Этот контроль представлялся тем более важным, что магистры орденов, а также магистры или приоры провинций получали доходы с определенного количества командорств и даже провинций, принадлежащих к «палате» (camera) магистра или приора. Так, магистр тевтонцев пользовался доходами с четырех немецких баллеев: Боцена (Больцано), Австрии, Эльзаса-Бургундии и Кобленца (в дополнение к Пруссии)[369]. Мало отличалась система «палат» и в ордене Госпиталя: в каждом приорате Западной Европы определенное количество командорств числилось за магистром ордена, а остальные — за приором[370]. Например, 5 ноября 1408 г. Филибер де Найяк и монастырь Родоса назначили приором Германии Германа цу Рейна с правом пользоваться доходами с четырех командорств: Рейнфельдена, Клингнау, Кельна и Утрехта[371]. Возможно, орден Храма в конце своего существования использовал такую же систему, но это не бесспорно[372]. В Испании система mesa maestral [магистерский стол (исп.)], созданная для содержания магистра и его дома, тоже была сопоставимой: в Сантьяго магистр получал доходы с командорств Бенамехи (Португалия), Мерида (Эстремадура), Монтанчес (Леон), Уклее (Кастилия) и Мурсия[373]. Существовала и mesa для великих командоров regni [королевств (лат.)]; имущества и доходы, распределенные таким образом, составляли encomienda mayor. В Кастилии великий командор имел три encomiendas mayores, называемые кастильскими[374].
Информация и коммуникация
Для связи между центром и периферией была нужна сеть информации и информаторов.
С Востока на Запад прежде всего сообщали о положении латинских государств и просили помощи. Письма выполняли функцию excitatoria [ободрительных посланий (лат.)] — они должны были растрогать западноевропейцев несчастьями христиан на Востоке, чтобы те оказали помощь. Из пятидесяти одного письма, направленного в XIII в. английским адресатам, девятнадцать написаны тамплиерами, семнадцать — госпитальерами, одно — членом английского ордена святого Фомы. Представители орденов обращались прежде всего к своим братьям в Англии, но впоследствии эти письма распространялись, как и письма от других отправителей (патриарха, епископов Святой земли). Так, хронист Мэтью Пэрис, бенедиктинец монастыря Сент-Олбенс в Англии, располагал целой сетью информаторов, от которых получал копии этих писем. Он воспроизводил эти письма в своих исторических трудах. Многие из писем поступали также в службы папской курии и распространялись их стараниями. О поражении при Ла-Форби 17 октября 1244 г. Западу стало известно благодаря восьми письмам: три были отправлены членами орденов Храма и Госпиталя, одно — магистрами этих орденов при участии других сановников Святой земли, два — патриархом и два последних — императором Фридрихом II, которого информировали тевтонцы[375]. Естественно, передача вестей зависела от превратностей мореплавания. Новость о катастрофе при Ла-Форби дошла до Рима только в январе 1245 г.; значит, Людовик IX, давая в декабре 1244 г. обет отправиться в крестовый поход, не знал о ней[376].
На суше сообщение между центром и периферией было более быстрым благодаря использованию почтовых голубей (на Востоке, в Испании) и оптических сигналов, подаваемых с башен замков. Госпитальеры создали такую систему на Родосе и на островах Додеканес[377]. Почтовая служба, учрежденная тевтонцами в Пруссии и Ливонии, функционировала как днем, так и ночью. Назначения глав командорств, становившихся вакантными, иногда обсуждались путем обмена курьерами[378].
Люди и ресурсы. Система «responsiones»
Возник вопрос переправки человеческих, материальных и денежных ресурсов между Западной Европой и Восточным Средиземноморьем и, в меньшей степени, между Германией и Пруссией — Ливонией. В Испании после 1250 г. ордены, так или иначе входящие в боевые подразделения королевской армии, могли не искать слишком далеко в тылу то, в чем они нуждались для войны на границах эмирата Гранада.
Западные владения предоставляли орденам Храма и Госпиталя основные материальные и денежные средства, необходимые для выполнения их задач на фронте — содержания крепостей, оплату наемников и на прочие расходы. Треть (как правило) доходов, получаемых от эксплуатации патримония орденов, выделялась в форме responsio (responsiones) на нужды Святой земли. От них немного отличался Wartegeld [пенсия (нем.)], который взимал Тевтонский орден на содержание сторожевых постов на границах Польши и Литвы, потому что платить его были обязаны все командорства, как фронтовые, так и тыловые[379].
