Очень скоро из своих контактов с Блантом он понял, что тот был куда больше вовлечен в активную шпионскую работу на Москву, чем признавался. Энциклопедия сообщает, что «два джентльмена обычно встречались в лондонских пабах, и Лонг вручал Антони информацию, которую выуживал у агентов, работавших в Европе для Бланта». Это показывает, что у Бланта были свои агенты не только в Англии, но и в континентальной Европе. «Эта информация, — указывается в энциклопедии, — включала сообщения о передвижении немецких войск с комментариями британской военной разведки и о развитии событий на фронте».
Источником информации Лонга в значительной степени служили телеграммы германского командования, расшифрованные английской службой дешифровки. Удалось это сделать так. В декабре 1941 года вторая немецкая армия потеряла две шифровальные машины, известные под названием «Энигма», что ускорило создание англичанами собственной дешифровальной машины «Ультра» 24.
Встреча с Лонгом, как признавал Блант, была сюрпризом и для него, а в дальнейшем оказалась счастливой находкой. Два разведчика виделись каждую неделю во время обеденного перерыва, и под столом один передавал другому доклад, который они сами называли чем-то вроде «выжимок из еженедельных оценок департамента». Выжимки составлялись на основе всех источников, которые стекались в МИ-14. Лонг утверждал, что он имел дело только с Блантом и никогда не встречался ни с одним советским разведчиком или сотрудником советского посольства. Упоминавшийся мною Джон Кастелло делал вывод, что Центр особенно доверял Бланту, который также руководил работой Берджеса и другого разведчика — Стрейта. Блант, к тому же, имел самое непосредственное отношение к разведчику «X», которого обычно называют пятым.
Продолжал Блант вербовку и других лиц, которые снабжали его и Лубянку информацией. Один из них (имя его так и не было названо) занимал пост, открывавший широкий доступ к очень важной секретной информации в годы войны. Впоследствии, после женитьбы, сознавая, какую опасность его работа на Москву может принести не только ему, но и его семье, он прекратил свою тайную деятельность. И, видимо, Лубянка, понимая, что настойчивость в этом случае может принести только вред, оставила его в покое. Другой служащий английской гражданской администрации, коммунист, использовался Блантом в качестве курьера.
Вербовка, проводимая Блантом, распространялась и на иностранных студентов, обучавшихся в Англии. Одним из них был Герберт Норман. Впоследствии он поступил на дипломатическую службу, сделал хорошую карьеру и стал послом Канады в Египте. Канадские секретные службы раскрыли его тайную деятельность, начали допрашивать о связях с русскими. Затем последовал его вызов в Канаду. Он отказался выехать в Оттаву, сказав одному из канадских контрразведчиков: «Я не могу вернуться в Канаду. Если я это сделаю, то выдам сотню людей». В ту же ночь он покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна квартиры, в которой жил. Когда Бланта спросили о нем английские следователи, он коротко сказал: «Герберт был одним из нас».
Кто пятый?
Описание успехов Бланта будет неполным, если не рассказать о пятом участнике «кембриджской группы». Когда в 1951 году в Москву бежали Берджес и Маклин, а затем в 1963 году и Филби, стали говорить о «кембриджской группе» сначала в составе трех человек, затем — о четырех участниках, потом — о пяти.
Кто же эти четвертый и пятый?
Читатель уже знает благодаря Эндрю Бойлу и его книге «Четвертый», вышедшей в 1979 году, что правительство было вынуждено назвать имя четвертого — Антони Блант. Пятый в книге Бойла проходил под именем «Базиль». Кем он был? Что о нем написал английский исследователь? Если личность Бланта под именем «Морис» была так точно очерчена, что сразу угадывалось, кто скрывался за ним, то в «Базиле» узнать пятого было нельзя. Кроме того, в книге наряду с «Морисом» действовал и реальный Блант, а о настоящем «Базиле» в книге не было ни одного упоминания. Видимо, Бойл не знал его настоящего имени.
