Здесь жили люди крепкого телосложения, высокого роста: мужчины — примерно метр восемьдесят, женщины — метр семьдесят пять. Но умирали рано: в среднем в тридцать пять лет. Специалисты сумели определить это.
И похоже, что было уже социальное неравенство. Лишь несколько скелетов было окрашено в красный цвет. Большая часть — в зеленый и голубой. Но были и такие, которые вовсе не покрыты краской. И рядом с ними не лежали дары. А в богатых захоронениях скелеты нередко были завернуты в кожи, меха и ткани.
Как правило, возле мертвецов клали зубы бурого медведя. Или его изображение. В могилах воинов лежало оружие. Свое «оружие» было и у женщин: красная охра, черная окись марганца, серо-черный гематит, уложенные в пенальчики из шкур, — привычные краски для щек, ресниц и бровей.
…Домов в Чатал-Гуюке было много.
Мы уже говорили: их строили из обожженного на солнце прямоугольного сырцового кирпича — смеси глины и тростника.
Что ж, сам по себе этот строительный материал был не так уж плох: легкий, в меру пористый, хорошо хранивший тепло, и, главное, всегда под руками были его нехитрые слагаемые — ил, глина, грязь, тростник, трава!
Но вот уж чего археологи не ожидали — несущие конструкции в домах оказались деревянными! Деревянными были несущие балки, деревянными были положенные на них жерди. На жерди настилали сначала циновки, потом клали связки тростника и сверху — вот, пожалуйста, и крыша! — покрывали всю плоскую поверхность слоем глины с илом. И вообще создается такое впечатление, что отличительной чертой строений в Чатал-Гуюке был деревянный каркас здания. Правда, постепенно, в более поздние времена, дерево начинает несколько терять свое значение.
Но долгое время — имело и немаловажное.
Фундамент клали из шести рядов кирпича-сырца. Высота домов без потолка и крыши — метра три, иногда и больше. Кирпичи были разных размеров: шестьдесят пять сантиметров на тридцать семь на восемь, девяносто пять сантиметров на тридцать семь на восемь.
Что касается крыш, то они, как везде на Востоке и поныне, были плоские.
Но — и это уже было необычным — вход в дом был через крышу, вернее, через «колодец». В каждом доме полагались лестницы, основательные, вполне солидные лестницы из толстых десяти-двенадцатисантиметровых жердей. По одним поднимались на крышу, по другим спускались к дверному проему, через который попадали в главную комнату.
Примерно треть полезной площади в доме занимала кухня. В большинстве домов были кладовки. В них стояли глиняные чаны высотой примерно в метр, иногда в несколько рядов. В них хранили зерно. Внизу были отверстия: наиболее подверженные сырости нижние слои употребляли первыми. Там, где не было чанов, зерно хранили в корзинах или шкурах.
Настилы в домах были разные. Меньшие — угловые, как правило, принадлежали мужчине, большие — женщине, хозяйке. И еще: настил, принадлежавший женщине, всегда находился на одном и том же определенном месте.
Детей хоронили либо с женщинами, либо отдельно от взрослых. Но никогда не вместе с хозяином дома.
Всех открытий в Чатал-Гуюке не перечесть. Но на одном все-таки стоит остановиться особо.
«На второй день раскопок, — напишет позднее Мелаарт, — в нашей первой траншее появилась стена, покрытая белой обмазкой. Один из наших рабочих толкнул ее, часть облицовки упала, обнажив поверхность, покрытую красной обмазкой.
Присмотревшись, мы убедились в том, что это — часть туловища какого-то, нарисованного красной краской животного на розовато-белом фоне».
Рисунки! Нанесенные красной, розовой, белой, кремовой и черной красками на сырые, выбеленные или покрытые какой-то розоватой обмазкой стены.
Едва ли не самые древние в мире фрески!
…Сцены охоты, изображения быков — один такой бык занимает большую часть стены в одном из помещений; колдовские сцены; пляшущие охотники в юбочках из леопардовой шкуры, в таких же шапочках, вооруженные стрелами, дубинками, потрясающие оружием, бегущие, бросающие лассо, преследующие антилоп — одна из них уже на земле; снова какие-то фигурки охотников, опять быки.
…Огромные птицы нападают на людей, и нет спасения от этих гигантских, с клювами в полголовы, хищных птиц. Вновь черные стервятники. Опять безголовые туловища людей. Но один человек продолжает сопротивляться. Размахивая веревкой, он пытается отогнать черную нечисть.
