Ознакомительная версия.
Понятие «идея» обычно используется для обозначения того, на что указывают, обозначают или к чему относятся слова и другие символы. В этом смысле «банан» не обозначает то, что можно увидеть, потрогать, понюхать или даже съесть, но только образ «идеального банана».
Он вполне успешно представляет множество реальных съедобных бананов, даже если ни один из них не подходит к стандарту «идеального банана». Люди наделили названиями идеи, которые на самом деле нельзя увидеть, понюхать, потрогать или попробовать, как банан. Такие идеи, например, как двуглавый орел, мана (сверхъестественная сила, присущая некоторым людям, животным, предметам и духам — согласно верованиям народов Меланезии и Полинезии), электричество, причина.
Как и обозначающие их слова, они являются результатом общественного опыта, что позволяет обращаться с ними как с реальными вещами. На самом же деле понятия двуглавого орла, бессмертия или свободы оказывают на людей более продолжительное и глубокое воздействие, чем образ даже самого сочного банана.
Не вдаваясь в метафизические тонкости, общество одобряло и поддерживало идеи, вдохновлявшие подобные действия, так что они должны рассматриваться историками в одном ряду с конкретными объектами археологического исследования.
Практически идеи составляют столь же эффективную часть окружающей среды, как и горы, деревья, животные, погода и весь прочий внешний мир. Духовное окружение оказывает на общество такое же воздействие, как материальная среда. Поведение людей показывает, что они нуждаются в духовной среде так же сильно, как и в материальных орудиях труда.
Благодаря языку это «духовное снаряжение» не ограничивается идеями, которые могут преобразовываться в орудия и оружие, успешно контролирующие и преобразующие внешнюю природу. Оно включает также то, что часто определяется как социальная идеология, предрассудки, религиозные верования, привязанности и художественные идеалы.
Очевидно, что, преследуя идеологии и вдохновляясь идеями, люди осуществляют такие действия, которые никогда не наблюдаются среди других животных.
По крайней мере, 100 тысяч лет[1] тому назад странно выглядевшие существа, названные учеными неандертальцами, уже выработали ритуал погребения своих умерших детей и родственников, обеспечивая их едой и инструментами.
Сегодня каждое известное человечеству общество, остающееся на стадии первобытного развития, осуществляет определенные ритуалы, иногда излишне болезненные, воздерживаясь от доступных удовольствий. При этом руководствуясь и побуждаясь в своих действиях и ограничениях сегодня (и предположительно в прошлом тоже) социально санкционированными идеями того вида, что обозначаются нами как «бессмертие», «магия», «бог».
Подобные действия чужды всему остальному животному царству, поскольку животные не используют символический язык и поэтому не способны образовать такие абстрактные идеи.
Археологические находки показывают, что, например, кремни сотню тысяч лет тому назад отделывались с большей заботой и тщательностью, чем определялось их практическим применением. Все выглядит так, как будто их создатель хотел изготовить не только удобный, но и красивый инструмент.
Более 25 тысяч лет тому назад люди начали украшать свои тела и носить на шее раковины и бусины, изготовление которых требовало значительного труда. Сегодня по всему миру встречаются люди, выбивающие зубы, перевязывающие ноги, уродующие свои тела корсетами или подвергающие себя какому-либо уродству, стремясь подчиниться требованиям моды. И снова подобное поведение кажется свойственным природе человека. Именно оно обрамляет идеологию.
Так с помощью абстрактных идей люди подошли к тому, чтобы начать нуждаться в новом стимуле для своих действий, помимо таких общих потребностей, как удовлетворение чувства голода, сексуальных потребностей, гнева и страха. Все новые идеальные мотивы оказывались необходимыми для продолжения жизни. Идеология, далекая от очевидных идеологических потребностей, в биологическом смысле оказывалась полезной, то есть способствовала выживанию вида.
Без духовной вооруженности общество не только распалось бы, но и отдельные его члены утратили бы стремление к выживанию. «Разрушение системы верований» первобытных народов рассматривается специалистами как главный фактор, ведущий к их уничтожению в ходе взаимодействия с цивилизацией белых людей.
