было чрезмерно суровым, и в этом был оттенок мук совести. Признал ли бывший прокурор, что ему достался правильный человек за неправильное преступление?
Когда дело доходило до использования Второй мировой войны в личных целях, Вито Дженовезе был мастером. Более того, еще до окончания боевых действий ему удалось совершить хитроумный подвиг, помогая как странам Оси, так и союзникам, и при этом безмерно обогатиться.
Вынужденный бежать из США в 1937 году, чтобы избежать обвинения по старому делу об убийстве в Бруклине, Дженовезе, оставаясь гражданином Италии, обосновался в Неаполе. Чтобы не потерять благосклонность режима Муссолини, он стал горячим сторонником Дуче и, в знак своей преданности, пожертвовал 250 000 долларов на строительство штаб-квартиры фашистской партии вблизи Неаполя. В дальнейшем он помогал диктатору в военное время, используя свои связи в американской мафии, чтобы организовать заказ в Нью-Йорке: убийство в январе 1943 года старого врага Муссолини Карло Трески, антифашистского редактора-беженца «Молота».
За оказанную услугу Муссолини, непримиримый враг сицилийской мафии, наградил обученного американцами гангстера титулом «Командор короля» (Commendatore del Re), высокой гражданской наградой, итальянским рыцарством.
Когда летом 1943 года война перевернулась и союзники вторглись в Италию, Дженовезе отказался от своих фашистских симпатий. Воспользовавшись своей грамотностью в английском языке и знанием американских обычаев, он стал переводчиком и советником военного правительства армии США в районе Неаполя. Дон Вито быстро прибег к тому, что умел делать лучше всего: придумывать преступные возможности в любой обстановке. Заключая сделки с коррумпированными военными, Дженовезе стал новатором черного рынка на юге Италии. Офицеры снабжали его на военных складах сахаром, мукой и другими дефицитными товарами, которые он перевозил на грузовиках американской армии в свои распределительные центры. Позже выяснилось, что он отмывал крупные суммы денег через конфиденциальные счета в швейцарских банках, которые он открыл, вернувшись в Италию перед войной.
В разрушенной войной и голодающей Италии дон Вито жил на широкую ногу, когда в августе 1944 года следователи армейской разведки разоблачили его черную сеть и арестовали. Дженовезе попытался подкупить агента разведки Оранджа К. Дики, которому предложил 250 000 долларов наличными. Агент отверг предложение и при проверке документов узнал о бруклинском ордере на арест Дженовезе по обвинению в убийстве.
Дженовезе был экстрадирован в июне 1945 года. Однако к тому времени, как он прибыл в США, дело об убийстве против него развалилось из-за странной смерти важного свидетеля, находившегося под охраной в Бруклине. Прокуроры рассчитывали, что показания невиновного продавца сигар по имени Питер Латемпа подтвердят обвинения в убийстве, выдвинутые против Дженовезе. Очевидно, беспокоясь о безопасности Латемпы на улицах до суда, прокуратура поместила его в тюрьму на Реймонд-стрит. Находясь за решеткой, предположительно для собственной безопасности, Латемпа перенес приступ желчнокаменной болезни, и ему дали то, что должно было быть обезболивающими таблетками по рецепту. Через несколько часов он умер. Городской судмедэксперт сообщил, что таблетки, которые проглотил Латемпа, были не по рецепту и содержали достаточно яда, чтобы «убить восемь лошадей». Хотя в городской тюрьме был убит свидетель, находившийся под охраной, никто не был арестован ни за это преступление, ни за участие в очевидном заговоре с целью заставить продавца сигар замолчать.
Бёртон Туркус, ведущий прокурор по делам «Murder Inc.», рассказал о разочаровании, которое испытываешь, пытаясь раскрыть убийства, заказанные мафией, и преодолеть омерту. «Есть только один способ раскрыть организованную преступность, — сказал он. — Пока кто-то изнутри не расскажет, можно бесконечно вести расследование и ни к чему не прийти».
Став свободным человеком после смерти Латемпы, Дженовезе вернулся в высший эшелон мафии, демонстративно выставляя напоказ богатство, нажитое в нью-йоркском рэкете и на итальянском черном рынке. Чтобы подчеркнуть свою значимость, он построил тщательно обставленный особняк на побережье Нью-Джерси в Атлантик-Хайлендс, где он и его жена Анна ужинали на золотой и платиновой посуде.
Возвращение Дженовезе в 1946 году стало тревожным событием для Фрэнка Костелло. Счастливчик Лучано находился на карантине в Италии и, судя по всему, отказался от титула босса основанной им боргаты. Теперь, после десяти лет управления преступной семьей, Костелло столкнулся с опасным вызовом со стороны Дженовезе, который считал себя младшим боссом банды и наследником престола, когда тот внезапно сбежал из страны.
Как и другие члены его семьи, Костелло был знаком с макиавеллиевскими интригами и дикими наклонностями Дженовезе. «Если бы ты пришел к Вито, — заметил Джо Валачи, — и рассказал ему о каком-то парне, который поступает неправильно, он бы убил этого парня, а потом убил бы тебя за то, что ты донес на него».
Дженовезе распространил информацию о том, что во время его временного изгнания его команда не пользовалась благосклонностью Костелло и не процветала так же, как остальные члены семьи. Будучи дипломатом, Костелло заключил перемирие с Дженовезе и его возрожденной группировкой, в результате которого Костелло остался боссом семьи. «Костелло относился к нему с большим уважением, — вспоминает Ральф Салерно, нью-йоркский эксперт по организованной преступности. — Дженовезе был возмущен, потому что опередил Костелло, когда тот уехал из страны, и считал, что должен был стать боссом. Вместо этого Костелло остался на вершине, а он был всего лишь капо».
Война помогла мафии, мир был еще лучше. Победа в 1945 году над Германией в мае и Японией в сентябре положила начало процветанию страны и росту расходов. Хорошие времена и снятие ограничений военного времени на заработную плату и путешествия стали благом для пяти крупнейших нью-йоркских мафиози, которые занимались незаконным игорным бизнесом. Букмекерство на спорт и игры с числами были несомненным выигрышем для всех мафиози. Костелло и другие нью-йоркские шишки также имели обширные интересы в нелегальных казино в Майами и Новом Орлеане. Однако наибольший рост богатства преступного мира произошел благодаря новой концепции: использованию легализованных азартных игр в Лас-Вегасе.
Различные виды азартных игр были разрешены в Неваде еще в 1870-х годах, а в 1931 году законодательные органы разрешили практически все возможные виды азартных игр, ошибочно надеясь, что это поможет штату преодолеть депрессию. К концу войны Невада была единственным штатом, где азартные игры были широко распространены, но это была небольшая индустрия в труднодоступном районе, который не привлекал любителей азартных игр. Горстка крошечных казино в Рино и Лас-Вегасе напоминала пустынные ранчо, где главным развлечением для азартных клиентов был покер.
Превратить Лас-Вегас из унылой пустынной стоянки для водителей по пути в Лос-Анджелес в игорную мекку было вдохновением Бенджамина «Багси» Сигела, аляповатого еврейского гангстера-рэкетира с Восточного побережья. Сигел родился в Нью-Йорке и
