большую уклончивость, а затем Чемберлен высказал опасение, что Уганда, пожалуй, маловата для широкомасштабной еврейской колонизации. Герцль, вероятно, с облегчением вздохнул, когда выяснилось, что план становится неосуществимым. В конце концов, важен был сам контакт с Великобританией. “Вот увидите, — говорил он Максу Боденхеймеру, — придет время, и Англия сделает все, что в ее силах, чтобы Палестину передали нам и чтобы мы создали еврейское государство”. В апреле 1904 г., когда перспектива альтернативного решения потеряла актуальность, Исполнительный комитет собрался с целью примирения. Герцль торжественно заверил, что отныне только Палестина будет целью всех его усилий. Членов в ответ с удовлетворением констатировал, что Герцль “всемерно развивает деятельность, связанную с Палестиной, согласно программе, энергично и мудро”.
Герцль: подведение итогов
Ожесточенная междоусобная борьба не могла не сказаться на Герцле. Один из его друзей был изумлен тем, как изменился вождь сионистов. Как он впоследствии писал, Герцль, “облик которого раньше был внушительным, теперь ссутулился, лицо его пожелтело, глаза — эти зеркала, в которых отражалась его возвышенная душа, — потемнели, складки у рта выражали боль и гнев”. Поздней весной 1904 г. у Герцля был сердечный приступ, и 3 июня он отправился на курорт Эдлах, чтобы поправить здоровье. Однако 1 июля он начал задыхаться и впал в беспамятство. К нему вызвали мать и детей. У постели больного дежурил капеллан Хехлер, преданный союзник Герцля с самого начала его сионистской деятельности и близкий друг. Днем 3 июля 1904 г. Герцль скончался в возрасте 44 лет.
В своем завещании лидер сионистов просил похоронить его в Вене, рядом с отцом, “до тех пор, пока еврейский народ не перенесет мои останки в Палестину”. Когда тело Герцля везли в столицу Австрии, весть о его смерти уже распространилась среди сионистов всего мира. Фракционным раздорам был немедленно положен конец. Потеря, которую все ощутили после его кончины, была невосполнимой. Даже Ахад га-Ам признал теперь, что в лице Герцля еврейский народ утратил великую личность, наделенную мессианскими чертами. Иосеф Клаузнер, выдающийся сионист и историк литературы, писал о том, что еврейство лишилось “чего-то царственного”. В некрологах Герцля называли “царем”, “пророком”. “Герцль допустил немало ошибок, — писал своей невесте Вейцман, — но у него были орлиная зоркость и могучая сила”. В том же письме Вейцман просил невесту носить траур. Похороны состоялись в Вене 7 июля. В процессии шло 6 тыс. человек. Стефан Цвейг вспоминал потом:
“…На кладбище началось смятение — множество людей внезапно бросилось к гробу с криками, рыданиями и воплями, в диком порыве отчаяния. Вокруг царило настоящее неистовство. Весь порядок похорон был нарушен стихийным экстатическим выражением скорби — ни до этого, ни после я не видел на похоронах ничего подобного. И только глядя на это неизмеримое горе, разрывавшее души, я впервые понял, сколько страсти и надежды принес в мир этот человек с помощью единственной идеи”.
Конечно, у Герцля имелись недостатки. Его манера держаться напоминала поведение даже не монарха, а диктатора. Возможно, сам того не сознавая, он подражал барону Ротшильду, не чувствуя, что это может вызывать раздражение. Несмотря на всю свою смелость и воображение, Герцль так и не смог выработать цельной позиции. Он надеялся, что благодаря дипломатическим усилиям можно будет избавиться от необходимости совершать идеологический выбор между еврейской культурной сплоченностью в диаспоре и эмиграцией в еврейское государство. Но величие Герцля выразилось в том, что он сумел придать вопросу о положении евреев характер актуальной международной проблемы. Благодаря его усилиям еврейский вопрос из прошений, валявшихся на письменных столах филантропов, перешел в донесения европейских дипломатов. Говоря словами Марвина Левенталя, Герцль “нанес сионизм на политическую карту”. Создав Сионистскую организацию, он дал еврейскому народу представительство. Термин “сионизм” в скором времени зазвучал как нечто само собой разумеющееся в речах политических деятелей и стал предметом обсуждения у монархов и премьер-министров. Даже молодые приверженцы Ховевей Цион в России научились у Герцля приемам дипломатии, без которой сионизм был бы обречен оставаться в лучшем случае объектом эмоций и филантропических подачек.
Существенно и то, что Герцль оставил в наследство преемникам, в частности Вейцману и Соколову, не только свой нравственный пример. Он сумел установить целый ряд связей, которые потом пригодились вождям сионизма. Так, например, Артур Джеймс Бальфур [124] был премьер-министром Англии в 1903 г., когда Герцль получил от англичан предложение о территории в Восточной Африке. Через три года, когда Бальфур впервые встретился с Вейцманом, английский государственный деятель вспомнил Герцля и его мечту о еврейском национальном очаге. По просьбе Герцля Ллойд Джордж в свое время разработал предварительный черновой вариант “чартера”, предоставлявшего евреям территорию в Восточной Африке, и активно защищал интересы сионистов во время парламентских дебатов по этому вопросу в 1904 г. Сэр Эдуард Грей и лорд Мильнер, имевшие такое значение для Вейцмана в 1917 г. [125], до этого были в политическом отношении связаны с сионизмом благодаря Герцлю и его представителям во время переговоров об Эль-Арише и Восточной Африке. Герцль не только многое задумал, но и многое претворил в жизнь — от дипломатии на высшем уровне до терпеливой, утомительной работы с различными людьми и изыскания финансовых средств. “Все направляется из одного центра, целеустремленно и с пониманием далекой перспективы, — писал он барону де Гиршу в 1895 г., после их неудавшейся встречи. — Наконец я готов сказать Вам, какое знамя я собираюсь поднять. А Вы можете насмешливо спросить меня: “Что такое знамя? Тряпка на древке?” — “Нет, сударь мой, знамя — это не тряпка. Под знаменем Вы можете вести людей, куда хотите, — даже в Землю обетованную””.
16 августа 1949 г. останки Герцля были доставлены самолетом в Израиль и на следующий день похоронены на возвышенности в черте Иерусалима, названной горой Герцля.
После смерти Герцля в руководстве Сионистской организации образовалась пустота, но момент был явно не подходящим для того, чтобы продлевать на неопределенный срок полномочия лидеров движения. Конфронтация между “политическими” и “практическими” сионистами по-прежнему сохранялась; ни дипломатические усилия, ни планы переселения в Палестину все еще не увенчались успехом. В результате Седьмой Сионистский конгресс, проходивший в Базеле с 27 июля по 2 августа 1905 г., был вынужден в срочном порядке заняться будущим движения. Подавляющим большинством голосов делегаты отказались от каких бы то ни было шагов, направленных на колонизацию вне пределов Палестины, и высказались за эмиграцию в Святую землю и активное развитие еврейского земледелия и промышленности. Итак, недвусмысленным образом было выражено неодобрение позиции Герцля, который ранее сосредоточивал все усилия