Нарисованные отпечатки рук как бы обрамляют сверху роспись. И снизу тоже. Сверху они красные и черные, снизу — только красные.
Фресок тут великое множество.
И среди них одна совершенно уникальная: план Чатал-Гуюка! Самый древний в мире план и весьма своеобразный — полоса, состоящая из отдельных прямоугольников, а рядом несколько линий, напоминающих изображение двуглавой горы, и такое впечатление, что это вообще вулкан, причем вулкан действующий.
Древний художник явно рисовал с натуры. Ведь рядом с поселениями и по сию пору находится потухший вулкан. Но еще четыре тысячи лет назад огнедышащая гора доставляла немало забот местным жителям.
Помимо настенных росписей, были еще и рельефы. То тут, то там прямо из стен выступали глиняные, но украшенные настоящими рогами огромные головы быков.
А на одной из стен было рельефное изображение женщины с согнутыми руками.
То, что настенные росписи и рельефы с изображением богинь и голов животных имели ритуальное значение, а не служили только декоративным целям, — очевидно.
Из общего числа раскопанных в 1961–1963 годах ста тридцати девяти жилых комнат сорок, а возможно, и больше, утверждает Мелаарт, были культовыми комнатами.
Многовато?
Да, в общем действительно немало. Но посмотрим, что покажут дальнейшие раскопки.
Пока же — для памяти: докерамический Хаджилар так же был знаком с искусством росписи полов и стен. Этот обычай сохраняется в Чатал-Гуюке по крайней мере вплоть до второго слоя, разрушенного примерно в 5750 году до н. э. Рельефы с изображением животных появляются в шестом-седьмом слоях. Потом появляются изображения богинь. И культовые статуэтки: терракотовые, из алебастра, кальцита, белого мрамора, мела.
Некоторые из них удивительны: чего стоит одна только статуэтка богини, рожающей на троне. Ее поддерживают два леопарда.
Богиня плодородия? «Хозяйка» животных?
Кто может это сейчас сказать с полной достоверностью?
Брошенные в домах во время пожаров, выброшенные с домашним хламом, принесенные в жертву богам, или в виде даров — мертвым попадались археологам всякого рода орудия труда. Это были каменные пластинки с выемками, нефритовые топоры, резцы, долота и многое, многое другое.
Но был особый пожар. Он был, вероятно, намного сильнее, страшнее, опаснее других.
Случилось это где-то около 5750 года до н. э. Но именно благодаря этому разрушительнейшему пожару сохранилось — бывают такие случаи! — множество обычно легкоразрушаемых материалов: кожа, мех, дерево, полотно.
…Ужасающий жар горящего города проник на глубину метра и даже более, обугливая землю, кости мертвых, погребальные дары, но останавливая также и бактериальное тление. Большая часть тканей погибла, но кое-где под скелетами они сохранились.
И вот оно, чудо: через семь с половиной тысячелетий человек нашего времени смог, проникнув сюда, увидеть ткани, блюда, чаши, кубки, оставшиеся с того страшного дня, когда огнем охватило весь поселок.
Пожар был своего рода рубежом. До него здесь еще использовались дерево и корзины. После пожара во вновь отстроенном поселении (об этом свидетельствует следующий слой) обычными стали изделия из глины.
Рождение керамики?
…Очень похоже, что ткачи и те ремесленники, которые работали по дереву, пользовались в ту начальную пору гораздо большим уважением, нежели горшечники и резчики по кости. Сдается, что историки и сейчас еще несколько недооценивают значение ткачества и обработки дерева в те отдаленные времена.
А зря.
Глиняные и нарисованные на стенках изображения циновок, обуглившиеся остатки этих циновок, настенные росписи, изображающие богинь в богато разукрашенных и ладно скроенных одеяниях, статуэтки, наконец, множество фрагментов тканого полотна, войлока, веревок, бечевок, ниток — все это непреложно свидетельствует о том, что ткачество в то время было уже хорошо известно.
Во всяком случае фрагменты тонкой ткани из погребения шестого слоя привели в восторг специалистов.
Были у древних жителей Чатал-Гуюка шерстяные ткани, были, возможно, и мохеровые, то есть из козьей шерсти. А полотняных не было. Лен не произрастал в Чатал-Гуюке, его вообще не возделывали до пятитысячного года.
