III. (1) Тогда Юлиан по ходатайству преторианцев назначил префектами претория Флавия Гениала и Туллия Криспина, а Мавренций, который был раньше на стороне Сульпициана, окружил его императорским конвоем. (2) Действительно, пообещав преторианцам по двадцати пяти тысяч каждому, Юлиан дал им по тридцать тысяч.[251] (2) Затем, после выступления на солдатской сходке, он вечером прибыл в сенат и отдал себя в полное распоряжение сената. Состоялось сенатское постановление, он был удостоен трибунских полномочий и проконсульских прав и включен в список патрицианских фамилий.[252] (4) Были названы Августами и жена его Манлия Скантилла и дочь Дидия Клара. (5) Затем он удалился в Палатинский дворец, вызвав туда жену и дочь; полные страха и против своего желания они явились туда, как бы предчувствуя грозящую им гибель. (6) Вместо Сульпициана, он назначил префектом Рима своего зятя Корнелия Репентина. (7) Между тем, народ ненавидел Дидия Юлиана, так как был уверен, что исправление злоупотреблений времен Коммода будет произведено авторитетом Пертинакса, и считалось, что Пертинакс убит по злому умыслу Юлиана. (8) И уже те, кто начинал ненавидеть Юлиана, прежде всего стали распространять слухи, будто в первый же день своей власти Юлиан с презрением отказался от стола Пертинакса и приказал приготовить себе роскошный пир с устрицами, птицами и рыбами. Это была, как известно ложь: (9) ведь есть сведения о том, что Юлиан доходил в своей бережливости до того, что на три дня делил поросенка, на три дня – и зайца, если кто-нибудь случайно их ему присылал; часто, хотя бы по этому поводу не было никаких религиозных предписаний, он обедал без мяса, довольствуясь стручками и всякими овощами.[253] (10) Затем, он вообще ни разу не обедал до тех пор, пока не был похоронен Пертинакс; пищу он вкушал, погруженный в глубокую печаль вследствие убийства Пертинакса, а в первую ночь он не смыкал глаз, встревоженный такими тяжелыми обстоятельствами.
IV. (1) Как только рассвело, он принял явившийся к нему в Палатинский дворец сенат и всадническое сословие и к каждому обращался самым ласковым образом, называя в зависимости от возраста братом, сыном или отцом. (2) Однако народ и у ростр, и перед курией осыпал его невероятной бранью, надеясь, что его можно заставить сложить с себя ту власть, которую ему дали воины. [Бросали в него и камнями]. (3) Когда он с воинами и сенатом спускался в курию, вслед ему посылались проклятия; когда он совершал жертвоприношения, высказывались пожелания, чтобы жертвы оказались недействительными. (4) В него даже кидали камни, хотя Юлиан все время хотел движением руки умилостивить народ. (5) Войдя в курию, он произнес речь – ласковую и благоразумную. Он поблагодарил за то, что его признали, за то, что и сам он, и его жена, и дочь получили имя Августов; он принял также прозвание отца отечества, но отверг постановку себе серебряной статуи. (6) Когда он направлялся из сената на Капитолий, народ преградил ему дорогу, но был оттеснен и разогнан силой оружия, причем многие были ранены; подействовали и обещания раздачи золотых, которые Юлиан сам показывал в руке, чтобы ему скорее поверили. (7) Затем пошли смотреть цирковое представление. На скамьях разместились как попало, и народ удвоил свою брань по адресу Юлиана и призывал для охраны города Песценния Нигра, который, как говорили, был провозглашен императором. (8) Все это Юлиан перенес спокойно и во все время своего правления действовал очень мягко. Народ же сильнейшим образом негодовал против воинов за то, что они будто бы за деньги убили Пертинакса. Многое из того, что было установлено Коммодом и отменено Пертинаксом, Юлиан восстановил с целью снискать расположение народа. (9) Он не предпринял ничего ни против Пертинакса, ни в его пользу, что на очень многих произвело тягостное впечатление: (10) было ясно, что из страха перед воинами ничего не говорилось об оказании почестей Пертинаксу.
V. (1) Юлиан не боялся ни британских, ни иллирийских войск. Он послал старшего центуриона с приказанием убить Нигра, но боялся главным образом сирийских войск. (2) И вот Песценний Нигер в Иллирике, Септимий Север в Сирии[254] с теми войсками, которыми они предводительствовали, отложились от Юлиана. (3) Получив известие об отпадении Севера, который не был у него под подозрением, он очень встревожился: он явился в сенат и потребовал, чтобы Север был объявлен врагом; (4) что же касается воинов, которые пошли за Севером, то он назначил день, после которого они должны были считаться в числе врагов, если останутся с Севером. (5) Кроме того, от сената оыли отправлены послами к воинам консуляры, чтобы уговорить их отвергнуть Севера и признать императором того, кого избрал сенат. (6) Среди других был отправлен послом Веспроний Кандид, старый консуляр, издавна ненавистный воинам за то, что он был суровым и скупым командиром. (7) Был послан и преемник Северу – Валерий Катулин, как будто можно было сменить того, кто уже имел на своей стороне воинов. (8) Кроме того, послан был и центурион Аквилий, известный как убийца сенаторов, для того чтобы убить Севера. (9) Сам Юлиан приказал вывести преторианцев в поле укреплять башни, но вывел он воинов ленивых, испорченных городской роскошью, совершенно не желавших заниматься военными упражнениями, – таких, что каждый из них за плату нанимал себе заместителя для выполнения предписанной ему работы.
