Еще при жизни Долгорукова возникло обвинение в том, что князь был автором анонимного пасквиля, направленного А. С. Пушкину. По словам дочери Пушкина, графини Натальи Меренберг, ее мать, Наталья Николаевна, считала Долгорукова автором писем. Напротив, друг поэта, князь Петр Андреевич Вяземский, писал: «Это еще не доказано, хотя Долгоруков был в состоянии сделать эту гнусность».
В 1927 г. пушкинист П. Е. Щеголев организовал проведение графологической экспертизы сохранившегося экземпляра анонимного диплома. Вывод эксперта был однозначен – письмо написано рукой Петра Долгорукова. Однако спустя пятьдесят лет повторная экспертиза столь же уверенно оправдала князя – не Долгоруков, а кто-то другой. Тем не менее тяжелое обвинение преследовало Долгорукова и сейчас не оставляет его памяти.
Избрав себе необременительную службу в Министерстве просвещения, хромоногий князь стал частым гостем петербургских гостиных, где его язвительные остроты находили благодарных слушателей. Для молодого человека из старинного рода были открыты двери всех аристократических домов и салонов Петербурга, где он получил прозвище Bancal – «хромоногий». Однако князь был занят не только светской болтовней. Постепенно в Долгоруком проснулся интерес к истории российской аристократии, и рассказы стариков, помнивших времена «матушки-Екатерины», стали важным источником для его генеалогических исследований. Долгоруков также получил доступ к архивным делам Департамента герольдии и на основании устных сведений, архивных и печатных источников составил два крупных генеалогических справочника – «Российский родословный сборник» (книги 1–4, 1840–1841) и «Российская родословная книга» (1854–1857).
В этих сборниках он изложил росписи по поколениям, дал каждому представителю рода порядковый номер в росписи, создал систему отсылок от детей к отцам. Если отец получил № 1, то его сыновья, соответственно, № 2, 3, 4. При этом собственный номер того или иного лица указывался на левом поле таблицы, а номер отца – на правом. Во втором поколении № 2, 3, 4 были сыновьями № 1, а в третьем, их сыновья, внуки № 1, – № 5, 6, 7, 8 и т. д. были сыновьями № 2, 3, 4. Большинство дальнейших российских генеалогических сборников и справочников использовали и используют эту систему как наиболее удобную. Женщины чаще всего в ней собственных номеров не получали (либо вводилась специальная «женская» нумерация), поскольку потомство по женской линии в росписи не включалось.
Долгоруков опубликовал родословные нескольких сотен самых знатных российских родов – Рюриковичей, Гедиминовичей, прибалтийских баронов, носителей иностранных аристократических титулов, польских магнатов, древних боярских и дворянских родов. Труды Долгорукова, при неизбежных для того времени ошибках, заложили основу научному исследованию российской дворянской генеалогии. Своего научного значения справочники Долгорукова не утратили вплоть до настоящего времени.
Работая над «Русским родословным сборником», наряду с официальными данными о родословных знатного русского дворянства, Долгоруков узнал и много компрометирующих фактов – об адюльтерах, внебрачном происхождении тех или иных лиц, семейных спорах и обманах при разделе имений. Беспокойная натура князя толкала его обнародовать эти сведения. В 1842 г. он опубликовал эти данные за границей в книге «Заметки о главных фамилиях России». Досталось в этой книге участникам дворцовых переворотов и их потомкам, а также и самой царствующей фамилии. На титуле значилось имя графа д’Альмагро – название городка в Новой Кастилии.
Скандал получился страшный. Николай I справедливо не поверил в графа и приказал сыскать настоящего автора. Довольно быстро его сыскали, взяли под арест и отправили в ссылку в Вятку. За молодого человека хлопотали высокопоставленные родственники, сам он вел себя примерно, выказывая раскаяние, и император в 1844 г. разрешил князю вернуться в Москву. По свидетельству А. И. Герцена, уезжая из Вятки, Долгоруков на прощальном обеде накормил губернатора и местное дворянство котлетами из своего дога, шкуру которого продемонстрировал участникам пиршества в самом его конце. Излишне стараться описать или представить себе разыгравшуюся сцену, вероятно, она была посильнее заключительной картины гоголевского «Ревизора».
