Ознакомительная версия.
Высылка 1922 года была самой крупной государственной акцией большевистской власти против интеллигенции после революции. Но не самой последней.
Ручеек высылок, отъездов и просто бегства интеллигенции из Советской России иссяк только к концу двадцатых, когда между новым миром большевиков и всей культурой старого мира опустился «железный занавес» идеологии. Таким образом, к 1925–1927 годам окончательно сформировался состав «России № 2», обозначился ее значительный культурный потенциал.
Ольга Цуцкова. «Русская Идея. Философский пароход».
В эмиграции доля профессионалов и людей с высшим образованием заметно превышала этот уровень среди оставшихся в России.
Справедливости ради стоит отметить, что «философский пароход» 1922 года по высылке интеллектуалов, которые много сделали для общественной легитимации разрушения государства в период Большой русской революции 1905–1917 гг., а после установления прочного режима оказались опасны, как технология «гуманной чистки рядов» впервые была применена в США в 1919 году. Когда летом в июле был опубликован доклад Комиссии сенатора Овермана по «расследованию германской, большевистской и прочей антиамериканской деятельности, а также по изучению возможных последствий внедрения большевизма в США». В рекомендациях сенатская комиссия предлагала незамедлительно депортировать из Соединённых Штатов радикально настроенных иммигрантов. Тем же летом несколько пароходов с американскими марксистами и просто неугодными вместе с семьями были отправлены в Европу. В историю США этот эпизод вошел как «Красная жара».
К этому времени определилось и юридическое превращение «беженцев» в «эмигрантов». Рубежом можно считать Рижский мирный договор 1921 года, когда были установлены границы и гражданство РСФСР. Бежавшие из России после революции были лишены гражданства и оказались людьми без родины («апатридами», как назывались они в официальных документах Лиги Наций). Эмигрантам оказала поддержку образованная после Первой мировой войны Лига Наций. Прославленный полярный исследователь Ф. Нансен возглавлял комитет по делам беженцев. Его стараниями был введен так называемый «нансеновский паспорт». Решения европейских правительств постепенно узаконили пребывание русских в их странах. Так сформировался феномен, объединивший, по подсчетам П. Н. Милюкова, более 25 стран мира – русская постреволюционная эмиграция.
* * *
И в завершение главы немного о том, как начиналась и чем заканчивается тема «Украины» в истории «первого в мире государства рабочих и крестьян».
24-25 декабря 1917 года в Харькове состоялся Первый Всеукраинский съезд Советов, провозгласивший при активном участии российских большевиков-ленинцев, Украинскую Народную Республику.
Съезд установил федеративные связи УНР с Советской Россией, избрал большевистский Временный ЦИК Советов Украины, принявший на себя всю полноту власти на Украине. Был утвержден состав исполнительного органа – Народного секретариата, ставшего первым правительством Советской Украины со столицей в Харькове.
Натужная искусственность проекта в те годы была очевидна для многих деятелей коммунистического движения. Уже тогда Ленина предупреждали о том, что его эксперименты с нацстроительством и заигрывание с опереточными националистами имперских окраин рано или поздно приведут к беде. Очень чётко в этом смысле проговаривался «украинский вопрос». Однако Ленин игнорировал эти предупреждения. И не только из-за своей так называемой «политики национального самоопределения».
Украинского народа-то как раз на момент революции и не существовало. Была лишь юго-западная ветвь русской этнической группы и ничтожная кучка малорусских и галицийских интеллигентов, никогда не выражавших интересы народа. И Ленин был прекрасно информирован об этом. Он активно интересовался политической обстановкой в Малороссии тех лет.
Вот какую историю он поведал 30 января 1917 года в своём письме И. Арманд, услышанную им от бежавшего из германского плена солдата:
«Пробыл год в немецком плену… в лагере из двадцати семи тысяч украинцев. Немцы составляют лагеря по нациям и всеми силами откалывают их от России. Украинцам подослали ловких лекторов из Галиции. Результаты? Только-де две тысячи за „самостийность“… Остальные-де впадали в ярость при мысли об отделении от России и переходе к немцам или австрийцам. Факт знаменательный! Не верить нельзя. Двадцать семь тысяч – число большое. Год – срок большой. Условия для галицийской пропаганды – архиблагоприятные. И всё же близость к великорусам брала верх!»
