давать им кров и продовольствие. Послов не следует оскорблять даже в том случае, если они – представители враждебной державы, ибо в коране сказано: «На посланнике только одна обязанность – верная передача».
Низам-уль-Мульк отмечает, что государи, отправляя послов друг к другу, преследуют не только явные, но и тайные цели. «Они хотят знать, каково положение дорог, проходов, рек, рвов, питьевых вод, может ли пройти войско или нет, где имеется фураж, где его нет, кто из чинов в том или другом месте, каково войско того царя и каково его снаряжение и численность, каковы его угощения и собрания, каковы распорядки чина, сидения и вставания, игры в мяч, охоты, каков нрав, жизнь его, благотворительность, око и ухо, повадка и поступок, пожалования, неправосудие и правосудие. Стар ли он или молод, учен или невежествен? Разрушаются или процветают его владения? Его войско – довольно или нет? Народ его – богат или беден? Бдителен ли он в делах или беспечен? Визирь его – достоин ли или нет, религиозен ли, добродетельного ли жития? Являются ли его главнокомандующие опытными и искушенными в делах людьми или нет? Его приближенные – учены, даровиты или нет? Что они ненавидят и что любят? Во время питья вина царь общителен и весел или нет? Участлив ли он или безучастен? Склоняется более к серьезному или веселому? Предпочитает более находиться среди воинов или женщин?»
Из всего этого можно видеть, что традиции византийской дипломатии и очень близкой к ней по приемам дипломатии сасанидского Ирана расцвели на Востоке пышным цветом. Через многочисленные связи, которые установились между западными странами и Кордовским халифатом, через столкновения и переговоры во время крестовых походов восточные влияния проникали и на отсталый и менее культурный Запад. Но рассказы франкских историков о сношениях Карла Великого с Харун-ар-Рашидом надо, по-видимому, причислить к легендам. Восточные историки, отмечая множество посольств Аббасидов в разные страны, ничего не упоминают о посольствах к Карлу Великому и даже не знают об этом государе. Но с Востока во франкское государство нередко приезжали купцы, особенно евреи, и привозили с собой редкие товары. Однажды был привезен слон, вызвавший столь большую сенсацию, что франкские летописи отметили год его смерти. Возможно, что эти посещения восточных купцов и дали повод к легенде о посольствах халифа.
Международные отношения Киевской Руси IX–X веков. В IX веке в Приднепровье и примыкающих областях сложилось могущественное славянское государство Русь, которое мы IX–X веков называем Киевским государством, или, употребляя терминологию Маркса, «державой Рюриковичей». Маркс считал характерным для державы Рюриковичей наличие «вассальной зависимости без ленов и ленов, состоявших исключительно из дани». Отсюда постоянное стремление киевских князей все шире и шире распространять свои владения во всех направлениях. Отсюда же, по выражению Маркса, «быстрый процесс роста» державы Рюриковичей, отсюда, наконец, и «примитивная организация завоеваний». Славянские и другие племена Восточной Европы облагались данью. В более далекие страны – на Волгу, на побережье Каспия, в Черноморье, в пределы Византии – производились сокрушительные походы, которые сопровождались захватом добычи и пленников. В результате таких войн и завоеваний уже к концу IX века держава Рюриковичей достигла такой силы и могущества, что соседние народы не могли не считаться с ней. «Перед нами развертывают старинные карты Руси, – говорит Маркс, – которые обнаруживают, что эта страна некогда обладала в Европе даже большими размерами нежели те, какими она может похвалиться ныне. Ее непрерывное возрастание с IX по XI столетия отмечается с тревогой».
Ярослав Мудрый
В указанных условиях Киевское государство очень рано должно было войти в сложные международные отношения. Самое географическое его положение на великих речных путях, соединявших Балтийское море Днепром с Черным морем и Волгой с Каспийским морем, определило связи Киевской Руси: на юге с Византией, на востоке с Хазарским каганатом, на севере со Скандинавией. С последней киевских князей связывали давнишние династические отношения. Оттуда черпали они наемные военные силы, оттуда шел «непрерывный приток варяжских искателей приключений, жадных до славы и грабежа». Через Хазарию шла торговая дорога в страны Средней Азии, куда руссы сплавляли пушнину и рабов. Одно время хазарские каганы пытались даже оспаривать у киевских князей сбор дани с населения Приднепровья.
Но самое сильное и глубокое влияние на историю восточного славянства оказало соседство с Византией.
Русь и Византия. Для Киевской Руси Византия служила рынком, куда князья и их дружинники сбывали меха и рабов, и откуда они получали тканные золотом материи и другие предметы роскоши. В Царьграде «языческая Русь» знакомилась с великолепием христианской культуры. Богатства и роскошь Царьграда служили постоянной приманкой для завоевателей. «Те же магические чары», говоря словами Маркса, которые влекли других северных варваров к «Западному Риму», привлекали и руссов к «Риму Востока». Ряд опустошительных походов Руси на черноморские владения византийских императоров и на самый Константинополь тянется от IX до середины XI века.
Византия очень рано стала стремиться втянуть могущественную Русь в свою политическую систему и тем самым, во-первых, ослабить опасность, грозившую Империи с ее стороны, а во-вторых – использовать «великий народ» руссов в собственных интересах. В основе восточноевропейской политики Константинополя лежало стремление путем натравливания одних народов на другие отвлекать их от нападений на Империю. Император Константин Багрянородный, современник киевского князя Игоря, в сочинении «Об управлении государством» рекомендовал своему сыну для удержания Руси от походов на Константинополь натравливать на нее соседей-кочевников печенегов. «Печенеги, – писал он, – связанные дружбою с императором и побуждаемые им посредством посланий и даров, легко могут нападать на земли руссов». «Руссы не могут даже выступать в заграничные походы, если не живут в мире с печенегами, так как последние во время их отсутствия могут сами делать набеги и уничтожать, и портить их имущество». С другой стороны, Игорь, по договору с Византией в 945 г., обязался не пускать в подвластный императору Крым «черных болгар», которые «пакостят стране его». Сына Игоря, знаменитого Святослава, византийские дипломаты пытались использовать для ослабления Болгарского государства на Дунае, которое представляло в то время значительную опасность для Византии. Но когда Святослав повел в Болгарии самостоятельную политику, отнюдь не соответствовавшую видам константинопольского двора, греки напустили на Киев печенегов и заставили беспокойного русского князя временно уйти обратно к себе. При возвращении на родину из вторичного похода в Болгарию Святослав был убит печенегами по подстрекательству тех же греческих дипломатов. Это не помешало византийцам, когда против них в конце 987 г. восстал в Малой Азии честолюбивый и талантливый полководец Варда Фока, опять вступить в переписку «с царем руссов» и просить помощи у сына Святослава Владимира. Для прочности союза Владимир была обещана рука одной из царевен императорского