VI. (1) Север шел на Рим с войском, готовым к бою, а у Дидия Юлиана ничего не выходило с преторианскими войсками; народ же с каждым днем все больше и больше ненавидел его и смеялся над ним. (2) Считая Лета сторонником Севера, Юлиан приказал убить его, выказав неблагодарность после оказанного ему великого благодеяния: ведь благодаря Лету сам Юлиан ускользнул от рук Коммода. Вместе с Летом он велел убить и Марцию. (3) Но пока Юлиан занимался этим, Север захватил равеннский флот, а сенатские послы, обещавшие Юлиану свое содействие, перешли на сторону Севера. (4) Префект претория Туллий Криспин, посланный против Севера, чтобы двинуть флот, был отбит и вернулся в Рим. (5) Увидя это, Юлиан обратился к сенату с просьбой, чтобы навстречу войску Севера вышли вместе с сенатом девы-весталки и прочие жрецы и умоляли, протягивая священные повязки, – такой бесполезный… готовил он против воинов-варваров. (6) В то время, как он старался об этом, ему возразил авгур консуляр Плавций Квинтилл, заявляя, что не должен быть императором тот, кто не может бороться с противником силой оружия. (7) С ним согласились многие сенаторы. Поэтому разгневанный Лидий вытребовал воинов из лагеря, чтобы они принудили сенат к повиновению или перебили его. (8) Но от этого решения он отказался: ведь не подобало Юлиану стать во враждебные отношения с тем самым сенатом, который ради Юлиана объявил Севера врагом. (9) Поэтому он пришел в сенат с более разумным предложением и просил вынести сенатское постановление о разделе власти, что и было немедленно исполнено.
VII. (1) Тогда все вспомнили о знамении, виновником которого был сам Юлиан, когда он принимал императорскую власть. (2) Дело в том, что, когда намеченный в консулы, высказывая о нем свое мнение, произнес: «Я предлагаю провозгласить императором Дидия Юлиана», Юлиан подсказал ему: «Добавь и Севера» – это прозвище своего деда и прадеда Юлиан присвоил и себе. (3) Кое-кто, однако, говорит, что у Юлиана не было замысла перебить сенат, так как сенат так много сделал для него. (4) После сенатского постановления Дидий Юлиан тотчас же послал к Северу одного из префектов, Туллия Криспина. (5) Сам же он назначил третьего префекта Ветурия Макрина, которому Север прислал письмо, предлагая ему стать префектом. (6) Однако в народе говорили, и Север подозревал, что Юлиан притворно предлагает мир и что префекту претория Туллию Криспину поручено убить Севера. (7) В сущности, Север предпочитал быть врагом Юлиана, а не разделять с ним власть, и воины были согласны с Севером. (8) Север тотчас же написал очень многим лицам в Рим и тайно послал эдикты, которые были обнародованы. (9) Юлиан же дошел до такого неразумения, что во многих случаях прибегал к услугам магов, когда, как он думал, можно было либо смягчить ненависть народа, либо связать оружие воинов. (10) Маги заклали некоторых животных несогласно с правилами римских священнодействий и произносили свои не освященные религией заклинания, а Юлиан совершил гадание с зеркалом, во время которого, говорят, завязывают мальчикам глаза, над головой их произносят заклинания, а потом велят смотреть в зеркало. (11) И рассказывают, что мальчик увидел тогда и прибытие Севера, и низложение Юлиана.
VIII. (1) Что касается Криспина, то после встречи с передовыми отрядами Севера он был казнен Севером по совету Юлия Лета. (2) Были отвергнуты также постановления сената. Когда Юлиан, созвав сенат, спросил мнения о том, что теперь надлежит делать, он не получил от сената никакого определенного ответа. (3) Затем он, по собственному почину, велел Лоллиану Тициану вооружить гладиаторов в Капуе и вызвал из Террацины Клавдия Помпеяна, чтобы разделить с ним власть, так как Клавдий был зятем императора, и долго командовал войсками. Тот, однако, отказался, ответив, что он и стар, и слаб глазами. (4) На сторону Севера перешли и воины из Умбрии. (5) А Север еще раньше послал письменный приказ сторожить убийц Пертинакса. (6) Вскоре Юлиан был покинут всеми и остался в Палатинском дворце с одним из своих префектов Гениалом и зятем Репентином. (7) Наконец, был поставлен вопрос о том, чтобы сенатским решением отнять у Юлиана императорскую власть. Она и была отнята, а императором тотчас же был провозглашен Север, причем был пущен ложный слух, будто Юлиан умертвил себя ядом. (8) В действительности же сенат послал людей, под наблюдением которых Юлиан был убит в Палатинском дворце руками рядового воина, тщетно взывая к покровительству Цезаря, то есть Севера. (9) Овладев императорской властью, Юлиан выделил свою дочь, наделив ее состоянием, которое было немедленно отнято у нее вместе с именем Августы. (10) Тело Юлиана было выдано Севером его жене Манлии Скантилле и дочери для погребения. Он был похоронен в усыпальнице прадеда у пятого милевого столба по Лабиканской дороге.
