Ознакомительная версия.
С обновленными войсками Тимур нанес несколько поражений Могулистану, хотя окончательно сладить с узурпатором Камар-ад-Дином так и не удалось. Зато был захвачен отпавший от Золотой Орды Хорезм, развернулось наступление на Иран, у сарбадаров отбирали крепость за крепостью. Оживали города Средней Азии, в них строились великолепные мечети, минареты. Расчищались и ремонтировались каналы, воскресали поля земледельцев. И торговые пути караванов из Китая, Индии, стали сдвигаться на юг. Везти товары прежними дорогами, через Сарай, было опасно, того гляди перебьют и ограбят не пойми какие банды. Иное дело, через владения Тамерлана. Там было спокойно, удобно. В любом городе путешественники могли найти надежное пристанище, отдых, еду.
На владения северных соседей, Белой и Синей орд, Тимур не претендовал, пустынные степи были ему не нужны. Но кочевники непрестанно нападали на Среднюю Азию. Хотя и в степях кипели внутренние разборки. Синяя орда подорвала силы в схватках за Сарай, и ее подмял хан Белой орды Урус. Он схлестнулся с правителем полуострова Мангышлак, разгромил и казнил его. Но сын убитого Тохтамыш бежал к Тамерлану, попросил о помощи. Для властителя Средней Азии вариант показался подходящим. Если в степях будет править его ставленник, он прекратит набеги, станет присылать конницу в армию Тимура. Заключили договор. Тохтамышу признал Тамерлана «отцом», обязался подчиняться ему. За это он получил деньги, ему помогли собрать воинство. Он ринулся воевать, но был разбит. Царевич во второй раз появился у Тимура. Ему снова подсобили, он возвратился на север, и Урус-хан во второй раз всыпал ему.
Спасаясь от погони, Тохтамыш переплыл Сырдарью, вдогон летели стрелы, ранили в плечо. Еле выбрался из воды и без сознания рухнул в речных зарослях. Воины Тамерлана наткнулись на него, перевязали, привезли к повелителю. Но Тимура устраивали даже неудачи. Пускай степняки месятся сами с собой, только бы не тревожили его границ. Владыка Средней Азии сделал комплимент: «Ты, видимо, мужественный человек, иди, возвращай себе ханство, и будешь моим другом и союзником». Тохтамышу в третий раз выделили воинов. Возможно, его и поколотили бы в третий раз. Но Урус-хан скончался, престол занял его брат Тимур-Малик, патологический лентяй, умевший только много жрать и долго спать. Военачальникам и воинам такой хан пришелся не по вкусу, биться за него не стали. В 1376 г. Тохтамыш прикончил Тимур-Малика, стал ханом Белой и Синей орд.
В войне между Венецией и Генуей поучаствовал и Мамай. Прежнему союзу он не изменил, осадил и взял штурмом венецианскую Тану (Азов) и запустил туда генуэзских приятелей. А из Синей орды после победы Тохтамыша ушел проигравший царевич Арапша с отрядами сторонников, явился к Мамаю. В общем, для повелителя Причерноморья дела выглядели наилучшим образом. Его сундуки пополнились генуэзским золотишком, войска – свежими воинами. Имея золотишко и воинов, можно было себе позволить некоторые перестановки в Орде. Хан Мухаммед-Булак надоел Мамаю, проявлял непослушание. В 1377 г. временщик прикончил его, заменил новой марионеткой, Тулунбеком.
Надо было разобраться и с русскими. Совсем отбились от рук, не посчитались с ярлыком Михаилу Тверскому, осмелились напасть на камских болгар. Мамай поручил операцию Арапше. Пусть поживится добычей – из Синей орды его воинам пришлось удирать налегке, бросили на родине отары, кибитки, жен. В первую очередь требовалось покарать нижегородцев: и за перебитое посольство, и за осаду Булгара. Русские князья уже давно позаботились обзавестись в Орде надежными соглядатаями. Имелись глаза и уши среди христиан-невольников, среди самих татар. Вовремя полетело предупреждение, сведения передали самые исчерпывающие: куда нацелились ордынцы, какими силами, кто возглавляет поход.
Великий князь Дмитрий Иванович поднял рать даже раньше, чем неприятели, сам привел в Нижний Новгород. Соединились с тестем, выслали дозоры. Но никаких признаков приближения Арапши они не обнаружили, все было тихо. Полки стояли, князья совещались. Может, у Мамая переменились планы, повернул войска в другом направлении? Или Арапша прослышал, что его ждут, приказал отступить? Ну а коли так, имело ли смысл терять время? У государя хватало других дел. Решили все-таки отправить часть рати навстречу татарам, пускай проверит на всякий случай. Командовать назначили сына нижегородского Дмитрия-Фомы, Ивана. Великий князь оставил ему отряды владимирцев, юрьевцев, ярославцев и переславцев, а сам распрощался с тестем, вернулся в Москву.
