Объектом особого внимания литовской великокняжеской власти в этом аспекте была Юго-Западная Русь, в частности Галицко-Волынское княжество, экономически наиболее развитое, имевшее давние традиции укрепления княжеской власти и выступавшее еще в начале XIV в. как один из крупнейших центров объединения феодально раздробленных русских земель.[424] Уже в первые годы пребывания галицко-волынских земель под властью литовских князей рядом с Любартом Гедиминовичем видим Кориатовичей, обосновавшихся на южном пограничье с Подольем, а также Юрия Наримантовича, который по акту 1352 г. должен "держать" Кременец "от князий литовских и от короля". В 1366 г. Юрий Наримантович владел уже Белзом, где дал присягу на верность Казимиру III, получив от него взамен Белзскую и Холмскую земли в ленное владение.[425]
Очевидно, незадолго до смерти великого князя литовского Ольгерда получил удел в принадлежавшей в то время Дмитрию-Любарту Холмской и Владимирской землях Федор Ольгердович. В сентябре 1377 г. Федор Ольгердович добровольно принес ленную присягу польскому и венгерскому королю Людовику, не пожелав признать своим сюзереном преемника Ольгерда Ягайла.[426] Это обстоятельство указывает на тот факт, что он владел своим уделом независимо от власти волынского князя. В состав владений Федора Ольгердовича входили Ратно, Любомль, Кошерск, а также близлежащая территория, на которой позднее возникли Ковель и Выжва.[427]
Еще более отчетливо проступают цели внутренней политики правящих верхов Великого княжества Литовского в отношении земель Юго-Западной Руси в деятельности Ягайла Ольгердовича, великого князя литовского (1377–1385), а с 1386 г. одновременно и короля польского. Как уже отмечалось, по распоряжению Ягайла в 1380 г. на территории принадлежавшего раньше Дмитрию Ольгердовичу Чернигово-Северского княжества были образованы три независимых друг от друга и подчиненные его верховной власти Черниговское, Стародубское и Новгород-Северское княжества. К 1384 г. относится обещание Ягайла передать Витовту Кейстутовичу Луцкую землю, которой в то время владел после своего отца Федор Любартович.[428] Однако в 1377–1385 гг. в обстановке сопротивления великокняжеской власти со стороны удельных княжеств Руси, опиравшихся на политическую поддержку Москвы, Ягайло не смог добиться успеха в государственной централизации Великого княжества Литовского. Его внутриполитические акции охватили незначительное число удельных княжений и, в первую очередь, те из них, феодалы которых во главе с князьями проявили себя в политических собы- /97/ тиях середины 70-х и 80-х гг. XIV в. как активные приверженцы сотрудничества с Московским великим княжеством. Ягайлу и его ближайшему окружению из числа литовской знати осуществить свои замыслы удалось в какой-то мере лишь после заключения Кревской унии, в новой, сложившейся под ее влиянием общественно-политической обстановке, когда планы Ягайла получили поддержку феодальных верхов Польского королевства.
Оформленный специальной грамотой, данной Ягайлом 14 августа 1385 г. в г. Крево, государственно-политический союз Польского королевства и Великого княжества Литовского сыграл важную роль в истории обоих государств, но имел неодинаковые последствия для них. Больше всего от унии выиграла Польша, которая, по словам Ф. Энгельса, при наличии еще не ослабевшей королевской власти "со времени своего объединения с Литвой шла навстречу периоду своего блеска".[429] Для Литвы Кревская уния означала начало глубокого социально-политического и культурного влияния на нее магнатско-шляхетской Польши, которой принадлежала главенствующая роль в образовавшемся государственном объединении. Литва приняла католичество, а вместе с ним постепенно усвоила польский образец феодального политического строя, весьма выгодного для класса землевладельцев.
Одним из главных мотивов, побудивших правящие верхи Литвы и Польши заключить унию, была осознанная ими необходимость объединить силы обоих государств для отражения агрессии общего врага – Тевтонского и Ливонского орденов. В то же время каждая из заинтересованных в унии сторон стремилась использовать ее в собственных целях. Так, литовские правящие верхи рассчитывали с помощью унии сохранить, укрепить и расширить господство в восточнославянских землях. Польские феодалы, прежде всего, магнатские круги Малой Польши, рассматривали Кревскую унию в качестве важного средства расширения феодальной экспансии в Восточной Европе. Именно с этой целью они добились включения в акт унии обязательства Ягайла навечно "присоединить" Великое княжество Литовское вместе с его восточнославянскими территориями к короне Польского королевства.[430] Для населения Юго-Западной Руси реализация условий Кревской унии влекла за собой усиление политической зависимости от правящей верхушки польско-литовского государства и превращение в объект феодальной колонизации господствующего класса Польского королевства.
