Широкое засекречивание знаний - одна из причин того, что мы так мало знаем об этой незаурядной эпохе, меньше, чем об античном мире, память о котором трудолюбиво истреблялась христианами на протяжении по крайней мере десяти веков. Знания скрывали не только от инквизиции. Вот что писал, например, итальянский математик XVI века Никколо Тарталья: «Я пришел к выводу, что это дурное и позорное дело - работать над усовершенствованием оружия, истребляющего людей. И, следуя своему размышлению, порвал в клочья и сжег все мои вычисления, и я решил никогда не возвращаться к этому занятию, несущему с собой грех и гибель души!»
Но идеи носились в воздухе, движение разума нельзя было остановить. Доминиканский монах Альберт фон Больштедт, прозванный Великим, закладывает основы европейской философии, открыв миру Аристотеля. Ему, как и Роджеру Бэкону, известен секрет пороха. Наконец, именно Альберт был создателем первого в мире робота. Когда к нему однажды пришел его ученик Фома Аквинский, дверь ему отворила незнакомая служанка. В сенях было темно, и Фома не смог как следует разглядеть ее, но голос ее и движения показались ему неестественными. С криком «Дьявол! Дьявол!» он схватил подвернувшуюся под руку увесистую палку и отважно вступил в сражение с нечистым. Когда Альберт выскочил на шум, было уже поздно, от робота осталась только груда искореженного железа.
Дремучее невежество и высочайший полет мысли, неутихающий разбой и нежные канцоны в честь прекрасных дам, залитые кровью моря и бесценные произведения культуры - вот что такое Средние века.
Ученый рыцарь-монах Гвиберт Ножанский, один из первых мемуаристов мира, писал о городе Лане: «Над этим городом издавна тяготело такое злополучие, что в нем никто не боялся ни Бога, ни властей, а каждый, сообразуясь лишь со своими силами и со своими желаниями, производил в городе грабежи и убийства... Ни один земледелец не мог войти в город, ни один не мог даже приблизиться к нему, если только у него не было надлежащей охранной грамоты, не рискуя быть брошенным в тюрьму и вынужденным платить за себя выкуп, или же его тянули в суд без всякого действительного основания, под первым попавшимся предлогом... Сеньоры и их слуги совершали открыто грабежи и разбои; ночью прохожий не пользовался безопасностью; быть задержанным, схваченным или убитым - вот единственно, что его ожидало».
«Лишь тогда, когда мы вновь достигнем высоты бессмертного XIII столетия, когда снова такой итальянец, как Фома Аквинский, сможет учить в Кёльне и Париже, когда такой немец, как Альберт Великий, будет понимаем французами, а такой англичанин, как Дуне Скот, скончается в Кёльне во время своих исследований, когда французский гений сможет учить в Стокгольме, подобно Декарту, а немецкий гений будет уметь так же писать на благородном французском языке, как Лейбниц,- лишь тогда мы будем иметь право вновь говорить об европейской культуре»,- сказал французский философ Этьенн Анри Жильсон в своей речи во Французской академии.
Такие вот это были века. Средние.
повествующая о том, как над Европой разразилась гроза.
В 269 году готские орды рвались вверх и вниз по Эгеиде, опустошая цветущие острова. Готы на тропе войны были, в общем, явлением не новым, даже привычным, но их появление на водных путях вызвало у морских народов Средневековья шок. Римский флот, серьезно ослабленный в войнах политических и войнах пиратских, с новой силой вспыхнувших около 230 года, не мог оказать сколько-нибудь действенного сопротивления, и уже в третьей четверти III века готским пиратам удалось стать если не полными властителями, то, по крайней мере, определяющей силой в Черном и Эгейском морях. За какие-нибудь десять лет они заставили говорить о себе жителей всех побережий, особенно после того как их жертвами пали крупные города Никомедия (Измит), Никея (Изник) и Эфес. Более ста тысяч готских пиратов на пятистах хорошо оснащенных ладьях долго еще рыскали в районе Кипра, перерезав важнейшие торговые артерии Средиземноморья. Редкий корабль отваживался теперь показаться в Мраморном море и у берегов Египта. Цены на товары и продовольствие неимоверно подскочил и. Риму снова угрожал голод, как во времена пиратских войн Помпея. К 284 году, когда Диоклетиан отстоял свое право на императорскую корону, Рим окончательно перестал быть морской державой, а в 324 году, когда Константин Великий вновь утвердил с грехом пополам положение «столицы мира» на море, он сделал это лишь благодаря наемным флотам восточных провинций, сильно смахивавшим на разбойничьи.
