Таков был комплекс условий, приведших к переходу Михаила Борисовича тверского на сторону Литвы. Михаил был женат на дочери мелкого литовского князя Семена Олельковича, княжившего в Киеве, а после ее смерти в 1483 г.[2539] завел переговоры с Казимиром относительно возможности вступления в брак с его внучкой[2540]. Может быть, в какой-то связи с подготовкой союза с Казимиром находится посещение в 1483 г. Михаилом Борисовичем с матерью Кашина. Вероятно, тверской князь хотел склонить князя кашинского действовать с ним совместно. Известно, что кашинские князья часто изменяли князьям тверским, выступая в союзе с московскими правителями.
О внутреннем положении Тверского княжества в это время мы почти ничего не знаем. Известно, что в 1483–1484 гг. в Твери произошли большие пожары[2541], но были ли они связаны в какой-либо мере с социальными волнениями, по летописям судить невозможно. Однако в нашем распоряжении имеются дополнительные источники, свидетельствующие о том, что в Твери в конце 70-х — начале 80-х годов XV в. имели место какие-то выступления еретиков. Так, в послании Иосифа Волоцкого архимандриту тверского Отроча монастыря Вассиану (до 1477 г.) говорится о том, что не называемые автором «Послания» по имени «еретики» отрицают троичность божества. Они «превращают на свой разум, хотяща троицю утаити, не хотяща бо видети, ни слышати отца и духа святаго, равна отцу и сыну»[2542]. Борясь с антицерковными выступлениями, Вассиан в 1483 г. устроил в Твери культ епископа XIV в. Арсения, заслугу которого он видел в борьбе с ересями: «…еретик же от церкви яко волки отгна, правоверие же учением своим возрастив»[2543]. Итак, можно говорить о том, что накануне падения независимости Тверского княжества там происходило брожение в среде городского населения.
Измена Михаила Борисовича тверского Ивану III вызвала зимой 1484–1485 г. поход московских вооруженных сил на Тверскую землю. Псковская вторая летопись описывает этот поход следующим образом: «тоя же зимы князь великии Иван Васильевич разгневися на князя тферского Михаила Борисовича, что начат дружбу держати с литовскымь королемь Андреемь и съветы с ним творити о всем, и испроси в короля за себе внукоу. И того ради князь великии посла на него воеводы своя с множеством вой. И плениша всю землю их, и взяша 2 города и сожгоша. И тако владыка тферскии з бояры добиша чолом и смиришася»[2544]. Если верить приведенному тексту, то следует сделать вывод, что Иван III бросил на Тверь крупное войско, которое нанесло большое разорение Тверской земле. Михаил Борисович, по версии Псковской второй летописи, был принужден согласиться на повиновение великому князю московскому перед лицом солидной военной силы.
Несколько иная картина московско-тверской войны вырисовывается из материала Софийской второй и Львовской летописей: «Тое же зимы разверже мир князь велики с тферьским великим князем Михаилом Борисовичем о том, что женитися ему у короля, и целова ему. И посла князь великий, сложи целование, и посла рать порубежную и повеле воевати. Князь великии Михаиле Борисович тферьскыи приела владыку и доби ему челом на всей воли его…»[2545] Данная летописная версия утверждает, что достаточно было московскому войску перейти тверскую границу и открыть военные действия, чтобы уже побудить Михаила Борисовича принять все условия Ивана III. Для этого не потребовалось разорять Тверскую землю.
Какому же летописному рассказу имеется больше оснований доверять? Думаю, что версии Софийской второй и Львовской летописей[2546]. Псковский летописец сам говорит, что излагает московско-тверские отношения по слухам («токмо нечто мало слышах от етера мужа»)[2547].
Итак, самый факт вступления в пределы Тверской земли зимой 1484–1485 г. московских вооруженных сил заставил князя Михаила Борисовича отправить своих послов (тверского епископа и бояр) к Ивану III для заключения мирного договора. Тверской сборник, умалчивая о московско-тверской войне, происшедшей зимой, называет имена тверских послов в Москву: «владыка» Вассиан, князь Михаил Дмитриевич Холмский, Василий Данилович, Дмитрий Никитич Черед[2548].