Responsiones, чаще всего в денежной форме, переправлялись разными способами. Статуты 1181 г. предписывали каждому госпитальерскому приорату на Западе посылать простыни для больных в заведения Иерусалима: сто простынь из окрашенной хлопчатобумажной ткани с приората Франции, две тысячи бумазейных — с приората Италии, столько же с приората Пизы или Венеции и т. д.[380] Но перевозили также лошадей, зерно, оружие и, разумеется, деньги.
Тамплиеры и госпитальеры построили для своего использования несколько кораблей. Суда Храма и Госпиталя обеспечивали связь между Англией и Ла-Рошелью, между каталонским побережьем, Марселем, портами Южной Италии и восточным побережьем Средиземного моря, о чем свидетельствуют нотариальные акты Марселя или реестры Сицилийского королевства; известны «Анжелика» — корабль Храма (1270 г.), «Боннавентура» — корабль Госпиталя (1278 г.), а также знаменитый «Сокол» брата-тамплиера Роже де Флора, который, послужив у короля Арагона, отвез наемников «Каталонской компании» в Византию для борьбы с турками[381]. Но не стоит преувеличивать мореходные возможности орденов: им приходилось пользоваться судами Генуи, Венеции или Анконы.
Отправка из командорств Южной Италии, Сицилии или Каталонии продуктов в Акру, а потом на Кипр не могла производиться без получения от монархов разрешения на вывоз[382]. Карл II Анжуйский в Южной Италии, Федерико III Арагонский на Сицилии, Хайме II в Арагоне желали контролировать экспорт, ссылаясь на свои суверенные права. И неважно, в Святую землю или нет! В 1363 г. папа Урбан V был вынужден призвать суверенов Запада не чинить препятствий таким перевозкам между их государствами и Родосом[383].
В связи с вопросом переправки денег было пролито немало чернил. Обильная историография сделала тамплиеров — и только их — «банкирами Запада»; под пером некоторых авторов орден Храма, после того как его изгнали из Святой земли, превратился в банк! Это утверждение явно ложное, даже если тамплиеры действительно практиковали трансферт, или перевозку, монет между западным и восточным побережьями Средиземного моря как за свой счет, так и за счет частных лиц, вклады которых они принимали. Они давали ссуды. Они использовали финансовые приемы своего времени, контракт и переводные векселя, практику текущих счетов, бухгалтерию, отчасти двойную. Все это так. Но их операции никогда не имели ни масштаба, ни новаторского характера операций итальянских банков; они не делали капиталовложений и даже порой при потребности в крупных денежных суммах были вынуждены брать займы у итальянских банкиров. К ним обращались, потому что они были людьми надежными, серьезными и знающими дело. Именно по этой причине короли Франции начиная с Людовика VII доверяли управление королевской казной казначею парижского Храма. Управление, которое строго отделялось от управления собственным фондом Храма. Так что не надо смешивать обе кассы![384] Добавим, что госпитальеры вели такие же финансовые операции, как и Храм, и по тем же причинам. Но они не заведовали королевской казной и потому меньше были на виду. Это не причина не видеть — либо не желать видеть — их операций: 1 ноября 1344 г. папа Климент VI «перевел» на Восток через Гарена де Шатонёфа, приора Наварры и прокурора Госпиталя при римской курии, сумму в 13 600 флоринов. Папа также отдал Гарену 335 флоринов из расчета 2, 5 флорина за 100 пересылаемых флоринов в качестве вознаграждения[385]. То есть госпитальеры взимали плату за свои услуги! Впрочем, выдачей ссуд занимались все монашеские ордены. Специфика военных орденов состояла в том, что они должны были тем или иным образом отсылать часть доходов, которые получали от эксплуатации своих владений.
Глава 8
Военно-монашеские ордены и война
В XII и XIII вв. рыцарь, хотя по преимуществу и был бойцом, профессиональным военным еще не был: его военная активность была. периодической и не занимала всю его жизнь. В основе западной военной системы лежали феодально-вассальные отношения и фьеф. Ее приспособили к условиям крестового похода, Реконкисты или сражений на Балтике: например, на латинском Востоке, как в Иерусалиме, так и в Морее, служба вассала была более долгой и предъявляла больше требований, чем на Западе. Выражение «профессиональный военный» больше подходит «коттеро» или «брабансонам», этим презираемым, но необходимым в средневековых армиях наемникам, к которым, как мы видели, обратился основатель арагонского ордена Монжуа[386].
