А вот наши исследователи определяют активность радиоактивных элементов в грунте. В советской пробе «Луны-16» изотоп алюминия даёт 63 распада в минуту на килограмм, а американцы для него дают данные от 58 до 220; изотоп натрия у нас даёт 45 распадов в минуту, а у них — от 27 до 84; изотоп марганца у нас даёт 41 распад, а у них — от 29 до 40.[50]
Наверное, не все поняли причины моего скепсиса. Поясню это образным примером. Положим, кто-то нашёл бумажник с деньгами и готов отдать тому, кто докажет, что он его владелец. Доказать надо знанием того, сколько в бумажнике денег, т. е. назвать сумму, близкую к той, что реально находится в бумажнике. Один называет число, к примеру, «55 долларов» не угадал. Другой «100 долларов» — не угадал. А самый умный: «От 1 до 100000 долларов». И сколько бы вы бумажников ни находили, но, вероятнее всего, количество денег во всех попадёт в этот разбег между 1 и 100000.
Вот такую хитрость явили миру и американцы: поскольку они сообщили, что доставили с Луны очень много разных камней, то для каждого камня (каждой пробы) они дали резко отличное содержание основных химических элементов, причём такое, что в этот разбег трудно было не попасть, анализируя реальный лунный грунт. К примеру, если бы они дали только одно содержание окиси титана в 10,5%, то этот результат очень не похож на 5,5% в пробах «Луны-16», и можно было бы говорить о расхождении результатов американских и советских экспедиций. Но американцы тут же сообщили, что у них в следующей пробе окиси титана 1,5%. Результат «Луны-16» (5,5%) попадает в разбег 10,5-1,5%, и можно писать, что советские результаты «близки» к американским.
Ещё раз обращу внимание, что этот американский разбег результатов сам по себе не является подтверждением того, что американцы свой «лунный грунт» сфальсифицировали, и я затронул эту тему, чтобы показать, почему советские исследователи, получая резко отличные от американцев результаты, всё же считают, что они соответствуют американским. Сама по себе эта американская странность вызывает только удивление, а подозрение начинает появляться только в сочетании с остальными странностями лунных исследований.
И, повторю, больше всего недоверия вызывает отсутствие американского материала в распоряжении советских исследовательских групп. Ведь они зачастую разрабатывали оригинальные методики для исследования лунных образцов. Почему же по этим методикам не исследовали и материал, который якобы был прислан из США? Ведь есть некоторые исследования, в которых сравнение без того объекта, с которым сравнивают, просто смешны. Скажем, петрографо-минералогические, в которых исследователь содержащиеся в образце минералы распознает по их виду под микроскопом. Это не просто, для этого нужен опыт, и, чтобы установить, есть ли такие же минералы в американском лунном грунте, тот же самый исследователь должен на этот грунт посмотреть. А наши исследователи советского лунного грунта (Тарасов, Шевалевский и Назаров) пишут:
«…необходимо обратить внимание на постоянное присутствие в породах пустот. Наиболее распространённый тип — газовые пузыри, которые существовали во время кристаллизации магмы. Как можно видеть, даже в среднезернистых габбровых породах эти газовые пустоты довольно обильны. Они отличаются правильной шаровидной формой и тем, что кристаллы пироксена или плагиоклаза в их стенках располагаются параллельно поверхности пустоты, что говорит о кристаллизации в момент существования газового давления в полости. Вблизи границы с ней нет ни изменения структуры породы, ни закалочных зон. Такие же наблюдения на материале „Аполлона-11“ были сделаны X. Шмидтом и др. …подобные частицы, в том числе и собственно анортозитового типа, встречены в реголите „Аполлона-11“ и „Аполлона-12“».
Почему наши исследователи вместо того, чтобы просто посмотреть на пустоты или на определённые минералы в американском лунном грунте и сравнить с нашими, сравнивают реальный лунный грунт «Луны-16» с интересными рассказами американцев о том, как выглядел «лунный грунт», якобы доставленный «Аполлонами»?