В конце 1484 или в начале 1485 г. между Иваном III и Михаилом Борисовичем было оформлено докончание. Софийская вторая и Львовская летописи так излагают его содержание: «не зватися ему [князю Михаилу] братом, но молодший брат; а что назовет князь велики земль своими землями и новоторжекыми, а те земли князю великому; а куда пойдет князь великии ратью, и ему с ним же ити заодин»[2549]. Если сравнить этот краткий пересказ договора 1484–1485 гг. с сохранившимся его подлинным текстом, то можно, мне кажется, сделать вывод, что летописи фиксируют внимание на тех вопросах, которые в свое время послужили причиной московско-тверского конфликта, а теперь были урегулированы в соответствии, с требованиями московского великого князя («на всей воли его»). Летописи подчеркивают три момента: 1) тверской князь переходит на подчиненное положение по отношению к князю московскому; 2) тверской князь признает право великого князя московского на те пограничные между Московским и Тверским княжествами земли, которые последний объявил своими владениями; 3) тверской князь должен по требованию великого князя московского посылать свои войска вместе с московскими войсками против великокняжеских врагов.
В другой своей работе я подверг подробному анализу текст московско-тверского договора 1484–1485 гг. и здесь не буду этот анализ повторять. Скажу только, что в изучаемом документе в решительной форме провозглашено обязательство Михаила Борисовича, состоявшего доселе «в любви, и в докончанье, и в крестном целованье» с Казимиром IV, рлзорвать с ним союзные отношения и дальнейшие свои действия внешнеполитического характера подчинить интересам великого московского князя[2550]. Что касается пограничных земельных конфликтов между Московским и Тверским княжествами, то договорная грамота 1484–1485 гг. предлагает решать их в соответствии с тем, где проходила в разное время тверская граница (начиная со времен князей Ивана Даниловича московского и Михаила Ярославича тверского и вплоть до княжения Ивана III и Михаила Борисовича). Очевидно, что такая правовая норма, зафиксированная в разбираемом докончании 1484–1485 гг., была столь эластична и могла быть истолкована столь разноречиво (ведь граница на протяжении XIV–XV вв. менялась и не раз), что в земельных делах должно было действовать право сильного. И не случайно Софийская вторая и Львовская летописи видели смысл договорной грамоты Ивана III и Михаила Борисовича по земельному вопросу в том, что она санкционировала захваты великого князя московского.
Судя по Софийской второй и Львовской летописям, после оформления московско-тверского докончания на «службу» к великому московскому князю приехали из Твери князья Андрей Микулинский и Осип Дорогобужский. Иван III дал в кормление первому из них Дмитров, второму — Ярославль. «Тогда же, — читаем далее в названных летописях, — бояре вси приехаша тверьскии служити к великому князю на Москву, не терпяще обиды от великого князя…»[2551]. Приведенный текст, во-первых, показывает, что представители тверского боярства (конечно, не все, как утверждается в летописных сводах) переходили в ряды служилых московских бояр. Далее видно, что этот переход был вынужденным. Выше приводился летописный рассказ, из которого ясно, что захваты, с санкции великого московского князя, его боярами и детьми боярскими вотчин у тверских землевладельцев заставляли последних менять «службу» Михаилу тверскому на служебную зависимость от Ивана III.
Можно думать, что, принимая вопреки условиям докончания 1484–1485 гг. тверских князей и бояр к себе на «службу», московский великий князь подготавливал решительное наступление на Тверское княжество с целью ликвидации его независимости. Поводом к новому походу московских войск на Тверь послужило то обстоятельство, что был перехвачен гонец, посланный князем Михаилом Борисовичем с грамотами в Литву. Об этом говорят летописи Софийская вторая, Львовская и Псковская вторая: «…выняли у гонца у тферьского грамоты, что посылал [Михаил Борисович] в Литву к королю…», «и с таковыми листы поимаша послов его [тверского князя] люди князя великого, и изведа [Иван III] вся льстивая съветования их на себе…»[2552] Итак, были обнаружены новые сношения Михаила тверского с Казимиром IV. Иван III расценил эти действия как нарушение договора 1484–4485 гг. и стал собирать войско для выступления в поход против Михаила Борисовича. Попытки последнего вступить в новые переговоры с московским правительством не имели успеха. Иван III не пустил к себе «на очи» послов, приехавших из Твери.