В начале 1385 г. на сейме в Люблине Ягайло был избран королем Польши. Вскоре в Кракове он крестился, приняв имя Владислава II, и сочетался браком с наследницей польского престола Ядвигой, дочерью Людовика Венгерского. 4 марта 1386 г. Ягайло- /98/ Владислав был коронован. Став польским королем, он одновременно сохранил за собой титул и права верховного князя Литвы и наследственного владельца ("дедича") русских земель Великого княжества Литовского. В том же 1386 г. началась реализация одной из главных целей Кревской унии – инкорпорация (включение) Великого княжества Литовского в состав Польского королевства и усиление в нем политического господства польских и литовских феодалов.
Основными шагами в этом направлении были привлечение на сторону Польского королевства литовского боярства и закрепление за польской короной удельных княжеств Руси с помощью ряда особых политических мер: ослабления сотрудничества русской и литовской феодальной знати и противопоставления их друг другу по религиозной и сословно-правовой линиям путем предоставления в 1387 г. литовским боярам-католикам больших прав и привилегий по сравнению с феодалами восточнославянских земель; размещения в крупнейших центрах этих земель польских гарнизонов и военных отрядов верных Ягайлу литовских князей; присяг удельных князей.[431] Одновременно использовались также другие средства, направленные на ограничение и ликвидацию удельно-княжеской власти на местах. Из них наиболее широко практиковались изъятие из-под юрисдикции удельных князей отдельных их вассалов с последующим подчинением власти короля и замена непокорных местных династов князьями, сохранившими верность Ягайлу, или же королевскими наместниками.
В Юго-Западной Руси реализация условий Кревской унии началась с дачи присяг ее удельных князей Ягайлу как главе польского государства, а также королеве Ядвиге и короне польской, что, согласно с феодальным правом, означало переход князей и их владений непосредственно под власть польского короля. Одним из первых такие присяги дали 22 марта 1386 г. Федор Любартович и Иван Юрьевич, князь белзский, принимавшие участие в торжествах в Кракове по случаю коронации Ягайла.[432]
23 октября 1386 г. Ягайло принял присягу от Дмитрия-Корибута, князя новгород-северского, а затем и от Федора Ольгердовича, князя ратненского (на Волыни).[433] 18 мая 1388 г. обновил свою присягу Дмитрий-Корибут, 12 июля того же года присягнул польскому королю и киевский князь Владимир Ольгердович.[434] Присяжные грамоты Бориса Кориатовича, Константина Черниговского и стародубского князя Патрикия Наримантовича не сохранились, однако вряд ли они были исключением из общего правила. Письменные источники зафиксировали пребывание стародубского князя при дворе Ягайла-Владислава в августе 1388 г.,[435] где также хорошо знали черниговского "князя Кон- /99/ стантина, заслужившего достойного упоминания".[436] Борис Кориатович явился одним из наиболее активных участников подготовки Кревской унии.[437] Таким образом, к концу 1388 г. почти вся Юго-Западная Русь, за исключением части Подольской земли, князья которой признавали свою зависимость от Венгерского королевства, была формально инкорпорирована в состав Польского королевства. Подобный процесс происходил и в других землях подвластной литовским феодалам Руси. Те князья, которые отказывались дать присяжные записи, как, например, Андрей Ольгердович Полоцкий, были лишены уделов.
Польские феодалы не довольствовались, однако, лишь формальным признанием зависимости удельных князей от короны польской. Они предприняли ряд мер по закреплению отдельных территорий Юго-Западной Руси в составе королевства. В 1387 г. под предводительством королевы Ядвиги польские войска и отряды некоторых литовско-русских князей во главе с Витовтом очистили от венгерских гарнизонов Галицкую Русь, отошедшую к Венгрии во время правления в Польше короля Людовика Венгерского, и включили ее в состав Польского королевства на правах королевского домена.[438] Почти одновременно была ограничена территория, на которую распространялась власть волынского князя Федора Любартовича. Еще в 1386 г. он утратил Луцкую землю, где наместником польский король назначил сандомирского каштеляна Креслава из Курозвонк. [439] Тогда же из-под юрисдикции волынского князя был изъят его крупнейший вассал князь Федор Данилович Острожский, которому Владислав-Ягайло 4 ноября 1386 г. подтвердил владение наследственными землями,[440] а Федор Любартович, со своей стороны, гарантировал полный иммунитет владений. [441] В 1388 г. Владислав-Ягайло передал Луцкую и Владимирскую земли Витовту, но не оформил этот акт грамотой.[442] Очевидно, тогда же черниговский князь Константин был пожалован Черторыйском, выделенным из состава Луцкой земли. В дальнейшем, однако, ограничение власти удельных князей было приостановлено в связи с развернувшейся феодальной войной в Литве, главным содержанием которой явилась борьба литовских феодалов за восстановление государственной самостоятельности Литвы, утраченной ею по условиям Кревской унии.