Прибыв в Москву, князь Петр Владимирович свел знакомства с историком М. П. Погодиным, писателями Аксаковыми, славянофилом Ю. Ф. Самариным и другими лидерами московской интеллектуальной среды. В 1850-е гг. выходит «Российская родословная книга», получившая многочисленные хвалебные отзывы. Однако князь и теперь не пожелал остаться лишь ученым авторитетом. В 1856 г., готовя последний том своего труда, Долгоруков попытался шантажировать престарелого фельдмаршала М. С. Воронцова, некогда враждовавшего с Пушкиным в пору его южной ссылки. Князь намекнул вельможе, что род графов Воронцовых, вероятно, не такой древний, как считает его светлость Михаил Семенович, но 50 тысяч рублей легко исправят дело. Записка о деньгах не имела подписи, а почерк ее был не сходен с почерком Долгорукова. Воронцов с честью вышел из этой ситуации, отписав Долгорукову, что получил какую-то странную записку, которую оставил у себя, а что до своего родословия, то генеалогу виднее, кто от кого произошел. Попытка шантажа не удалась, и шантажист сам оказался на крючке. Правда, в 1856 г. Воронцов умер, и это гнусное дело открылось позже.
Вступление на престол Александра II и подготовка реформ сподвигли Долгорукова на реформистские прожекты, однако правительство не горело желанием привлекать к сотрудничеству столь одиозную личность. Князь обиделся и в 1859 г. эмигрировал. За границей он активно сотрудничал с А. И. Герценом и публиковал весьма едкие очерки о главных лицах российского правительства. Тайная полиция всеми правдами и неправдами стремилась раздобыть архив Долгорукова, и после его смерти в 1868 г. ей это удалось.
Умер князь Петр Владимирович 6 (8) августа 1868 г. На его кончину Герцен отозвался в «Колоколе» следующими словами: «Князь Долгоруков, который подобно неутомимому тореадору, не переставая дразнил быка русского правительства и заставлял трепетать придворную камарилью Зимнего дворца, скончался после мучительной болезни в Берне…»
За увлекательными авантюрами первого русского генеалога его ученые труды как-то блекнут. Любопытно, но в весьма разветвленном роду князей Долгоруковых интерес к родовой истории часто сочетался с бурным характером. Князь Алексей Владимирович (1813–1869), автор-составитель книг «Фамильные заметки» и «Долгорукие, Долгоруковы и Долгорукие-Аргутинские», прославился как популярный «магнетизер» и двоеженец. А его сын Всеволод (1845–1912), редактировавший и готовивший к печати книгу отца «Долгорукие, Долгоруковы и Долгорукие-Аргутинские», в 1877 г. был арестован по делу «червонных валетов» – светских молодых людей, мошенничавших с векселями, – лишен дворянства и сослан в Томск.
Биография продолжателя трудов Долгорукова – князя Алексея Борисовича Лобанова-Ростовского (1824–1896) – напротив, представляет нам образ идеального слуги царя и Отечества. Выпускник Царскосельского лицея (однокашник М. Е. Салтыкова-Щедрина), Лобанов-Ростовский избрал дипломатическую карьеру и к концу жизни (в 1895) достиг должности министра иностранных дел.
С юных лет он занимался историей России и генеалогией знатных семей, собрал обширную коллекцию писем, мемуаров, исторических документов. Лобанов-Ростовский стал обладателем архива князя Долгорукова в той части, которая касалась генеалогии. Эти материалы помогли ему в составлении справочника «Русская родословная книга» (т. 1–3, 1873–1875), включавшего более 250 родословных росписей. Дополненное и исправленное издание было осуществлено в 1895 г.
В 80-х гг. XIX в. в России начинается мощный подъем генеалогических исследований. Аналогичный сборникам Долгорукова и Лобанова-Ростовского справочник «Родословный сборник русских дворянских фамилий» (1886–1887) публикуют В. В. Руммель и В. В. Голубцов, начинает издаваться капитальная монография А. П. Барсукова «Род Шереметевых» (1881–1904), он же публикует первую работу по библиографии отечественной генеалогии в журналах «Русская старина», «Русский архив», а также отдельными изданиями печатаются родословные отдельных родов, родословные росписи и заметки, исторические источники по генеалогии. Публиковались материалы больших семейных архивов, вели активную работу по выявлению и публикации документов генеалогического характера ученые архивные губернские комиссии.
Обширные справочники по истории и генеалогии провинциального дворянства готовились и издавались в губерниях. Это – «Родословная книга Черниговского дворянства» (т. 1–2, 1901), составленная графом Г. А. Милорадовичем, «Малороссийский родословник» В. Л. Модзалевского (т. 1–4, 1908–1914), 23-томное (!) «Дворянское сословие Тульской губернии» (1899–1916), составителями которого были М. Т. Яблочков и В. И. Чернопятов, «Материалы для генеалогии ярославского дворянства» (т. 1–9, 1910–1913) и другие.