Доходит до смешного. Вот исследовательская группа, судя по всему из Института эпидемиологии и микробиологии им. Н. Ф. Гамалеи, воодушевилась тем, что «имеются данные, полученные американскими учёными, свидетельствующие о биологической активности лунного грунта»[51]. Взяли они «408 белых беспородных мышей-самцов», облучили несчастных жёстким рентгеновским излучением, вызвав у некоторых рак, и начали их пичкать советским лунным грунтом «аэрогенно, через пищевод или внутрибрюшинно». Результат понятен — могли бы просто земли пожевать. Но возникает вопрос, почему же вы этих бедных мышей не пичкали американским лунным грунтом? Ведь сообщение из США о том, что лунным грунтом можно лечить, пришло после того, как в СССР якобы был получен американский лунный грунт. Что же вы его мышам не вводили? А вдруг толку нет только от грунта «Луны-16», а американский действительно лечит?
А теперь пришла очередь поговорить о тех пяти советских исследовательских группах счастливцев, которые по легенде (теперь уже — института Вернадского), якобы исследовали американский «лунный грунт».
Первая работа этих счастливцев засунута в середину сборника[52], и в ней рассказывается о том, что были проанализированы 4 образца американского «лунного грунта» рентгеноспектральным и масс-спектральным анализом. В целом это стандартная работа, проведённая на японском оборудовании, и о ней вообще не было бы смысла делать отдельное сообщение — в описательной статье в начале сборника Виноградов мог просто упомянуть о том, что химический состав американского лунного грунта в СССР определён рентгеноспектрально и масс-спектрально. И если писать статью об этой работе, то единственно ценным в ней являлось только то, как от американских образцов отбиралась представительная проба для анализа.
Поясню. От каждого образца анализу подвергалось 10-15 мг материала, а сами якобы присланные американцами образцы «лунного грунта», наверное, весили всё же больше (общий вес их, как я уже писал, никем не сообщается). А это непросто — отобрать от образца пробу так, чтобы эта проба представляла химический состав всего образца. Приведу пример из своей практики.
Вот к нам на завод приходит партия хромовой руды, скажем в 10 тысяч тонн. Мы платим только за хром в руде, и, чтобы заплатить, нужно знать процентное содержание хрома во всех 10 тысячах тонн.
Теперь оцените проблему. Эти 10 тысяч тонн представляют собой отсыпанную вдоль железной дороги кучу (штабель), треугольную в сечении, шириной метров 20, высотой метров 6, а длиной метров 80. В этой куче руда представлена кусками от мельчайших пылинок до кусков весом в 20-30 кг. И в каждом куске содержание окиси хрома различно: в породе его может быть не менее 20%, а в зёрнах шпинели — около 60%. Но лаборант-химик определяет содержание окиси хрома в пробе руды весом всего 0,1 грамма. Как от 10 тысяч тонн, от десятков миллионов кусков отобрать эти 0,1 грамма, чтобы хром в них был равен усреднённому содержанию хрома во всей партии в 10 тысяч тонн? Это вопрос? Да, вопрос, и решается он так.
Контролёры ОТК штабель руды в 10 тысяч тонн размечают определённым образом порой на сотни участков (зависит от веса партии и крупности материала) и с каждого участка берётся несколько килограммов руды, которые сбрасываются в одну кучу (порой в несколько тонн в сумме). Далее эту пробу руды пропускают через дробилку с крупным зевом, перемешивают и сокращают. Сокращают так: кучу делят на четыре части, две противоположные отбрасывают, две оставшиеся соединяют и тщательно перемешивают, снова делят на четыре части, снова отбрасывают противоположные и так далее. При уменьшении веса остающейся части до определённого предела её снова дробят до более мелкого состояния и снова перемешивают, и снова сокращают. И так до тех пор, пока не останется с полкилограмма, которые направляют в химлабораторию, где с этими полукилограммами происходит то же самое — их снова дробят, перемешивают и сокращают, остаток граммов в 50 истирают до состояния, когда при протирании между пальцами проба ощущается как мука — без малейших крупинок. При истирании происходит последнее перемешивание, которое считается достаточным. Теперь из этих 50 г. отвешивают навески в 0,1 г, которые и поступают лаборанту собственно на анализ.
Вот меня и интересует, как советские исследователи американского «лунного грунта» из сотен (тысяч?) его крупинок отобрали те 10 мг, которые проанализировали? Один кусочек? Но ведь это будет химанализ только этого кусочка, а не всего образца! Это был единственный научный момент в данной работе, поскольку, как делается анализ, японцы написали в инструкции к спектрографу. Но как раз об отборе пробы в этой работе ничего не сказано, не сказано даже, как исследователи истёрли пробу для анализа — в стальной мельнице или нефритовой ступке?
