В вину Главному военно-медицинскому управлению можно поставить неудовлетворительную организацию осмотра призванных из запаса солдат на сборных пунктах. В описываемый период отсутствовала особая категория запаса для лиц, признанных ограниченно годными[320]. Из-за недостатка врачебного персонала на призывных пунктах медосмотр имел чисто формальный характер. Врачебная комиссия осматривала только тех, кто заявлял о своей болезни. Это было бы еще полбеды, но так как многие военные медики считали всех без исключения солдат лодырями и симулянтами[321], даже совсем больные люди редко освобождались от призыва[322].
Один из флигель-адъютантов императорской свиты, наблюдавший за ходом мобилизации, писал в отчете: « „...“мною было замечено несколько случаев призыва лиц с явными физическими недостатками, например, отсутствием глаза. По словам же воинского начальника, в число призываемых могли даже попасть безрукие и безногие»[323]. В результате в действующей армии оказалось значительное число солдат, не пригодных к службе. Например, при осмотре врачами нижних чинов, прибывших на комплектование сибирских армейских корпусов, выяснилось, что 58,25% по состоянию здоровья к службе совершенно непригодны[324].
При призыве новобранцев имели место случаи прямо-таки издевательского отношения к солдату со стороны военных медиков. Так, в 1904 г. из поступившей в Главный штаб переписки выяснилось, что некоторые военно-медицинские учреждения при возвращении в полицейские управления[#] новобранцев, находившихся на обследовании, давали им указания отправлять таких новобранцев в армию по этапу, в результате чего новобранцы помещались в места заключения и высылались далеко в составе арестантских партий[325].
Вместе с тем в работе Главного военно-медицинского управления наблюдались и положительные моменты. Во время Русско-японской войны управление приняло быстрые и эффективные меры для борьбы с эпидемиями заразных заболеваний.
В 1904 г. в Туркестанском военном округе появилась холера, от которой погибли 23 военнослужащих и 212 местных жителей. Незамедлительно был принят ряд энергичных мер для локализации и последующего уничтожения очагов заразы. Ввиду движения холеры из Персии были открыты врачебно-наблюдательные пункты на сухопутной границе Закаспийской области и в портах Каспийского моря. Врачебный надзор был установлен и на поездах Закаспийской железной дороги. Для усиления местного медицинского персонала управление командировало в Туркестанский военный округ 29 врачей и 50 фельдшеров[326].
11 ноября 1904 г. в Уральской области среди киргизов-пастухов появились первые признаки чумы. Следуя личному указанию императора «принять все меры к недопущению распространения эпидемии»[327], ГВМУ немедленно командировало в зону эпидемии врачей-бактериологов, фельдшеров, сестер милосердия и выслало противочумную сыворотку. Кроме того, военное ведомство передало в распоряжение уральского военного губернатора 10 000 рублей на первоначальные расходы. К 26 декабря заболевания прекратились[328].
С 15 августа по 14 сентября 1905 г. наблюдались чумные заболевания в Маньчжурии, в русском поселке близ станции Джалейнок КВЖД, а также на станции Маньчжурия. Всего за это время заболели 15 человек и умерли 13. В район эпидемии были отправлены 18 врачей, 35 фельдшеров, 2 дезинфекционных отряда, 2 вагона с дезинфекционными камерами, лаборатория и большое количество дезинфекционных средств. Зараженные пункты были оцеплены, и установлена карантинная служба[329].
В результате принятых мер в конце сентября 1905 г. эпидемия прекратилась. В качестве превентивной меры, направленной против распространения в войсках заразных болезней, управление разрабатывало, печатало и высылало в армию различного рода методическую литературу, как то: «Наставление об охране здоровья войск действующей армии», «Инструкции о мероприятиях против развития и распространения заразных заболеваний в армии» и т. д.
В 1904—1905 гг. управлению пришлось позаботиться о размещении больных и раненых, прибывших с Дальнего Востока. В связи с этим в некоторых медицинских учреждениях Европейской России было увеличено число больничных мест и медицинского персонала. Клинический военный госпиталь при Военно-медицинской академии в марте 1905 г. был расширен на 200 мест, а еще 100 мест добавили путем сокращения приема гражданских больных. Эти триста мест предназначались для наиболее тяжелых пациентов, представляющих вместе с тем наибольший интерес в научно-медицинском плане. Госпитали на театре военных действий находились в ведении Медицинского управления действующей армии.
