Ознакомительная версия.
С начала 1918 г. налетам особенно часто стали подвергаться магазины и склады. В середине января этого года отмечалась серия разгромов складов на Гутуевском острове, сообщалось о хищениях вина, консервов, ткани, сукна и других товаров, причем среди грабителей были замечены матросы, в частности, с ледокола «Ермак»[295]. Случаи краж и разгромов, особенно в продовольственных лавках и складах, участились в мае 1918 г.[296], что было неудивительно: именно в это время продовольственное положение города было особенно тяжелым. Действуя с чрезвычайной наглостью, банды грабителей устраивали налеты не только на частные квартиры и магазины, но и на государственные учреждения. 22 февраля 1918 г. трое сотрудников Комиссариата юстиции, которые везли на извозчике крупную сумму денег, полученную в казначействе для выдачи жалованья служащим, у самых дверей комиссариата были застигнуты автомобилем, из которого выскочили трое грабителей и, угрожая револьверами, захватили деньги и скрылись[297]. В один из январских дней среди бела дня был ограблен М.С. Урицкий: бандиты сняли с него шубу, когда он на извозчике следовал в Таврический дворец[298]. При проведении своих «акций» грабители нередко сами выдавали себя за представителей власти. Под видом сотрудников ЧК или милицейских органов, предъявляя поддельные мандаты и ордера на обыск, они являлись на квартиры и – особенно часто – в общественные места. К примеру, в ночь на 24 февраля 1918 г. в гостиницу «Медведь» явилась группа вооруженных лиц. Представившись отрядом ЧК и предъявив фальшивый ордер на обыск, злоумышленники забрали у посетителей 40 тысяч рублей и скрылись, но позднее их предводителей, неких Смирнова и Занозу, удалось задержать. По постановлению ЧК они были расстреляны[299].
Еще одним характерным явлением для «послеоктябрьской» преступности стали преступления против личности и имущества граждан и подданных иностранных государств. Вечером 29 января 1918 г. тремя вооруженными лицами, одетыми в солдатскую форму, на Моховой улице был ограблен голландский консул. Вечером следующего дня нападению подвергся итальянский посол, маркиз делла Торетта: на углу Михайловской площади и Итальянской улицы трое неизвестных на автомобиле преградили ему путь и под предлогом поиска оружия отобрали у него портфель и сняли с него шубу; в 25-градусный мороз, коченея от холода, посол с трудом добрался до своих апартаментов[300]. Несколько ранее, в новогоднюю ночь 1918 г., было совершено нападение на итальянское посольство, однако высланный армейский отряд сумел предотвратить разгром[301]. Под видом реквизиции был ограблен склад, принадлежавший датскому подданному X. Аскову. 11 октября 1918 г. на склад явились несколько вооруженных лиц в красноармейской форме. Один из них, назвавшись комиссаром, но не предъявив никакого ордера, заявил, что для предстоявшего празднования годовщины пролетарской революции они реквизируют все имеющиеся на складе лампочки и проволоку. Всего изъяли электролампочек на сумму около 82 тысяч рублей. Председатель местного Совета, узнав об этой реквизиции, произведенной якобы по его приказу, был крайне удивлен и заявил, что подобного приказа он не давал[302]. 19 ноября того же года грабежу подверглось имущество швейцарской миссии, временно находившееся на хранении в здании норвежского посольства (наб. р. Мойки, 42). Около десяти вооруженных лиц, явившись в здание, предъявили ордер на обыск, якобы от Петросовета, затем, войдя в помещение, обезоружили и связали двух охранников и вынесли 21 чемодан с деньгами и ценностями на общую сумму около 7 миллионов рублей. Через несколько дней, в ночь на 24 ноября, предположительно теми же лицами было ограблено испанское посольство[303].