Впервые имя пятого стало известно английской разведке в 1967 году, а английской общественности — лишь в 1981 году. Именно тогда журналист Чепмен Пинчер в книге «Их ремесло — предательство» высказал предположение, что пятым был Кернкросс. Ему была посвящена глава книги, озаглавленная «Правда о Джоне Кернкроссе». Казалось, была поставлена точка в деле о пятом. Но в июне 1983 года английская газета «Дейли мейл», ссылаясь на совершенно секретные документы КГБ, «рассекреченные недавно новым режимом в Москве», назвала другое имя, уверяя, что пятым членом «кембриджской группы» была будто бы женщина — Эдит Тюдор Харт. Авторы заметки назвали ее одной из самых зловещих женщин в истории шпионажа. Газета приписала ей, не имея для этого никаких оснований, вербовку и Филби, и Берджеса. Никаких конкретных фактов в доказательство своей фантастической версии газета, конечно, не привела да и не могла привести. Поэтому оставлю эту очередную сенсацию в стороне до тех пор, пока не станут известны более точные свидетельства относительно этой версии. Добавлю, что в разное время около десяти англичан были объявлены «номером пятым» «кембриджской группы», но каждый раз сенсационные сообщения оказывались блефом.
Наиболее убедительная версия дана именно Пинчером. Впоследствии, в 1986 году, ее подтвердил английский «Словарь шпионажа».
Что нам известно о Кернкроссе? Мальчик из бедной семьи, он поступил после школы в университет в Глазго, в Шотландии, затем в Кембридж, в Тринити-колледж, где превосходно зарекомендовал себя, посвятив себя изучению иностранных языков. Стал коммунистом. Его тьютором был Антони Блант. Тьюторы регулярно, каждую неделю-две, встречаются со своими подопечными. Беседы их обычно касаются не только изучаемых предметов (в случае Блант-Кернкросс — французского и немецкого языков), но и других научных тем, а также политики. Кернкросс предполагал по окончании университета заняться научной работой, но по рекомендации КГБ, который к тому времени уже завербовал его, поступил в Форин оффис.
В 1952 году, после бегства Берджеса и Маклина, он, как и многие другие, хорошо знавшие их, попал под подозрение, но категорически отрицал свою принадлежность к советской разведке. Правда, он признал, что иногда передавал Берджесу (о Бланте речи не было) некоторые секретные материалы, но не предполагал, что Берджес был советским разведчиком. Кернкросс уверял, что и поныне не верит в это. Когда после разоблачения Бланта его вновь стали допрашивать, он признался, что был советским агентом с 30-х годов вплоть до 1952 года.
В 1981 году, отвечая на вопросы в парламенте, М. Тэтчер впервые публично назвала его имя и заявила, что он был советским разведчиком. Она добавила, что этот человек дал показания с условием, что его не будут преследовать в судебном порядке. Это был второй случай после Бланта предоставления судебного иммунитета советскому разведчику.
Когда его допрашивали в последний раз? По одним данным, — в 1967 году, по другим — в 1979 году. Он сообщил, что сотрудничал с Блантом и Берджесом. После 1979 года Блант подтвердил, что он был связан с Кернкроссом по делам советской разведки. В то время Кернкроссу уже ничто не грозило, потому что еще в 1952 году ему разрешили уйти в отставку и выехать за границу.
Кенкросса, как и Бланта, завербовал в разведку «Отто», то есть Арнольд Дейч. Он посоветовал Кернкроссу «отречься от коммунизма» и постараться проникнуть в Министерство иностранных дел Британии, и Кернкросс в 1936 году официально вышел из компартии. «Отто», видимо, тщательно опекал Кернкросса; так, он обратил внимание на его шотландское («глазговское») произношение и посоветовал «отработать дикцию», чтобы легче освоиться в верхних эшелонах власти, где правильным считалось оксфордское произношение. Он советовал ему не жениться на очень богатой женщине, ибо это может осложнить его разведывательную работу и вообще жизнь.
