— Это же пограничники, у них свои порядки!
Представляется, что реальный, а не киношный полковой комиссар (равнялся строевому командиру-полковнику) Фомин, служивший в Красной Армии с 1932 года, знал положения действовавшего в 1941 году Строевого устава пехоты РККА (СУ-38), принятого в 1938 году. Как и то, что действие этого устава распространялось на все рода войск, включая погранвойска НКВД СССР. Тем более что реальный полковой комиссар Фомин служил по соседству с расквартированными в той же Брестской крепости 3-й погранкомендатурой и 9-й погранзаставой 17-го Краснознаменного Брестского погранотряда.
Далее пресловутые диверсанты-«бранденбуржцы» в пограничной форме мелькнули в эпопее «Битва за Москву» в эпизоде первой бомбежки Бреста и Брестской крепости утром 22 июня 1941 года. По сюжету, разбуженный бомбежкой в своей городской квартире, один из руководителей и героев обороны Брестской крепости командир 44-го стрелкового полка майор Петр Гаврилов (в фильме его роль сыграл латышский актер Ромуальд Анцас) тут же побежал в крепость в казармы своего полка. И по дороге через мост, проложенный к воротам крепости через приграничную реку Мухавец, был обстрелян диверсантом-«пограничником» из пулемета Дегтярева.
Вероятно, в основу вышеописанных эпизодов кино «Битва за Москву» легли соответствующие отрывки из знаменитого произведения советского военного писателя Сергея Сергеевича Смирнова «Брестская крепость», впервые изданного в 1957 году. Именно благодаря огромной работе Смирнова подвиг защитников Брестской крепости лета 1941 года через 15 лет стал достоянием нашей истории и воинской славы, а живые и павшие герои Бреста были признаны таковыми и удостоены высоких наград. Никак не оспаривая огромные заслуги Сергея Смирнова в деле восстановления исторической правды о событиях, произошедших в Брестской крепости и в самом Бресте в первые дни и недели Великой Отечественной войны, нельзя не признать, что книга Смирнова была написана главным образом с использованием советских источников — без их сверки с зарубежными военными исследованиями и документами по теме.
В итоге в первом и всех последующих изданиях книги С. С. Смирнова «Брестская крепость» появились следующие пассажи:
«…B районе Бреста гитлеровские агенты действовали особенно активно. В последние дни перед войной наши пограничники нередко задерживали здесь шпионов.
21 июня вечером в городе и даже в крепости появились немецкие диверсанты, переодетые в форму советских бойцов и командиров и хорошо говорившие по-русски. Часть из них была якобы (выделено мной. — М. Т.) переброшена через границу в товарном поезде с грузами, который немцы подали накануне войны на станцию Брест в счет поставок Германии по торговому договору с Советским Союзом. Под покровом ночи эти диверсанты выводили из строя линии электрического освещения, обрезали телефонные и телеграфные провода в городе и крепости, а с первыми залпами войны принялись действовать в нашем тылу…»[5]
…Несколько лет назад за границей вышла книга воспоминаний известного гитлеровского диверсанта подполковника Отто Скорцени, военного преступника, который после разгрома фашистской Германии нашел себе безопасное убежище во франкистской Испании. Это тот самый Скорцени, что в годы войны со своей шайкой отборных головорезов выполнял самые ответственные поручения Гитлера и его генералов: похитил у союзников арестованного Муссолини в 1943 году, а зимой 1945 года, переодевшись в американскую военную форму, во главе своих диверсантов сеял панику в тылах войск Эйзенхауэра в дни их поражения в Арденнах. Книга его, весьма саморекламная, так и называется «Легион Скорцени». На одной из ее страниц есть любопытное упоминание о Брестской крепости.
Оказывается, Скорцени побывал в Бресте в первые дни войны и, видимо, имел самое прямое отношение к действиям гитлеровских диверсантов в нашей пограничной полосе. Впрочем, об этом он не обмолвился ни одним словом (выделено мной. — М. Т.). Зато не лишена для нас интереса та оценка упорства защитников крепости, которая дана здесь.
«Русский гарнизон цитадели, — пишет автор, — в буквальном смысле слова вел борьбу до последнего патрона, до последнего человека». Скорцени рассказывает, как он однажды под огнем выполз на гребень крепостного вала и видел усеянный трупами гитлеровских солдат двор цитадели.
Несколько ниже этого упоминания о крепости я наткнулся на строки, в которых описывалось событие, тогда еще неизвестное мне.