Теперь рассмотрим вопрос о снабжении действующей армии медицинским имуществом. В данном отношении дальневосточный театр военных действий оказался подготовлен не лучше, чем во всех остальных, и к началу войны там отсутствовали какие-либо запасы[330]. Чтобы восполнить недостающее и обеспечить армию всем необходимым, ГВМУ потребовалось приложить немало усилий, хотя они, как мы увидим в дальнейшем, не могли идти ни в какое сравнение с проблемами, возникшими перед другими главками. Согласно сложившейся практике управление заготовляло предметы медицинского имущества через Завод военно-врачебных заготовлений[#]. В 1904—1905 гг. практически все медицинское имущество приобреталось при помощи этого учреждения, и лишь в исключительных случаях, ввиду особой срочности, управление могло купить необходимые предметы за наличные, получив предварительно разрешение Военного совета[331]. В конце войны, 16 июня 1905 г., Главное военно-медицинское управление обратилось в Военный совет с просьбой разрешить ему приобретать предметы, необходимые для борьбы с заразными заболеваниями, непосредственно, не спрашивая каждый раз разрешения Военного совета. Через некоторое время Военный совет согласился, но все равно о каждой такой покупке управление должно было сообщать ему[332].
Ассортимент медицинского имущества, которое заготовлялось ГВМУ и высылалось в действующую армию, был чрезвычайно широк. Сюда входили лекарства, сыворотки, перевязочные и дезинфекционные средства, наборы для очистки питьевой воды, хирургические инструменты, рентгеновские кабинеты, ледоделательные машины и т. д. Следует отметить, что снабжение войск и лечебных учреждений внутренних округов (несмотря на большие партии медицинского имущества, отправляемого на Дальний Восток, и на определенные трудности в работе Завода военно-врачебных заготовлений и аптечных магазинов, возникшие в результате забастовок рабочих и железнодорожников) выполнялось в должный срок, и лишь в некоторых случаях имели место незначительные задержки при доставке[333]. Не возникало больших проблем и при заготовке медицинского имущества для войск Дальнего Востока, хотя доставка его к месту назначения отнимала много времени. При решении вопросов, связанных с заготовками, медицинское ведомство встречало намного меньше препятствий, чем, скажем, интендантство, поскольку лекарств и хирургических инструментов требовалось поставить гораздо меньше, чем одежды и продуктов питания. За всю войну общий расход на приобретения медицинского имущества составил 3 620 900 руб., а ветеринарного – 82 266 руб.[334] Для сравнения: лишь то интендантское имущество, которое было отправлено в действующую армию с 4 по 18 августа 1904 г., обошлось Главному интендантскому управлению в 4 581 350 руб.[335] Как и другие главки Военного министерства, ГВМУ во время Русско-японской войны было вынуждено позаимствовать часть медицинских запасов у войск, не участвующих в боевых действиях. Это делалось для более оперативного обеспечения потребностей действующей армии. Изъятое удалось быстро пополнить, и к концу войны медицинское ведомство оказалось в несравненно лучшем положении, чем другие главные управления. По сведениям Главного штаба, «мобилизационная готовность медицинских неприкосновенных запасов „...“ к 1 июля 1906 г. оказывается удовлетворительной и частью даже совершенно обеспеченной»[336]. О том же свидетельствуют и материалы для «Всеподданнейшего доклада за 1906 г.»[337].
* * *
В этой главе мы рассмотрели работу четырех главных управлений Военного министерства по снабжению действующей армии и комплектованию ее теми категориями военных специалистов, которые не входили в компетенцию Главного штаба. В работе этих главков было много общего: все они страдали от недостатка ассигнований и собственных упущений мирного времени, все оказались неготовы к войне, везде имело место непонимание масштабов, характера и потребностей начавшейся войны, которое привело к суматохе и горячке при выполнении заказов командования и значительно замедлило его.
