также не свидетельствуют в пользу того, что Эллинский союз продолжал существовать. На это указывают и действия самой Спарты, которая накануне восстания илотов обещала оказать помощь отпавшим от афинян фасосцам (Thuc., I, 101, 2), что, однако, было бы нарушением одного из важнейших, положений договора 481 г. до н. э., запрещавшего враждебные действия между членами лиги.
Другим доказательством в пользу существования Эллинской лиги после 487 г. до н. э., которое используют исследователи, является сообщение Диодора. Он говорит о том, что лакедемоняне обращались в Афины с требованием привлечь Фемистокла к суду по обвинению в предательстве, но не в Афинах, а на общем собрании эллинов (Diod., XI, 55, 4, ср.: Plut. Them., 23). Однако, как видно из слов Фукидида (Thuc., I, 135, 3), Фемистокла должны были доставить на суд в Афины. Вероятно, у Диодора и Плутарха произошло наложение данных традиции IV в. до н. э. на сведения Фукидида. Так что аргументы в пользу функционирования Эллинского союза после 478 г. до н. э. являются очень зыбкими.
Факт прекращения существования Эллинской лиги после 478/7 г. до н. э. можно установить на основе непосредственных указаний Фукидида [122]. Два его свидетельства (Thuc., I, 95, 4; 95, 6) недвусмысленно говорят о заговоре внутри Эллинской лиги, подготовленном и осуществленном Афинами и союзниками из Эгеиды, Малой Азии и Геллеспонта, в результате которого командование флотом перешло к афинянам. Если бы дело ограничилось только этим, можно было бы согласиться с мнением, что Эллинская лига продолжала свое существование только под афинской гегемонией. Между тем в результате заговора союзников фактически была ликвидирована политическая основа общеэллинского союза. Ведь политическое руководство Эллинской лигой осуществлял союзный совет, состоявший из представителей всех союзников. Сначала это был совет пробулов, а впоследствии их заменили командующие союзными контингентами. Положение коренным образом изменилось после 478 г. до н. э. Был учрежден новый союзный совет, в который не вошли представители пелопоннесцев и лакедемонян, и союзные собрания решено было устраивать на острове Делос, в святилище Аполлона (Thuc., I, 96, 2; ср.: Diod., XI, 47). Другие источники (Plut. Arist., 25; Arist. Ath. Pol., 23, 5) сообщают, что Аристид привел союзников к присяге и сам поклялся от имени Афин «иметь одних и тех же друзей и врагов».
Несомненно, все эти факты могут говорить только о том, что на Делосе в 478/7 г. до н. э. конституционно оформилась новая симмахия во главе с Афинами. Отсюда ясно, что прежняя конституция Эллинского союза теряла свою силу, а сам он если формально и не был распущен, то фактически прекращал свое существование.
Признавая Делосскую лигу новым и отличным от Эллинского союза объединением, мы тем не менее должны помнить, что генетически она была тесно связана с последним. Это особенно ярко обнаруживается при рассмотрении целей и особенностей устройства Делосской лиги. Сравнительный анализ данных Геродота (Hdt., VIII, 121; IX, 86 sq.; VII, 106; 132, 1; IX, 90, 1 sq.) и Фукидида (Thuc., I, 96, 1; III, 10, 3; VI, 76, 3 sq.) показывает, что такая связь была самой непосредственной. По Геродоту и другим источникам (Diod., XI, 70), цели антиперсидской коалиции предусматривали отражение персидского нашествия; наказание эллинов, добровольно выступивших на стороне персидского царя; сохранение и поддержание мира между членами Эллинского союза [123]. Нельзя сказать, что все перечисленные цели Эллинская лига осуществила. Ко времени образования Делосской симмахии война с персидским царем за его собственные территории только началась, и далеко не все греческие полисы были освобождены от персидских гарнизонов [124]. Таким образом, в деле продолжения осуществления этих задач Делосская лига выступала как непосредственная наследница Эллинского союза, причем ею были унаследованы не только некоторые цели, но и способы их осуществления.
В этом случае небезинтересно сопоставить данные литературной традиции. Фукидид, говоря, что у союзников было намерение опустошить землю царя, употребляет глагол δηοϋν в значении «опустошать», «уничтожать», «разрушать». В качестве синонима Фукидид употребляет глагол τέμνειν в том же значении. Очевидно, первоначально афиняне и их союзники таким образом и мыслили способ осуществления целей войны с персидским царем за его собственные владения. Ведение этой войны предусматривалось и Эллинской лигой, причем данные Геродота показывают, что и способ воплощения данного намерения не отличался от описанного Фукидидом. Геродот употребляет для этого те же глаголы δηοϋν (ср.: Hdt., VIII, 121) и τέμνειν (ср.: Hdt., IX, 86 sq.).
Естественно, такой способ не обеспечивал постоянного контроля эллинов на землях, ранее принадлежавших персам. Наиболее ярким доказательством может служить положение, сложившееся на Кипре и в Геллеспонте. Несмотря на успешные действия эллинов в этих районах, после ухода их войска и флота они затем вновь оказались во власти персов. Афиняне, осознав несовершенство такого способа осуществления намеченных целей, уже через некоторое время после возникновения Делосской симмахии стали практиковать использование военных гарнизонов для установления постоянного контроля в отвоеванных у варваров местностях и для защиты греческих городов. Однако это привело к потере союзниками их автономии и свободы и превращению Делосского морского союза в афинскую империю.
В заключение рассмотрим важнейшие черты конституции Делосской симмахии в сравнении с предшествующими союзными объединениями [125]. В отличие от Пелопоннесского союза возникновение Делосской лиги было обусловлено принятием общего соглашения между афинянами и союзниками (Thuc., I, 69, 1; Arist. Ath. Pol., 23, 5; Plut. Arist., 25, 1; Diod., XI, 47), хотя система индивидуальных договоров каждого союзного полиса с Афинами тоже имела место в новой симмахии (договор Афин с Лесбосом — Thuc., III, 10, 3; с ионийцами — Arist. Ath. Pol., 23, 5). Важным шагом вперед по сравнению с предшествующими объединениями полисов было создание общесоюзной казны (Thuc., I, 96, 2). По словам Фукидида (Thuc., I, 96, 1), афиняне определили сумму взносов как тем городам, которые для борьбы с варварами обязаны были доставлять деньги, так и тем, от которых требовалось обеспечивать союзный флот кораблями. Кроме того, афиняне впервые учредили должность эллинотамиев, которые и принимали форос — денежные взносы союзников. Первоначальный форос в соответствии с раскладкой, произведенной Аристидом, составил сумму в 460 талантов (Thuc., I, 96, 2; Plut. Arist., 24, 4; Nep. Arist., 3; но см.: Diod., XI, 47, 1, где указана сумма в 560 талантов) [126].
В отличие от Пелопоннесского и Эллинского союзов Делосская симмахия располагала и постоянным флотом. При этом как сбор денежных взносов с союзников, так и обеспечение флота кораблями с самого начала находились под контролем Афин. По-видимому, постоянно союз имел в готовности до 300 триер, из которых
