А тут внимание буйвола было снова отвлечено от Виллема - на него набросились собаки.
Три или четыре пса упрямо нападали на него, ловко увертываясь от рогов и копыт, пока наконец буйвол не сшиб одну из собак, пытавшуюся вцепиться ему в морду, и не наступил на нее копытом.
Те, кто видел эту сцену, воочию убедились в мстительности африканского буйвола. Не довольствуясь тем, что он убил собаку, он встал на ее труп и яростно придавил его, словно решил переломать жертве все кости. Казалось его злит, что ои не может сокрушить собаку сразу и копытами и рогами.
А тем временем Виллем успел перезарядить свой громобой. Буйвол повернулся, чтобы погнаться эа охотником, но пуля свалила его. Взревев так, что воздух задрожал на милю вокруг, буйвол поднялся, шагнул, шатаясь, раз, другой и упал на землю, чтобы больше уже не встать. Он был тяжело ранен первым же выстрелом, и трава кругом на большом расстоянии была забрызгана его кровью.
Нападению подвергся не только Виллем. Аренд и Гендрик были также вынуждены отступить - за каждым из них гнались по два буйвола. Но, к счастью, холм был совсем рядом, всадники пустили в ход шпоры и хлыст, и лошади во весь опор поскакали вверх.
Тяжелый буйвол не в состоянии быстро бежать в гору, хотя, спускаясь вниз, он может обогнать коня. Буйволы, которые, преследовали охотников, вскоре убедились в безнадежности погони и, оставив добычу победителям, пустились догонять стадо, уходившее по раскинувшейся внизу равнине. Так, во всяком случае, подумали охотники. Скоро они увидели, что ошиблись: четыре буйвола неожиданно свернули в сторону и бросились к пятому, который был ранен и плелся далеко позади. То, что произошло дальше, чрезвычайно удивило охотников. Вместо того чтобы попытаться защитить своего товарища, эти четыре буйвола кинулись на него, сбили с ног и стали бодать его рогами. Жестокая расправа прекратилась лишь тогда, когда несчастное животное испустило дух.
Казалось, буйволы действовали так не в пылу ярости, а в силу какого-то непонятного инстинкта. Это нападение на беззащитного товарища было ужасно. Но, увы, разве так не случается и среди людей! В несчастье друг нередко становится врагом.
Разделавшись со своим раненым товарищем, четыре буйвола побежали дальше и вскоре догнали стадо, для защиты которого они задержались.
Буйвол, застреленный Виллемом, был самым крупным из всех убитых нашими охотниками. Любопытства ради они записали его размеры. Он был восьми футов в длину и почти шести футов ростом, считая до верхушки плеч. Расстояние между концами его длинных рогов равнялось пяти футам трем дюймам. Плечо и часть шеи перерезал широкий шрам длиною больше чем в два фута. Шрам был глубокий и потому заметен в густой шерсти, а шерсть темная - знак того, что буйвол не старый. Рану, оставившую такой рубец, нанес лев. Охотники поняли это, увидев три параллельных шрама на плече буйвола - несомненный след когтей льва.
Вырезав из туши обоих убитых буйволов несколько самых лакомых кусков и привязав их позади седел, чтобы увезти с собой, путешественники устроили короткий привал, подкрепились бифштексом из свежего мяса и отправились дальше.
Глава XLII
ОТРАВЛЕННЫЙ ИСТОЧНИК
К вечеру восьмого дня, после того как охотники расстались с Макорой, они разбили лагерь на берегу небольшой речки, протекавшей, по их расчетам, милях в ста двадцати южнее места, откуда они пустились в обратный путь.
В душе Виллема все еще тлела надежда, что по дороге им снова попадутся жирафы, и он не упускал случая их искать.
Спутники были недовольны этими проволочками; однако Виллем поступал, как ему хотелось: он так обезоруживал своим добродушием, что трудно было ему перечить, и его друзьям оставалось только удовлетворяться сознанием, что они хоть и медленно, а все же движутся к дому.
Проснувшись утром в своем новом лагере, они увидели картину, прекраснее которой не видели во время своего путешествия по этой огромной стране. Поблизости раскинулась целая роща олеандровых кустов, осыпанных чудесными розовыми цветами. На каждой ветке сидели прелестные зеленые птички-нектарницы. Ничто в природе не может сравниться с великолепием оперения этих птиц.
Небольшая долина, где остановились охотники, была словно уголок рая, залитый золотом солнечного света; даже быки, на которых ехали макололо, казалось, покидали его с неохотой.