Иностранцы встречались не только среди жертв преступлений, но и среди самих преступников. Особенно тесно с проблемой преступности был связан китайский вопрос. Во время войны петроградские промышленники, чтобы компенсировать потерю рабочих рук вследствие призыва части рабочих в армию, стали вербовать на свои предприятия китайцев. К 1917 г. в Петроград приехало более 10 тысяч китайцев[304]. Они трудились в основном строителями и малоквалифицированными рабочими на фабриках. Находясь в бесправном положении и почти не владея русским языком, китайцы одними из первых испытали на себе воздействие экономического кризиса: многие из них теряли работу, что и толкало их на преступления. Обычно жертвами преступников-китайцев оказывались их же соотечественники. В частности, 21 декабря 1918 г. сообщалось об убийстве бандой китайцев владельцев чайной по Предтеченской улице, китайца Ли Фа и его жены, и разграблении их квартиры и чайной[305]. 19 января 1919 г. был убит председатель Союза китайских рабочих Чжан Юйцан, причем за два дня до убийства в ЧК поступила жалоба на самого Чжан Юйцана, в которой утверждалось, что он занимался неблаговидными делами: спекулировал продовольственными карточками, собирал дань с китайских рабочих под угрозой ареста[306]. Временами китайская преступность выходила за рамки самих китайских общин: так, в середине июня 1918 г. сообщалось о покушении китайцев, проживавших в квартире в доме № 21 по Кузнечному переулку, на жизнь жителя той же квартиры Бондарева, его жены и брата[307]. Районы расселения китайских общин, в частности в Новой Деревне, Песках и Семенцах, изобиловали тайными притонами и курильнями опиума. При обыске в китайском общежитии в доме № 102 по Воронежской улице в апреле 1918 г. обнаружили более фунта опиума, другие наркотические средства, оружие, два десятка колод игральных карт[308]. В числе преступников попадались и другие иностранцы. Например, в марте 1918 г. арестовали двух индусов, занимавшихся грабежами, преимущественно на Васильевском острове и Петроградской стороне. Ими было совершено около 40 грабежей.[309]
Помимо обычных уголовников, грабежами и разбоями в городе занимались анархисты. Свои действия они прикрывали «идейными» мотивами. Орган Петроградской федерации анархистов «Буревестник» открыто призывал к погромам[310]. В городской и районные Советы поступали многочисленные сообщения о самочинных захватах анархистами зданий и ограблении квартир. На Васильевском острове анархисты захватили особняк барона Гинцбурга и отказались очистить его, несмотря на категорическое предписание Петроградского Совета. Когда, наконец, их удалось выдворить оттуда, оказалось, что в особняке разграблены все драгоценности, расхищены или попорчены ковры, картины и гобелены, вывезена мебель, с оставшихся кресел и диванов содрана обшивка[311]. Также на Васильевском острове в ночь на 24 февраля 1918 г. был ограблен столичный ломбард. Грабители, числом около 15 человек, подъехавшие на двух автомобилях, заявили сторожам, что они анархо-коммунисты и грабят только богатых. Действительно, мелких вкладов они не тронули. Всего же было похищено ценностей на сумму 600–700 тысяч рублей.[312]
Вакханалию грабежей пытались обуздать суровыми мерами. В силу постановления чрезвычайной охраны Петрограда, изданного в конце февраля 1918 г., грабители и погромщики подлежали расстрелу на месте. За день и ночь 26 февраля расстреляли 20 человек[313]. Это постановление на первое время заставило преступников несколько поумерить свой пыл. «Красная газета» за 8 марта отмечала значительное снижение количества вооруженных нападений и грабежей. Однако полтора месяца спустя, 20 апреля, на страницах той же газеты констатировалось, что, «несмотря на суровые меры… преступления как будто не уменьшаются». На улицах города временами разыгрывались настоящие бои между шайками преступников и силами охраны порядка. Один такой бой произошел 31 марта 1918 г. около ресторана «Севастополь» (Обводный канал, 153), когда во время обыска в ресторане группа вооруженных лиц оказала сопротивление проводившим обыск красноармейцам. Перестрелка, перекинувшись на улицу, длилась несколько часов. Только после прибытия солидного подкрепления красноармейцы заставили противника сдаться. В перестрелке было убито восемь бандитов и восемь ранено, столько же было раненых среди красноармейцев[314]. Ожесточенная перестрелка произошла в апреле того же года на крышах домов около театрального клуба на Литейном проспекте, в котором банда злоумышленников пыталась произвести самочинный обыск. Члены клуба сумели сообщить о происходившем в ближайший комиссариат, откуда срочно прибыл наряд бойцов революционной охраны и красногвардейцев. Шестеро бандитов были схвачены, один из них, ранивший в перестрелке охранника, был тут же расстрелян[315].
Ознакомительная версия.
