оставалась важной силой. Закрытие монетных дворов в этой части Запада после 395 года, замечания Сальвиана об упадке галльских городских центров и сетования Майориана на опустевшие города империи в полной мере применимы к этому региону. Однако следует отметить, что до смерти Аэция коллапс экономической системы поздней Римской империи на этих территориях никоим образом не был полным.
Восточнее – в среднем и верхнем течении Дуная – экономические условия были намного лучше. Производство железа и, возможно, шерсти, ранее очень важные, в Реции и Норике продолжались. Не прекращалась и активная торговля через границу. Здесь работал особый фактор. В V веке и восточное, и западное имперское правительство платили огромные субсидии золотом гуннам и их союзникам [43]. Вероятно, эти деньги стимулировали экономическую жизнь. Об этом свидетельствует то, что каждый договор с гуннами после 424 года содержит специальные положения, обязывающие римлян продолжать торговлю с гуннской империей через специально созданные торговые порталы. Есть свидетельства, что римляне периодически использовали экономическое оружие – торговые эмбарго, – чтобы снизить давление со стороны гуннов. Рассказ Приска о его встрече с римским ренегатом при дворе Аттилы, который сказал ему, что покинул империю, поскольку среди гуннов он может торговать свободнее, раскрывает многое, как и название Commercium, которое применяли в то время к одному из римских торговых порталов на Дунае. В этой связи показателен и случай с пограничным городом Паннонии, жители которого в 459 году обратились к королю варваров-ругиев с просьбой возобновить торговлю, которую он прекратил.
Поддержание вдоль Дуная пунктов контроля внешней торговли – товаров, поступающих в империю и вывозимых из нее, сохранение речных патрулей, и то, что, как и раньше, запрет на вывоз стратегических грузов из римского мира в адрес варваров включался в законы, обретшие силу в те годы, – доказательства важности продолжающейся торговли с севером [44]. Возможно, то же самое оружие, изделия из металла, вино и зерно, которые раньше фигурировали в этой торговле с Центральной Европой, являлись статьями экспорта V века – они, а также огромные субсидии золотом, выплачиваемые Аттиле и другим. Статьями импорта, безусловно, были янтарь, меха, рабы и римское золото, возвращающееся в империю. Нам известно о вывозе мрамора, вероятно из Иллирика, на север для строительства дворца Аттилы [45]. Таким образом, возможно, что вдоль Дуная на протяжении большой части V века торговля, которую стимулировало золото, выплачиваемое варварам, оставалась почти такой же важной, как в более ранний период.
Иной была судьба субримской Британии в те годы. Уже говорилось о том, что экономика острова так и не восстановилась после катастроф, выпавших на ее долю в последние годы IV века. Конец процветающей системе вилл на большей части острова положило в первую очередь масштабное вторжение пиктов, скоттов, аттакоттов и саксов в 363 году. И в начале V века только на отдельных территориях Англии сохранилась продвинутая экономика – это один регион вокруг Северна, где торговля еще имела выход к Атлантике, и еще один на востоке, возле Лондона и вокруг фортов Саксонского берега. Следует отметить, что именно в этих регионах, согласно Notitia Dignitatum, римские войска остались в Британии.
На юго-востоке острова Лондон, Кентербери и Верулам в субримский период еще наслаждались прежней жизнью, и несколько вилл продолжали существовать. В 429 году, к примеру, святой Герман сообщил, что Верулам все еще пригоден для жилья. Но мы располагаем убедительными свидетельствами того, что в эти годы экономическая жизнь региона оставалась местной и была изолирована от контактов и с континентом, и с другими частями острова. Раскопки в Ричборо, например, показывают, что в те годы стекло из Рейнской области больше туда не поступало. Также в Ричборо, Колчестере, Ренденхолле (Норфолк), Джиллингеме (Кент) находки minimissimi предполагают полностью местную экономику.
На западе Британии Каеруент продолжал некое подобие городского существования еще сто лет. На его стенах видны следы ремонта после нападений ирландцев. Наличие языческого храма в соседнем городке Лидни свидетельствует о мирном продолжении жизни. Мы снова находим клады minimissimi, указывающие на местный тип экономики, в Каеруенте, Лидни, Бортон-он-Уотере и Сомерсете. В других частях Британии картина еще более мрачная. На южном берегу несколько разбросанных монетных кладов, датированных первыми годами века, было найдено у Клаузентума (Саутгемптон) и Уэймаут-Бей (Дорсет). Потом исчезают даже minimissimi, показывая, что, когда саксонцы прекратили сообщение с Галлией, последние искры экономической жизни погасли. На севере вокруг Честера, Йорка и Линкольна осталось несколько территорий, на которых экономическая ситуация представляется сомнительной. Там не было найдено монетных кладов, а города всегда были скорее военными, чем торговыми по характеру. Но представляется возможным, что они тоже продолжили существование как городские центры. На это указывает использование старых римских городских планов и римской системы улиц в более поздний англосаксонский период.
Рассмотрев все доступные свидетельства, начинаешь понимать, что экономика Римской Британии после 400 года пришла в упадок, который развивался быстро. Неудивительно, что в Кодексе Феодосия, написанном около 433 года, Британия даже не упоминается. Ограниченная разваливающаяся экономика субримского периода, изоляция острова от континента привели к тому, что Британия и в экономическом, и в политическом отношении перестала быть частью римского мира.
Пока мы говорили о территориях Северной Европы, входивших в Римскую империю. А как насчет земель за ее пределами? В Атлантическом регионе это Ирландия и Шотландия. Что касается Ирландии, свидетельства показывают, что ее примитивная экономическая жизнь ухудшилась. Она поддерживала контакты, как мы уже замечали, с Западной Галлией, Корнуоллом и остальной территорией Западной Британии. Судя по результатам археологических раскопок, из этих районов продолжался ввоз изделий из металла. В Шотландии после 400 года вообще нет указаний на существование продвинутой экономики. Археологи не обнаружили ни монетных кладов, ни ввезенных изделий из металла, датированных этим периодом. Можно только предположить, что общий упадок экономической жизни Британии привел к еще более сильному упадку на землях, расположенных к северу от вала Адриана.
Иначе сложилась ситуация в Скандинавии и Центральной Европе, что за Северным морем, к востоку – в регионах, которые были частью гуннской империи или тесно с ней связанными. Мы уже говорили о том, что в V веке значительный объем грузов пересекал дунайскую границу римского мира. Раскопки в Скандинавии показывают, что из империи везли большое количество золота, найденного в Борнхольме, Готланде, Эланде и материковой Швеции. Это был век золота в Скандинавии. Есть свидетельства римского экономического влияния и в Скандинавии, и в Центральной Европе.
Здесь, однако, мы должны сделать перерыв и рассмотреть парадокс. В IV веке до Скандинавии доходило мало римского золота, но много изделий из мастерских на Рейне и Дунае.
