Но и важное значение, которое играет вавилонская литература при толковании текста Библии, бледнеет перед нижеследующими соображениями.
Археологические исследования на Тигре и Евфрате доказали нам, что на Вавилонской равнине, — от природы в высшей степени плодородной, но благодаря человеческой энергии превращённой в цветущую оранжерею — уже около 2250 г. до Р. Хр. существовало государство, культурное развитие которого не уступало развитию наших средневековых государств.
После того как Гамураби удалось прогнать из страны непримиримых врагов вавилонян — еламитов и соединить юг и север страны в единое государство, для которого Вавилон являлся политическим и религиозным центром, он прежде всего позаботился о создании общего для всей страны права и составил свод законов, нормировавших гражданское право во всех его отраслях. Отношения хозяина к рабу или наёмнику, купца к приказчику, землевладельца к арендатору точно определяются этими законами. Так, напр., по этим законам приказчик, отдающий хозяину деньги за проданные товары, обязан брать у него квитанцию; в случае убытков от непогоды или диких зверей предусматриваются уступки. Регулируются также права рыбной ловли в местностях, прилегающих к одному и тому же каналу, и т. д. Из писем Гамураби к Син–Идиннаму видно, что царь получает сведения о всех более важных судебных делах и заботится о самом тщательном отправлении правосудия, равно как о порядке и неустанной деятельности во всех остальных отраслях управления.
В Вавилоне находился верховный суд, рассмотрению которого подлежали все трудные и спорные дела.
Каждый мужчина обязан был отбывать воинскую повинность, хотя Гамураби и делает исключения для древних жреческих родов или освобождает от неё, в интересах скотоводства, пастухов.
Мы узнаём также о чеканке монеты в Вавилоне, а весьма часто встречающиеся курсивные надписи указывают на широкое распространение письма. Действительно, до наших дней дошли в большом количестве письма того времени, касающиеся самых обыденных интересов жизни. Вот, например, письмо жены, извещающей находящегося в дороге мужа, что дети здоровы; письмо мальчика, сообщающего отцу, что такой–то его жестоко обидел, и что он отомстит обидчику, но хочет сначала услышать совет отца по этому поводу: письмо юноши, в котором он просит отца прислать ему давно обещанные деньги, мотивируя свою просьбу тем, что он тогда опять будет в состоянии молиться за него.
Всё это указывает нам на образцовое состояние почты и дорог в Ассирии и на то, что улицы, каналы и мосты были в хорошем состоянии даже далеко за пределами Вавилона.
Торговля и промышленность, скотоводство и земледелие — всё процветало в этой стране, а науки, как напр. геометрия и математика и особенно астрономия, достигли такого высокого развития, которое ещё и теперь приводит в изумление современных учёных. Не говоря уже о Париже, даже Рим едва ли может сравниться с Вавилоном по тому влиянию, которое этот последний оказывал в течение двух тысячелетий на весь мир.
Ветхозаветные пророки с негодованием говорят о всепокоряющем могуществе Вавилона времён Навуходоносора. «Вавилон был золотою чашею в руке Господа, опьянявшею всю землю», говорит Иеремия (LI, 7). Даже в Апокалипсисе чувствуется ещё полное негодования воспоминание о великом Вавилоне, этом богатом, весёлом городе, центре торговли и искусства, «матери блудниц и всяких мерзостей земли».
Таким центром культуры, науки и литературы, «мозгом» передней Азии, всепокоряющей державой, Вавилон был уже в конце третьего тысячелетия.
Зимой 1887 г. египетские феллахи, производя раскопки между Фивами и Мемфисом, в развалинах Эль–Амарна, бывшей резиденции Аменофиса IV, нашли там около 300 глиняных табличек всевозможной величины и формы. Как теперь установлено, это были письма вавилонских, месопотамских и ассирийских царей к фараонам Аменофису III и IV, а также письма египетских наместников из больших ханаанских городов, как Тир, Сидон, Акка, Асколон, к египетскому двору, написанные ещё до переселения израильтян в землю обетованную. Эта находка глиняных таблиц в Эль–Амарна, как огромный электрический прожектор, бросила полосу света во мрак, покрывавший до тех пор историю стран, лежавших по берегу Средиземного моря, и в особенности Ханаана, его политическое и экономическое развитое в 1500 г.–1400 г. до Р. Хр.
И уже тот факт, что эти вельможи Ханаана и даже Кипра пользовались вавилонским языком и письмом, писали, как и вавилоняне, на глиняных таблицах, и что, таким образом, вавилонский язык был официальным дипломатическим языком от Евфрата до Нила, свидетельствует нам о всепокоряющем влиянии вавилонской культуры и литературы между 2200 и 1400 гг. до Р. Хр.