«То же самое было в районе Брестского вокзала, — писал Скорцени. — Там войска противника сосредоточились в глубоких вокзальных подвалах и отказывались сдаваться. Как я узнал позже, пришлось затопить подвалы, так как оказались неудачными все другие попытки взять вокзал…»[6]
Как уже было сказано выше, 22 июня 1941 года и в последующие дни Отто Скорцени находился в составе дивизии СС «Райх», двигавшейся в стороне от Бреста. Хотя в последующие дни и недели войны, когда сопротивление защитников крепости было подавлено, младший офицер войск СС Скорцени вполне мог быть послан в Брест с каким-либо поручением и побывать на развалинах крепости. Но уж никак не «под огнем» и не среди не убранных со двора цитадели трупов гитлеровских солдат. И если Скорцени и бывал в Бресте, то вне всякой связи с действиями диверсантов «Бранденбурга».
Несмотря на упомянутые выше несоответствия с реальной историей, миф о «бранденбуржцах» в советской военной форме, проникавших на территорию СССР в грузовых поездах, был так ярко проиллюстрирован в фильме «Битва за Москву», что получил дальнейшее развитие в творчестве известнейшего советского военно-исторического беллетриста Валентина Пикуля. В его последнем романе «Площадь павших борцов», который так и остался неоконченным из-за кончины Пикуля в 1990 году, имеется примечательный пассаж, который явно восходит к кинофантазиям Юрия Озерова:
«…Товарные вагоны, следующие из Германии с поставками закупленного оборудования, имели хитрое „двойное дно“, в котором скрывались головорезы и диверсанты из полка „Бранденбург-300“, знающие русский или украинский языки; миновав границу, они моментально растворялись в нашей жизни, а их фальшивые документы были безукоризненны. Их подготовка была идеальной. Случалось, этих агентов через военкоматы даже призывали в ряды Красной Армии, некоторые устроились при штабах наших западных округов. Они были хорошо подкованы „идейно“ и на собраниях бурно аплодировали при имени товарища Сталина, мудрейшего и гениального друга и учителя, отца всех народов. Это было очень трудное и сложнейшее время аплодисментов, „переходящих в бурные овации“…»[7]
Добавлю, что цитируемый отрывок из Пикуля относится не к маю-июню 1941-го, а к лету — осени 1940 года. Когда на территорию СССР действительно в больших количествах забрасывали действительно неплохо владевших русским и украинским языками агентов абвера из числа уроженцев свежеприсоединенных западных регионов Советского Союза. Но это была именно массовая агентура, которую немецкие инструктора готовили наскоро и начерно — в отличие от малочисленных тогда соотечественников из «Бранденбурга», которых в 1940 году в СССР не засылали и засылать не могли ни по военно-политическим соображениям, связанным со статусом «брандербуржцев» как полноправных граждан рейха и кадровых военнослужащих Вооруженных сил Германии, ни потому, что большинство штатных военнослужащих «Бранденбурга», в отличие от приписанных к полку националистов, не знали русского языка и не имело даже минимальной подготовки к ведению конспиративной работы «на длительном оседании и инфильтрации», о которой шла речь в романе Пикуля…
Что же на самом деле происходило в районе Бреста 21–22 июня 1941 года? Правдоподобную версию тех событий можно выработать, опираясь на имеющиеся факты и простую логику.
Прежде всего, ни один доступный автору этих строк документальный источник о «Бранденбурге» на русском и иностранных языках не содержит упоминаний о том, что военнослужащие полка особого назначения «Бранденбург» накануне 22 июня 1941 года были засланы в Брест и Брестскую крепость с диверсионными целями. Что вполне согласуется с боевой специализацией и тактикой действий «брандербуржцев», отшлифованной в многочисленных операциях 1939–1941 годов. В Бресте их целью вряд ли мог быть захват и удержание опорных пунктов крепости, многотысячный гарнизон которой, находясь в ее стенах, не мог контролировать стратегически важную для гитлеровцев железнодорожную магистраль Минск — Брест — Варшава, хотя был способен держать под огнем несколько ближайших дорог с мостами через пограничную реку Буг. А тогдашнее немецкое командование всех уровней — от ОКХ до штурмовавшей крепость 45-й пехотной дивизии, укомплектованной австрийскими земляками фюрера — вряд ли решилось бы использовать штучных диверсантов «Бранденбурга» как пушечное мясо для одной-единственной операции по захвату фортеции.