Рать двинулась за Оку. О татарах не было ни слуху ни духу, местная мордва пожимала плечами, никого не видели. Значит, и не было никаких татар. Приказали идти – ну что ж, выполним, но зачем утруждать себя? Стоял летний зной, ратники снимали тяжелые доспехи, сгрузили на телеги. Наконечники копий и рогатин даже не стали насаживать на древки, пускай лежат в сумках. Снимали и кафтаны с рубахами, подставляя ветерку разопревшие тела. Дошагали до реки Пьяны, переправились, 2 августа 1377 г. расположились на уютных полянах. В соседних селениях нашлось вдосталь хмельного меда, от котлов вкусно тянуло варевом, зазвучали песни. Всегда бы так воевать!
А между тем, из чащи наблюдали сотни глаз… Арапша был хитрым воякой. Он сговорился с мордовскими князьками, не хочется ли им хорошенько пограбить? Ордынцев провели через леса звериными тропами. Когда русские покушали, легли подремать после обеда и медовухи, заросли и кусты неожиданно ожили. Разомлевших людей хлестануло ливнем стрел, со всех сторон с воплями выплеснулась конница. Рубила безоружных, ошалевших. Ратники устремились к реке, прыгали в воду, тонули. Со многими подчиненными захлебнулся и начальник, князь Иван Дмитриевич.
Татары с мордвой набрали пленных, и войско понеслось к Нижнему Новгороду. А там и воинов не осталось, городской полк бесславно полег на берегах Пьяны. Дмитрий-Фома объявил подданным, чтобы спасались как могут, ускакал в Суздаль. Народ набивался в лодки, отчаливал по Волге в Городец. Ордынцы ворвались в Нижний и грабили два дня. Что не сумели утащить, подожгли, и Арапша с бесчисленным полоном, обозами, повернул в степи. А Мамай в это же время выслал второе войско, на Рязанщину. Князю Олегу надоело убегать и прятаться, он попытался отстоять свою столицу. Куда уж отстоять! Сам князь получил несколько ран, еле вырвался из осажденного города. Татары в который раз опустошили Рязань, не оставили ни одной целой избы, ни одного человека.
Русь была ошеломлена. Только-только вздохнула свободно, возомнила, что кончилось оно, «Вавилонское пленение». И на тебе – кровь, пожары, смерть… Первым пришел в себя Борис Городецкий. Вокруг Нижнего Новгорода разбрелись отряды мордвы, увлекшиеся грабежами. Князь собрал дружину сбежавшихся к нему людей, бросился в погоню. Отягощенные добычей, банды возвращались по домам. Князь настиг их в памятном месте, на Пьяне, еще смердевшей русскими трупами. Прижал к реке, истреблял без жалости, топил.
Московский государь сперва выслал полки на Оку – прикрыл границу от татар, разорявших Рязанщину. Когда степняки удалились, связался с Дмитрием-Фомой и Борисом Городецким. Договорились, что мордву надо проучить покрепче. Так проучить, чтобы навсегда отбить охоту якшаться с Ордой, делить с ней кровавую добычу. Поход назначили зимой, его снова возглавил Борис. К нему пришли суздальцы, московский полк под началом боярина Федора Свибла. Вступили на мордовские земли, карали сурово, от попавшихся под руку селений оставались угли и пепел. Запоминайте – татары пришли и ушли, а русские рядом, выгодно ли ссориться с ними? Освободили немало своих пленных, повели в неволю колонны мордовцев. Особо разыскивали и изловили тех князьков и старейшин, которые обеспечили победу Арапше, водили соплеменников в набег. Притащили в Нижний Новгород, где еще чернели сгоревшие остовы домов, выволокли голыми на лед и затравили собаками. Жестоко? Да, это было жестоко. Но действенно. Именно после собачьей расправы прекратились мордовские нападения [50].
Хотя по большому счету, хвастаться было нечем. Кого одолели? Племена лесовиков. А Мамаевы воины сытно отрыгивали, обгладывая мослы рязанских и нижегородских коров, пересчитывали серебро от продажи баб и детей. Были довольны, не зря провели лето. Мамай не разочаровывал татар – пойдут на Русь еще. К этому подталкивали и купцы. Торговые пути сместились, китайский шелк и индийские пряности потекли через державу Тамерлана, по южному берегу Каспийского моря. Возместить убытки можно было за счет русских, урвать те самые концессии и монополии, что наобещал Вельяминов. Он по-прежнему обретался в Орде, щеголял званием владимирского тысяцкого. Был уверен: если скис Михаил Тверской, найдется какой-нибудь другой князь. А Вельяминов станет его правой рукой. Точнее, он будет представителем Мамая на Руси, а князю придется петь с его голоса.
Ознакомительная версия.
