, в которой разоблачите антисоветский смысл рассказа и лицо его автора. Можете идти»{96}.[1]
О Платонове Сталин отзывался: «Мерзавец!», «Подлец», «Контрреволюционный пошляк!», «Болван!», а общая резолюция гласила: «Рассказ агента наших классовых врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения и опубликованный головотяпами-коммунистами с целью продемонстрировать свою непревзойденную слепоту. P.S. Надо наказать автора и головотяпов так, чтобы наказание пошло им “впрок”. Номер “Красной нови“ с замечаниями Сталина хранится в рассекреченной на сегодняшний день части его архива».
А.А. Фадеев 3 июля 1931 года в газете «Известия» опубликовал статью под названием «Об одной кулацкой хронике», которую закончил пересказом сталинских слов: «Коммунисты, не умеющие разобраться в классовой сущности таких “художников “, как Платонов, обнаруживают классовую слепоту, непростительную для пролетарского революционера.
И потому нас, коммунистов, работающих в “Красной нови”, прозевавших конкретную вылазку агента классового врага, следовало бы примерно наказать, чтобы наука пошла впрок».
Номер «Красной нови» с «бедняцкой хроникой», несмотря на крайнее раздражение Сталина, не был изъяты из продажи и библиотек, чему подвергся номер «Нового мира» с «Повестью непогашенной луны» Б. Пильняка, и оставался доступным всем интересующимся.
Остается добавить только, что И.М. Беспалов был в 1937 году расстрелян 37 лет отроду, а Б.А. Пильняк (настоящая фамилия Вогау) расстрелян в 1938 году, 44 лет отроду.
Сталин иногда говорил, что он ценит русский народ. Но это был не более чем камуфляж. Когда он в ходе коллективизации приступил к уничтожению русского крестьянства, то фактически замахнулся на то, чтобы уничтожить не крестьян как основополагающий класс России, но саму базу тысячелетней культуры всего русского народа, которая формировалась именно в толще крестьянской (читай — народной) массы.
В самом деле, откуда пошли русские пословицы и поговорки? Где черпали Чайковский и Глинка материал для создаваемой ими музыки? Откуда Пушкин брал сюжеты для своих сказок? На чем, на какой фактической базе вырос русский народный язык Тургенева? На чем вообще зиждется вся русская культура, которую знает мир? Все это основой своей стоит на крестьянской (читай — народной) почве. Вот ее-то, эту почву, фундамент русского образа жизни, Сталин и надломил своей коллективизацией.
Ознакомительная версия.