То есть уже в 1917 году Ленин прекрасно понимал всю абсурдность, искусственность и надуманность «нации украинцев». Понимал, кто эту «нацию» создал и для чего. Но, тем не менее, сознательно продолжил польско-австрийско-немецкое дело по выведению из русских Юго-Западной Руси «украинцев».
Вот что написала Роза Люксембург, обвинившая Ленина в создании искусственного «народа» и сознательном расчленении России:
«Украинский национализм в России был совсем иным, чем, скажем, чешский, польский или финский, не более чем простой причудой, кривлянием нескольких десятков мелкобуржуазных интеллигентиков, без каких либо корней в экономике, политике или духовной сфере страны, без всякой исторической традиции, ибо Украина никогда не была ни нацией, ни государством, без всякой национальной культуры, если не считать реакционно-романтических стихотворений Шевченко.
И такую смехотворную штуку нескольких университетских профессоров и студентов, Ленин и его товарищи раздули искусственно в политический фактор своей доктринерской агитацией за „право на самоопределение вплоть“ и т. д.»
Чем все это закончилось, и какова нынешняя ситуация на Украине, все мы прекрасно видим. Памятники Ленину взрывают, сносят, уничтожают по всей соседней стране, за выдуманный «бытовой сепаратизм» сажают на шесть лет, а Россия объявлена врагом номер один. И сама жизнь проводит параллели между событиями, разделенными в истории теперь уже почти столетием.
Интермедия 7
Буря «на дне»
Крах империи – как это было
Хватились на станции Дно
Потеряно место одно.
В испуге считают багаж
Диван, чемодан, саквояж…
В этом стихотворении «Дама сдавала в багаж» детского поэта Самуила Маршака поколение переживших революцию в сознательном возрасте легко считывало прозрачный издевательский намёк на самое трагическое событие русской истории – конец создаваемой веками Российской империи.
Согласно советской исторической легенде, именно на станции Дно, в личном императорском поезде, 2 марта 1917 года, состоялось отречение последнего российского самодержца Николая Второго. Этот миф успешно прижился в советской историографии очевидно благодаря символизму названия населенного пункта. Однако, несмотря на явную историческую мистификацию (отречение произошло в Пскове), советские исторические пропагандисты были недалеки от истины.
О том, что в среде высшей российской власти уже к 1916 году начал складываться системный заговор с целью установления в стране «демократической республики», было известно любому дворцовому вельможе и даже самому Государю. Не говоря о спецслужбах. О свержении Николая Второго говорилось открыто. Скорее, в элитарных кругах занимать сторону действующего монарха стало считаться верхом неприличия.
Вот как описывал атмосферу того времени Великий князь Александр Михайлович:
«Политиканы мечтали о революции и смотрели с неудовольствием на постоянные успехи наших войск. Мне приходилось по моей должности часто бывать в Петербурге, и я каждый раз возвращался на фронт с подорванными моральными силами и отравленным слухами умом. „Правда ли, что Царь запил?“ „А вы слышали, что Государя пользует какой-то бурят, и он прописал ему монгольское лекарство, которое разрушает мозг?“ „Известно ли вам, что Штюрмер, которого поставили во главе нашего правительства, регулярно общается с германскими агентами в Стокгольме?“ „А вам рассказали о последней выходке Распутина?“ И никогда ни одного вопроса об армии! И ни слова радости о победе Брусилова! Ничего, кроме лжи и сплетен, выдаваемых за истину только потому, что их распускают высшие придворные чины».
Возможно, этому не придавалось особого значения в силу тотального характера подобных настроений. Но, скорее всего, именно те, на кого была возложена миссия охраны государственности, не утруждали себя ролью плохих гонцов, приносящих дурные известия. Атмосфера вседозволенности, которая пронизывала всю общественную вертикаль после указа 17 октября, вводящего в стране, по сути, конституционную монархию (правда пока без Конституции), подменила собой подлинное представление о смысле дарованных свыше гражданских свобод. И в этой атмосфере стали синхронизироваться интересы социальных групп, партий, сословий и отдельных личностей, заинтересованных в продолжении политической борьбы с престолом «до победного конца».
Ознакомительная версия.