Путешественники двинулись отсюда по руслу и вскоре заметили, что едут они не берегом ручья - сейчас, в засушливые месяцы, он превращался в цепь маленьких озер. Охотники пересекли песчаный нанос меж двух таких водоемов, как вдруг с той стороны, куда они направлялись, ветер обдал их каким-то ужасным зловонием. Они продолжали путь, но вонь стала такой нестерпимой, что им пришлось остановиться; единодушно решили повернуть на восток и двигаться против ветра, чтобы не слышать этого ужасного, все еще непонятного им запаха.
Но тут они заметили, что на западе носятся в небе целыми стаями стервятники, а по равнине рыщут сотни шакалов и гиен. Охотникам хотелось понять, почему здесь скопилось столько пожирателей падали. Они подъехали ближе и увидели трупы антилоп - их было множество, они попадались через каждые несколько шагов.
Чем дальше ехали наши друзья по равнине, тем больше было трупов; казалось, охотники попали в долину смерти и им уже не выбраться отсюда. Но загадку а это было для них загадкой - тут же объяснили макололо и Конго. Антилопы напились воды в озерке или в роднике, отравленном туземцами; это означало, что охотники очутились поблизости от какого-либо племени бечуанов. Путешественникам не раз доводилось слышать об этом способе бессмысленного истребления дичи, применяемом многими африканскими племенами. Следовательно, многочисленные рассказы о массовом уничтожении диких зверей ядом, рассказы, к которым они относились с недоверием, - правда. На площади чуть ли не в квадратную милю валялось до двухсот дохлых антилоп. В цепи водоемов, у которых охотники сделали привал, какой-то один был отравлен. К нему пришло напиться стадо антилоп, и, выбравшись на берег, все они свалились мертвые.
- Нам очень повезло, - заметил Виллем, - ведь мы могли разбить лагерь у отравленного источника, и тогда мы пошли бы на обед гиенам и шакалам, вот как эти антилопы.
Конго с ним не согласился: люди вряд ли могут выпить так много воды, чтобы отравиться и умереть: но вот их быки и лошади, утолив жажду в этом водоеме, погибли бы непременно.
Ради того, чтобы раздобыть себе в пищу двух-трех антилоп, не приложив труда, бечуаны уничтожали целое стадо. Так неблагоразумно и неэкономно поступают обычно счастливцы, живущие в краю, где слишком много дичи. Теперь даже Виллем готов был ехать скорее, только бы не видеть больше этой отвратительной картины.
Зная, что они находятся в стране бечуанов, макололо стали опасаться за своих быков. Бечуаны, говорили они, могут украсть скот, а то и попросту отнять силой. Однако охотники считали эти опасения слишком лестными для бечуанов. Они судили об этом многочисленном племени понаслышке и полагали, что бечуанов бояться нечего - слишком они трусливы и беспечны.
Утром охотники двинулись дальше, как вдруг Аренд, ехавший впереди, осадил коня и крикнул:
- Смотрите, вон крааль и маисовое поле!
Виллем и Гендрик поскакали вперед и убедились, что Аренд не ошибся.
В ту же минуту Виллем заметил и нечто другое, что было ему куда интереснее, чем деревня бечуанов и все их достояние. По равнине к маисовому полю шагали два громадных слона.
- Подкрадемся к ним незаметно, - предложил охотник. - Всем идти незачем. Хватит двоих или троих. Кто-нибудь пусть останется здесь.
С этими словами Виллем ускакал, а за ним и Гендрик с Арендом.
Ганс решил остаться. С ним вместе остался и Черныш. Конго и макололо охраняли быков и вьючных лошадей. Итак, сейчас они все увидят интересное зрелище! Казалось, ничто не могло помешать охотникам подкрасться к слонам и сделать удачный выстрел, а раненый слон редко спасается бегством. Один из слонов... может быть, даже оба будут убиты.
- Если бы мы не подоспели, - говорил в это время Виллем ехавшему рядом с ним Гендрику, - эти слоны вытоптали бы весь маис. Хозяеза поля не могли бы спасти его. Они не сумели бы даже прогнать слонов.
Вскоре, однако, охотник был выведен из заблуждения.
Глава XLIII
ВОЛНУЮЩЕЕ СОБЫТИЕ
Слоны шли по узкой тропе, ведущей не то к маисовому полю, не то к видневшемуся за полем селению. Они не спешили; казалось, они шествовали с полным сознанием того, что лакомая пища близко и ее никто у них не отнимет.
- Как только они накинутся на маис, они наши, - сказал Гендрик. - Они нас не заметят, и мы уложим их на месте.
Вдруг слон, который шел первым, провалился сквозь землю! Второй на минуту остановился, как бы раздумывая, куда же девался его товарищ, потом повернулся и, осторожно ступая, направился обратно.