Вот что произошло с обитателями скалистого островка Эддистон (у южного берега острова Тасмания в Австралии. — Ред.): «Остановив практику охоты за головами, британцы тем самым запретили институт, составлявший основу их религии, что привело к всеобщей апатии коренного населения. Они перестали сопротивляться уменьшению населения острова».
Очевидно, что сообщества людей «не могут жить только хлебом единым». Но если «каждое слово, что исходит из уст Господа» не содействует прямо или косвенно росту и биологическому и экономическому процветанию общества, которое их порождает, то общество и его Бог неизбежно исчезнут. Именно этот естественный отбор показывает, что в плане длительной эволюции идеалы общества являются «всего лишь отображением материального в умах людей». Религия жителей Эддистона являлась движущей силой живущих и поддерживала в действии экономическую систему.
На практике «охотники за головами» сохраняли численность и активность коренного населения. Сказанное сделало улучшение материальных условий излишним и со временем позволило островитянам стать добычей британских завоевателей. Согласно распространенной точке зрения, социальная группа представляет собой идеологию, определяемую историческим отбором. Хотя приговор и может быть отсрочен.
Итак, идеология определенно является социальным продуктом. Но не только слова поддерживают идеи, произведенные в ходе жизнедеятельности в обществе, и поэтому сами по себе они нежизнеспособны. У идей также есть своя среда обитания, при принятии обществом они начинают определять поступки людей.
Даже верования, кажущиеся абсурдными, способны приобретать доверие, добиваясь, чтобы каждый член группы принял их и учился верить в них с младенчества. Никому не приходит в голову оспаривать то, во что верят все. У немногих из нас имеются большие основания, чтобы верить в одноклеточных, нежели в ведьм.
Наше общество насаждает первые верования и высмеивает последние, однако другие общества сохраняют за собой право на суждение. Конечно, ряд признанных экспертов видели одноклеточных в микроскоп. Но еще большее число специалистов в средневековой Европе и в первобытной Африке наблюдали за действиями ведьм. Преобладание нашего верования, бытовавшего в течение длительного времени, утвердилось. Проведем и другую параллель. Если в наше время антисептики и вакцины могут эффективно предотвратить эпидемии и таким образом изменить статистику социального роста, то в свое время подобную функцию выполняли заклинания и сожжения ведьм.
Не менее значительная функция идеологии заключалась в том, чтобы сплачивать общество и обеспечивать его работоспособность, опираясь на технологию и материальное оснащение. Как и духовное вооружение, материальное оснащение остается социальным продуктом, порожденным социальной традицией.
Практически это означает, что производство и использование различных орудий и предметов также требует от членов общества совместных действий. Современные европейцы и американцы приобретают еду, жилища и удовлетворяют свои нужды в результате сотрудничества в обширной и весьма сложной эффективной экономической организации.
Вырванные из нее, мы почувствуем себя весьма некомфортно и, возможно, станем голодать. Теоретически «примитивный человек» с простейшими нуждами и более примитивными орудиями труда вполне способен приспособиться к новым условиям жизни. Практически даже самые грубые первобытные люди, живущие в группе, организовывались и сотрудничали, чтобы добывать еду и изготовлять орудия труда. Вместе они участвовали и в отправлении обрядов.
В частности, среди австралийских аборигенов мы находим разделение труда между полами, мужчины занимались охотой, женщины — собирательством, а также изготовлением одежды и сосудов. В этом объединенном сообществе встречается также разделение продуктов.
Даже исследователю материальной культуры приходится изучать общество как объединенную организацию, изготавливающую средства, удовлетворяющие ее нужды, необходимые для самовоспроизводства и новых потребностей. Он всегда хочет понять, как работала экономика этого общества.
Следует учитывать, что экономика воздействовала на идеологию и сама испытывала ее влияние. Согласно «материалистической концепции истории», экономика определяет идеологию. Другими словами: в ходе длительного развития идеология способна выжить только тогда, когда она способствует ровному и эффективному функционированию экономики. Если идеология станет препятствовать такому функционированию, то общество и вместе с ним идеология в конце концов погибнут. Нельзя долго задерживать процесс развития. Устаревшая идеология способна разрушить экономику и затруднять перемены дольше, чем допускает марксизм.
Ознакомительная версия.