Когда 12 колен израильских вторглись в Ханаан, они попали в страну, где всецело господствовала вавилонская культура. Мелкая, но очень характерная черта: при завоевании и разграблении первого ханаанского города, Иерихона, вавилонское платье возбудило алчность Ахана (Иисус Навин, VII, 21).
Но не только промышленность — торговля, право, наука вавилонян оказывали своё влияние на эту страну. Отсюда понятно, почему ветхозаветная система монет, мер, весов, даже внешняя форма законов: «если кто–нибудь сделает то–то и то–то, то пусть он…» — вполне сходны с вавилонскими.
И если принять во внимание, какое сильное влияние оказал Вавилон на организацию жертвенного культа и священства у израильского народа, то нам невольно бросится в глаза тот факт, что израильские предания не содержат определённых указаний на происхождение субботнего дня (Исх. XX, 11 и Второз. V, 15).
Вавилонские раскопки дали нам возможность твёрдо установить следующие факты: 1) что ассиро–вавилоняне также имели «день субботний»; 2) что этот день считался у них днём «примирения с богами», и 3) что, подобно еврейской ŝ’abbath ассиро–вавилонское слово ŝ’abbatu также означает «прекращение работы», «праздник». Мы знаем также, что этот день назывался у них «день бога» — и совершенно то же встречаем мы в Ветхом Завете, где излюбленным выражением в устах Иеговы являются слова: «моя суббота». В найденном вавилонском календаре, содержащем указания относительно жертвоприношений и праздников, 7, 14, 21 и 28 дни каждого месяца обозначены, как дни, в которые «пастух великих народов» не должен есть жареного мяса, менять одежду, приносить жертву, не должен садиться в колесницу, производить суд, волхвы не должны предсказывать и даже врач не должен касаться больного. Короче сказать — это были дни, неблагоприятные для всякого рода начинаний.
Отсюда, кажется, ясно, что благословенным воскресным отдыхом мы обязаны в конце концов этому древнему народу, жившему на берегах Тигра и Евфрата.
Но даже более того. Берлинский музей хранит ещё более драгоценное сокровище, именно глиняную табличку, содержащую вавилонскую легенду о том, как человек лишился бессмертия.
Место, где была найдена эта табличка, — Эль–Амарна, — а также множество рассеянных по табличке точек, сделанных красными египетскими чернилами — доказательство, как старались египетские учёные облегчить себе понимание незнакомого текста — говорят нам, насколько тщательно уже в то далёкое время изучались произведения вавилонской литературы к югу от Вавилона вплоть до страны фараонов.
Нет ничего удивительного, что подобное изучение могло иметь место и в Палестине, и что таким образом целый ряд библейских рассказов является теперь на свет из мрака вавилонских холмов в своей первоначальной форме. Вавилоняне делили свою историю на два больших периода: до потопа и после потопа. Вавилония была действительно страной потопов и, как все вообще низменные местности, лежащие при устьях впадающих в море больших рек, нередко подвергалась затоплению, вследствие страшных водяных циклонов и ураганов, сопровождавшихся землетрясениями и ливнями. Вспомним только, что ещё в 1876 г. подобный циклон с такой силой обрушился на устье Ганга, что сломал мачты кораблей, стоявших на расстоянии 300 килом. от берега, и что огромная волна, впитавшая в себя ещё прибрежные воды, залила в короткое время пространство в 141 кв. геогр. милю на 45 фут. в вышину. 215 000 человек утонуло, пока, наконец, страшный поток не разбился о вышерасположенные местности.
Можно себе представить, какой ужасной катастрофой был подобный циклон в те далёкие времена для вавилонской земли.
Знаменитый венский геолог, Эд. Зюсс, нашёл на одной табличке из библиотеки Сарданапала в Ниневии, написанной за 2000 лет до Р. Хр., рассказ о потопе, весьма сходном с только что описанным циклоном 1876 г.
Море играет в этом рассказе главную роль, и потому корабль вавилонского Ноя, Ксисутра, был выброшен на отроги Армяно–Мидийского хребта; но в остальном этот рассказ повторяет хорошо всем известные подробности всемирного потопа. Ксисутр получает от бога морей приказание построить известной величины корабль, тщательно просмолить его и поместить туда свою семью и всяких живых тварей. Исполнив всё это, Ксисутр наглухо заделывает вход, и корабль носится по заливающей весь мир пучине, пока, наконец, не останавливается на горе Низир. Далее следует знаменитое место: «На седьмой день я выпустил голубя; голубь полетал взад и вперёд, но, не найдя, где бы он мог сесть, вернулся обратно». Мы читаем далее, как Ксисутр выпустил ласточку, но она также прилетела обратно; наконец был выпущен ворон, который заметил, что вода убывает, и уже не вернулся на корабль. Затем Ксисутр покидает судно и на вершине горы приносит благодарственную жертву, приятный запах который обоняли боги, и т. д.
