Ознакомительная версия.
На протяжении всего ХХ века источниковая база несла серьезные потери. Известно, что архив Харьковского коллегиума сильно пострадал в 1917–1920-е годы, потом в годы Второй мировой войны и последующее время. В частности, в ходе так называемой научно-технической обработки, проводившейся в 1949–1963 годах, из фонда 40 «Харьковская духовная консистория» Государственного архива Харьковской области было уничтожено 48 339 дел и 178 кг неописанной россыпи9.
На сегодняшний день источники по истории Харьковского коллегиума сосредоточены в фонде «Харьковский коллегиум» (Ф. 1973) Центрального государственного исторического архива Украины в городе Киеве, фондах духовных консисторий этого архива10 и Государственного архива Харьковской области. Сохранившийся корпус источников по истории Харьковского коллегиума представлен прежде всего делопроизводственной документацией. В фондах консисторий отложились указы, распоряжения, инструкции и «промемории» епископов, которые они направляли священнослужителям епархии, руководству и учителям Харьковского коллегиума. В фонде коллегиума сохранилась разнообразная делопроизводственная документация: рапорты и донесения ректоров о получении указов, инструкций и распоряжений епископов (с информацией о ходе учебного процесса, назначениях преподавателей), справки, рапорты, отчеты преподавателей, различного рода реестры, списки студентов, «аттестаты» и т. п. Эти документы отражают учебно-воспитательный процесс, так называемую академическую повседневность как способ существования преподавателей и студентов, а также совокупность ритуалов, коммуникативных практик, сформированных коллегиумским сообществом в сфере «академической жизни». Отдельные документы удалось выявить в архивах и рукописных отделах библиотек и музеев. При этом документальных материалов, относящихся к первой половине XVIII века, а тем более к начальному периоду истории коллегиума, сохранилось крайне мало.
Кроме того, в фонде № 796 «Канцелярия Синода (1721–1918)» РГИА сохранились официальные письма, рапорты и донесения белгородских епископов, в которых речь шла и о жизни коллегиума. Иногда епископы обращались в Синод с предложениями и ходатайствами, касавшимися коллегиумов, в ответ на которые в ряде случаев принимались важные решения. Большой информационной ценностью обладают отчеты епископов, в которых содержатся в том числе сведения, характеризующие развитие коллегиума (количество классов, учителей, учеников).
Вниманию читателей предлагаются прежде всего четыре указа белгородского епископа Епифания Тихорского11,относящиеся к начальному периоду Белгородской/Харьковской духовной школы. Указы епископа отложились в фонде № 2009 «Белгородская духовная консистория (1712–1855 годы)» в ЦГИАУК и публикуются впервые. Отбор материалов для публикации находился в прямой зависимости от физической сохранности (состояния) документов, поскольку почти во всех документах первых десятилетий XVIII века, имеющих отношение к коллегиумам, присутствуют значительные механические повреждения материального носителя (дыры, разрывы, отсутствие части текста), в ряде случаев процессы угасания текста приняли необратимый характер. По этой причине пришлось отказаться от публикации некоторых документов (хотя общий смысл документа понятен, и они продолжают оставаться важными свидетельствами). Указы, отобранные для публикации, являются типическими, воплощают характерные особенности организационной деятельности белгородского епископа Епифания Тихорского, направленной на создание Харьковского коллегиума. Подобные указы повторялись им неоднократно и в последующее время, будучи адресованы разным священникам во все уголки обширной епархии. Поскольку школа первоначально была основана в том же городе, где и епископская кафедра, она называлась Белгородской. Через несколько лет, при переводе ее в Харьков и преобразования на основе местных традиций (об этом речь пойдет ниже), она стала называться Харьковским коллегиумом. Однако, как это было характерно для того времени, в документах параллельно существовали названия «Харьковская школа» или же «Белгородская школа», когда в документации фиксировался факт наличия/создания школы в белгородской епархии.
Публикуемые указы на первый взгляд могут показаться банальными организационно-распорядительными материалами, вышедшими из-под пера архипастыря одной из епархий на южной окраине Российской империи. Это впечатление может усиливаться на фоне грандиозных просветительских проектов, предлагавшихся выдающимися людьми XVIII века. Однако, как известно, большинство масштабных замыслов не воплотилось в реальность, а огромная дистанция, возникшая между декларациями (даже теми, которые обрели силу законодательного акта) и исполнением начертанного, поражает не менее самих проектов. Архиереи, стоявшие во главе епархий (за исключением нескольких из них, влиявших на выработку политики Синода), как правило, не выдвигали каких-либо планов или проектов, в том числе в области просвещения. По крайней мере об этом известно очень мало, что может привести к несправедливому выводу, что они были и безынициативны, и бесправны. Изучение деятельности некоторых епархиальных архиереев (на которых государство в этом веке возложило выполнение важных образовательных задач) позволяет в ряде случаев с уверенностью говорить о четком видении ими процесса создания новых учебных заведений. Однако в силу церковных традиций и культурно-исторических условий архипастыри нередко облекали свои «проекты» не в форму «плана-проспекта», а в распорядительные документы по своей епархии. Именно таким образом некоторым архиереям удалось реализовать свои замыслы создания школ. В Российской империи XVIII века архиерей имел достаточные полномочия для создания в епархии учебного заведения по своему плану. При этом реализация задуманного зависела от многих факторов, в том числе культурно-исторических, от готовности конкретного местного сообщества к восприятию предложенных идей.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Свадебных торжествах (фр.).
Cам Фик, вплоть до конца 1720-х гг., подписывался либо Hinrich Fick, либо H. Fick. Позднее он стал подписываться Heinrich von Fick на «остзейский» манер.
То есть Феофану Прокоповичу, псковскому епископу в 1718–1720 годах. (Примеч. Я.Л.)
Возможно, интерес к вопросам образования был обусловлен обязанностями Фика не только как государственного служащего, но и как педагога. Сохранилось свидетельство, что Фик был воспитателем Ивана Долгорукова, будущего фаворита Петра II: «Воспитатель Ивана, некто Фик, человек очень образованный, не сумел передать своему воспитаннику ни своих знаний, ни культурных привычек» (Время императора Петра II и императрицы Анны Иоанновны. Из записок князя П.В. Долгорукова. М., 1997. С. 32). К сожалению, других документальных свидетельств, подтверждающих достоверность этих данных, нам обнаружить не удалось. Однако это вполне правдоподобно: Иван родился в 1708 году, а в 1723 году переехал из Варшавы в Петербург. Ему было 15 лет – подходящий возраст, чтобы приискать воспитателя. Его отец А.Г. Долгоруков занимал тогда пост руководителя Главного магистрата, а разработкой регламента для этого учреждения незадолго до этого занимался Фик. Долгорукий-старший мог вполне взять Фика к Ивану в воспитатели, учитывая, что он был знаком с его квалификацией.
То есть отставку (нем. Abschied). (Примеч. Я.Л.)
Ознакомительная версия.