Европу содрогало Великое переселение народов. Говоря языком египетских фараонов, «мир вышел из своих суставов». Но Рим еще пытался огрызаться. К северу от границ империи - от Дона до Карпат и от Черного моря до Оки - раскинулось государство остготов, созданное Германарихом. Оно представляло собой наиболее грозную опасность для Вечного города. К счастью, в планы остготов не входили войны с Римом, и осенью 369 года они заключили с ним мир в Новиодуне (Тулча). Однако история распорядилась иначе.
Между Азовским и Каспийским морями обитали войнолюбивые племена гуннов и аланов, методично совершавшие набеги в Армению и Персию и в конце концов разграбившие эти области до того, что делать им там стало просто нечего. Но моря на западе и востоке не давали иного пути их устремлениям, они были для них пределом мира. Мира, превращенного ими же в пустыню.
Выход - в буквальном смысле этого слова - был найден случайно. Однажды, говорила легенда, два гунна, преследовавших лань, увидели, что она перешла через Киммерийский Боспор (Керченский пролив), заиленный наносами Дона. Вернувшись, они рассказали об этом соплеменникам. «Тотчас же двинулись несметные орды гуннов; встретив готов первыми, они погнали их перед собой,- пишет Шарль Монтескье.- Казалось, что эти племена хлынули друг на друга и что Азия, давя на Европу, стала еще тяжелее». Это произошло в 370 году, в самом его начале. Государство Германариха, не успев как следует распрямить плечи, пало под натиском гуннов, а сам он покончил самоубийством, то ли не вынеся позора поражения, то ли, напротив, подав пример стойкости и силы духа, как это сделала Элисса в Карфагене или Катон Утический в Риме.
Однако гунны, не задерживаясь, ринулись дальше. В 374 году они впервые форсировали Волгу, а еще год спустя перешли границы Восточной Европы и устремились к Константинополю. Римский император Валент, попытавшись создать буфер на своих северо-восточных границах, предоставил места для поселения по эту сторону Дуная вестготам, также теснимым гуннами. Он сделал это после того, как высланный против готов полководец Траян, тезка прославленного императора, едва унес ноги из-за Дуная. Возможно, затея Валента принесла бы успех, если бы его магистр Юлий Лупицин не перебил, воспользовавшись удобным случаем, всех вестготских вождей, вызванных им в ставку для вручения жалования. В результате в 376 году Рим оказался лицом к лицу и с гуннами, и с вестготами. Европа не знала еще тогда, к каким последствиям это приведет. А Рим не подозревал, что доживает последние дни как единая держава.
В 395 году Римская империя раскололась надвое, и с этого момента главенствующую роль стала играть ее восточная половина, ставшая позднее Византией. Флот Западного Рима практически перестал существовать.
В течение последующих двух лет гунны вытеснили вестготов обратно за Дунай. Грецию и Италию захлестнули мощные волны варварского урагана. Первый его шквал вскоре сменился вторым. В 401 году вестготы избрали своим вождем Алариха, и совсем скоро его имя узнала вся Италия. Взяв в 402 году Аквилею, вестготы осадили Медиолан (Милан), но этот орешек оказался им не по зубам. Талантливый и энергичный римский полководец, вандал по происхождению, Флавий Стилихон разбил готские орды. Алариху пришлось позорно бежать. Можно лишь догадываться, какие планы вынашивал этот честолюбивый человек в своем убежище, но они так и остались бы планами, не будь Стилихон в 408 году заколот у алтаря в Равенне по приказу императора Гонория, чьим опекуном и родственником он являлся. Два года спустя вестготы, прознавшие о гибели Стилихона, отпраздновали победу своего оружия в самом Вечном городе, с лихвой скомпенсировав горечь поражения у Медиолана. Осенью этого же года Аларих умер, и его преемник Атаульф вернулся в Рим, женился на захваченной в плен сестре императора Галле Плакидии и аккуратно подобрал все крохи, оставленные Аларихом, обобрав город дочиста.
Не задерживаясь долее в опустошенной ими Италии, готы с боями двинулись через Галлию в Испанию, все круша на своем пути. К ним присоединялись по пути вандалы, франки, аланы, алеманны, свевы, бургунды, уцелевшие остготы. Вся эта разношерстная и разноязыкая орда подобно туче саранчи осела в конце концов в долине Гвадалквивира, оставив за собой по всей Европе серию скороспелых государств. Когда пыль рассеялась и можно было осмотреться, оказалось, что на берегах Роны осели бургунды, франки оккупировали области Нижнего Рейна, авары появились на берегах Дуная и Тиссы, саксы - на берегах Эльбы и Эдера, гунны успели дать свое имя захваченной ими Панно-нии - Хунгария (нынешняя Венгрия), а богвары - Баварии.
