Дорога вилась вдоль южного берега лагуны Чалко. Местность была пересечена оросительными каналами. Потом пошла прямая, как стрела, дорога, проложенная посередине озера, по широкой насыпи, сделанной из камней, извести, дерева и земли. Она тянулась на многие километры и казалась испанцам чудом инженерного искусства. По озеру взад и вперед сновали индейские пироги. Через несколько часов экспедиция достигла города Иштапалапана, которым управлял брат Монтесумы. Здесь Кортесу были оказаны царственные почести. Его армию разместили в красивых каменных зданиях, которые испанцам показались дворцами. Потолки их были сделаны из кедрового дерева, а стены обиты пестрыми разрисованными тканями. Вокруг зданий шли великолепные сады. Многочисленные каналы и искусственные водоемы с берегами, выложенными изразцовыми плитами, красноречиво говорили о там, сколько труда было вложено, чтобы создать этот райский уголок земли. Часть городских зданий была расположена на суше, а другая часть стояла на сваях, среди водной глади. Переночевав в Иштапалапане, Кортес на следующий день - 8 ноября 1519 года — вступил в столицу Мексики — Теночтитлан.
Эрнан Кортес. Вступление в Теночтитлан
Ацтеки считали свою столицу Теночтитлан неприступной, и не без основания. Огромный город расположился среди обширного озера Тескоко на нескольких островках. С сушей он соединялся тремя длинными дамбами, тянувшимися с севера на юг и с запада на восток на многие километры. В случае опасности связь с сушей могла быть сразу прекращена: дамбы в ряде мест прерывались подъемными мостами. Убрать мосты - значило изолировать столицу от внешнего мира. Подобные же мосты соединяли между собой некоторые улицы и кварталы города. Каждый из них представлял собой как бы крепость в крепости, окруженную со всех сторон водою.
Испанцы и сопровождавшие их тлашкаланцы 8 ноября 1519 г. входили в столицу с юга. Впереди двигались кавалеристы во главе с Кортесом. За ними шла испанская пехота, насчитывавшая всего триста пятьдесят человек. Потом носильщики несли пушки, боеприпасы и другие грузы. Замыкали шествие тлашкаланские воины. Вместе с носильщиками их было около шести тысяч пятисот человек.
Дамба, по которой они шли, была настолько широкой, что по ней могли ехать, выстроившись в один ряд, десять всадников. Сложенная из больших камней, прочно соединенных цементом, дамба вела прямо к главным городским воротам. Затем она переходила в основную магистраль столицы, делившую ее на две примерно равные части. Плотину преграждала высокая стена. По краям ее стояли башни, а посредине открывались ворота. Это были дальние подступы к столице. Здесь Кортеса встретила многочисленная делегация. Каждый член ее в отдельности приветствовал его земным поклоном, как повелевал этикет. Это было подлинным испытанием терпения для темпераментных испанцев, так как более чем на час задержало их продвижение к столице.
В сопровождении ацтекских вельмож они достигли деревянного подъемного моста и городских ворот. Тут его встречал сам Монтесума в паланкине, отделанном полированным золотом. Чести нести его удостаивались лишь очень знатные придворные. Никто, кроме ближайших родственников Монтесумы, не смел на него смотреть. Поэтому вся свита шла, опустив глаза к земле. Завидев издали испанцев, Монтесума сделал знак остановиться. Державный повелитель ацтеков не должен был утруждать себя ни одним лишним движением, специальные люди подхватили его под руки и ловко перенесли на землю. Подходя к Кортесу, Монтесума опирался на своего брата Куитлауака и племянника Куаутемока. Вероятно, ему было бы проще и удобнее идти без всякой помощи, ибо он находился в добром здравии и в расцвете сил. Но чем бы Монтесума тогда отличался от простых смертных? Весь смысл этикета в том и состоял, чтоб внушить окружающим мысль о божественном происхождении и неземном величии их владыки. Монтесума не ступал по земле, как все люди. Перед ним вельможи расстилали драгоценные ткани. Золотые подошвы его сандалий не касались почвы. Легендарный Монтесума, обладатель несметных богатств, властелин обширной страны, покоритель народов, явившийся сюда, чтобы собственной персоной приветствовать горстку авантюристов!
Когда Монтесума покинул паланкин, Кортес проворно соскочил с лошади и, в сопровождении Марины, пошел ему навстречу. Первым заговорил Монтесума. После учтивого разговора Кортес возложил на повелителя ацтеков ожерелье из граненого стекла. Он хотел в знак «дружеских чувств» обнять Монтесуму, но его удержали придворные: никто не смел касаться священной особы. Сказав еще несколько приветливых слов и поручив своему брату сопровождать испанцев до их квартир, Монтесума скрылся в паланкине. Он отбыл среди низко склонившейся толпы приближенных и павших ниц простых горожан.
Так Монтесума познакомился с Кортесом. В этот день еще дважды удостоил Монтесума непрошеных гостей своим присутствием.
Для испанцев и сопровождавших их тлашкаланцев был отведен громадный дворец покойного отца Монтесумы Ашаякатля. Он состоял из множества каменных одноэтажных строений (лишь в центре стояло двухэтажное здание), столь обширных, что в них легко разместились семь тысяч человек экспедиции. Когда Кортес и его спутники подошли к дворцу, их уже поджидал там сам Монтесума. Взяв Кортеса за руку, он провел его в обширную комнату, утопавшую в дорогих коврах. Здесь должен был жить предводитель испанцев. Комнаты, предназначенные для солдат, были скромнее, но и они представляли образец комфорта. Каждый рядовой получил матрац, подушку, одеяло - вещи, от которых они давно отвыкли, а также обильную трапезу.
Кортес не позволил приступать к пиршеству, прежде чем не были приняты необходимые меры предосторожности. Внимательно осмотрев всё здание, Кортес очень обрадовался, когда убедился, что оно обнесено сплошной толстой стеной с массивными башнями на определенном расстоянии друг от друга. Установив фальконеты так, чтобы они держали под обстрелом все входы, и расставив часовых, он объявил, что за самовольные отлучки будет карать смертной казнью. Лишь после этого началось пиршество.
Через несколько часов, когда все успели хорошенько отдохнуть, снова появился Монтесума. Его собственный дворец, как оказалось, находился почти рядом, и ему не терпелось поближе познакомиться с белолицыми пришельцами. Монтесума еще раз выразил свою радость по поводу того, что Кортес и его спутники благополучно совершили столь трудный путь (в искренность этой радости никто, разумеется, не верил). Но после этого неизбежного и обязательного приветствия начался деловой разговор, из которого Кортес почерпнул для себя много полезного. Он выяснил, что Монтесума знает не только о всем ходе его экспедиции, но и о предыдущих двух экспедициях де Кордовы и Грихальвы. Далее он убедился в том, что их, испанцев, считают не простыми смертными, а «людьми с Востока» — посланниками бога Кецалькоатля. Кортес отнюдь не заинтересован был в том, чтобы переубедить Монтесуму. Напротив! Он охотно подтвердил, что они действительно прибыли с Востока и что их повелитель Карл V — величайший монарх на земле, а они — его приближенные. Испанцы, добавил он, исповедуют истинную веру, о которой он, Кортес, впоследствии подробнее будет говорить с Монтесумой. «Действительно ли все вы братья между собой?» - спросил Монтесума. «Да, все мы братья», - подтвердил Кортес, не моргнув глазом.
Отвечая на вопрос о звании своих воинов, особенно всадников, Кортес не скупился на слова. Вероятно, у его собеседника создалось впечатление, что он имеет дело с самыми высокопоставленными людьми Испании. Закончилась эта беседа вручением богатых подарков. Первый день своего пребывания в столице Мексики испанцы завершили мощным артиллерийским салютом. Сделано это было для того, чтобы обитатели Теночтитлана, никогда не слышавшие пушечного выстрела, прониклись суеверным страхом к этим бледнолицым, исторгающим по своему желанию гром, молнию и удушливые серные газы, какие бывают при извержении вулкана.
На следующий день Кортес явился к Монтесуме с ответным визитом. Его сопровождала свита из десяти человек. Дворец Монтесумы был похож по устройству и расположению на тот, в котором остановились испанцы. Над главным входом высилась эмблема Монтесумы: орел, несущий в своих когтях оцелота. Приблизившись к залу, в котором находился Монтесума, сановники, сопровождавшие Кортеса, накинули на себя простые плащи из грубой ткани и сняли сандалии: так повелевал этикет. Кортес был посажен на возвышении по правую руку Монтесумы. Неподалеку разрешено было присесть и сопровождавшим его испанцам - честь неслыханная, так как в присутствии Монтесумы полагалось только стоять, низко склонившись, или падать ниц.
