Работа над планом военных действий на зимний период началась осенью 1943 года. Как и в прежние годы, никакой передышки не предусматривалось. «В ходе операций советских войск летом и осенью этого года, — писал Сталин президенту Рузвельту, — выяснилось, что наши войска могут и впредь продолжать наступательные операции против германской армии, причем летняя кампания может перерасти в зимнюю».
Окончательное решение было принято в начале декабря 1943 года на совместном заседании Политбюро ЦК ВКП(б), ГКО и Ставки.
В устоявшейся версии: «Стратегический замысел Верховного Главнокомандования на зимнюю кампанию 1944 года заключался в том, чтобы путем последовательных ударов нанести противнику поражение: на северо-западном направлении — группе армий «Север», на юго-западном — группам армий «Юг» и «А». На центральном участке фронта наступательные действия должны были сковать силы врага. Таким образом, предусматривалось наступление от Балтийского до Черного моря с целью разгрома фланговых стратегических группировок противника в районе Ленинграда, на Правобережной Украине и в Крыму. Успешное решение этих задач создавало благоприятные условия для летнеосеннего наступления Красной Армии в Белоруссии, Прибалтике и на юго-западе.
Существенной особенностью стратегического замысла являлось то, что наступление Красной Армии в предстоящей кампании планировалось поэтапно, а не одновременно на всем протяжении советско-германского фронта. Это позволяло создавать мощные группировки советских войск с решающим превосходством сил и средств над врагом. Такие группировки должны были в короткий срок добиваться разгрома противостоящих группировок противника, образуя бреши в его обороне на избранных направлениях».
Это подтверждает генерал армии С.М. Штеменко: «Для распыления же резервов противника наиболее целесообразно было чередовать наши операции по времени и проводить их по районам, значительно удаленным друг от друга. Все это предусматривалось в планах кампании первой половины 1944 г.».
Все это придумано после войны по итогам достигнутых результатов. На самом деле наступать должны были все и одновременно на всех направлениях, но не везде получилось.
На Тегеранской конференции Сталин дал согласие на вступление Советского Союза в войну с Японией, а союзники твердо пообещали высадить войска в Северной Франции не позднее мая 1944 года. Однако вопрос о признании советских территориальных приобретений 1939–1940 годов по-прежнему висел в воздухе. Англичане защищали интересы польского эмигрантского правительства, американцы «переживали» за прибалтийские республики.
Поэтому стратегической задачей Красной Армии было к концу весны выйти на государственную границу практически на веем ее протяжении и перенести боевые действия за пределы СССР.
Тот же Штеменко на другой странице пишет: «Если говорить о политической цели предстоящих операций, то она состояла прежде всего в полном освобождении нашей страны от немецко-фашистских захватчиков».
Главный удар Ставка планировала нанести силами четырех фронтов на юго-западном направлении с целью разгромить группы армий «Юг» и «А» и выйти на подступы к Южной Польше, Чехословакии и Балканам. Мощный удар на этом направлении позволял немедленно и наиболее эффективно использовать результаты осеннего наступления для сокрушения стратегической обороны противника не только на юге, но и на всем советско-германском фронте. Немцы, отброшенные от Днепра, не имели здесь укрепленных рубежей и стабильного фронта. Здесь же находилась наиболее крупная группировка Красной Армии, включавшая основную массу танковых и механизированных соединений, что позволяло подготовить новые операции быстро и без значительных перегруппировок.
Успех на юго-западном направлении приводил к освобождению районов с высокоразвитой металлургической и горнорудной промышленностью, а также плодородных земель между Днепром и Прутом. Соответственно Германия лишалась крупнейших источников стратегического сырья. Кроме того, выход советских войск к Балканам неизбежно приводил к давлению на позицию союзников Гитлера — Венгрии и Румынии.
Военно-политическая обстановка благоприятствовала решению этих задач.
После четырех с лишним лет войны нацистская Германия была дальше от поставленных фюрером целей, чем в первые два. Время успехов германского оружия ушло в прошлое.
«В связи с провалом операции «Цитадель», — признает генерал Б. Мюллер-Гиллебранд, — на Восточном фронте были израсходованы боеспособные и полностью моторизованные войска, однако стратегическая инициатива не была вырвана у противника… в ходе отступления немецких войск противнику была оставлена территория, достигавшая глубины на юге свыше 1000 км, в центре — свыше 300 км и на севере — свыше 200 км. Отход немецких войск не был результатом заранее запланированных оборонительных операций, осуществляемых по своей воле в целях сохранения сил, а являлся следствием ряда поражений, нанесенных немецким войскам противником, который опрокинул перешедший согласно приказу в жесткую оборону фронт немецких войск. Потери в личном составе и материальной части войск были высокими. Боевой дух снизился».
Инициатива безвозвратно перешла к противнику.
Приближающийся 1944 год не сулил побед претендентам на мировое господство. Обстановка на фронтах и театрах вооруженной борьбы становилась для завоевателей «жизненного пространства» все более неблагоприятной. Международное положение рейха также резко ухудшилось. Италия уже совершила «предательство» — сначала капитулировала, а затем объявила войну Германии. Дальневосточный союзник — Япония перешла к стратегии обороны, имея перед собой в лице США и Великобритании противников, обладавших превосходящими силами.
Германское военно-политическое руководство вынуждено было отказаться от наступательной стратегии. Гитлер, Кейтель, Йодль и прочие полководцы, продолжая планировать и направлять действия вермахта, по существу не имели уже никакого осмысленного плана ведения войны. Передышки не было, на Востоке и в Италии союзники по коалиции вели беспрерывное наступление. Многие крупные города Германии лежали в развалинах.
Приходилось считаться с реальной возможностью масштабной десантной операции англо-американских войск в Северной Франции и усиливать группировку войск на Западе.
Вместе с тем Гитлер и его окружение все больше рассчитывали на то, что при дальнейшем развитии мировых событий США и Англия столкнутся с Советским Союзом и повернут против него свое оружие. Генерал Ф. Меллентин впоследствии писал: «Раскол между Советским Союзом и англо-американцами — вот что было нашей реальной надеждой». Стратегической целью Гитлера было создать условия, при которых коалиция лишится уверенности в достижении единства между отдельными участниками.
Нацистские бонзы и высший генералитет все чаще думали о возможности сепаратного мира с США и Англией при условии устранения фюрера. Мира с Гитлером не желал никто.
Общую установку на новую кампанию можно свести к одной фразе: выигрывать время в надежде на лучшее. У военных подобная стратегия энтузиазма не вызывала.
Германское военное руководство «…ограничивалось только тем, чтобы максимально быстро и наиболее целесообразно реагировать на все действия противника для выигрыша времени, а также пыталось поддерживать на должном уровне боеспособность своих вооруженных сил. Однако выигрыш времени не был использован для достижения политических целей. С помощью изощренной пропаганды о несуществующем «чудесном оружии», различного рода призывов «устоять и выдержать» от немецкого народа скрывалась бессмысленность дальнейшего продолжения войны и внушались надежды на поворот к лучшему, несмотря на все поражения. Там, где пропаганда не достигала цели, в действие вступало жестокое принуждение».
Однако ход мировой войны далеко еще не был завершен. В распоряжении верхушки рейха оставалось достаточно сил и средств для продолжения борьбы. Признавая, что ударная мощь вермахта в летних боях 1943 года на Восточном фронте была сильно подорвана, Гитлер в своем приказе от 27 ноября того же года заявил: «Я намерен восстановить боевую силу сражающихся на фронте войск с помощью самых беспощадных методов и сломить посредством драконовских наказаний всякое сопротивление отданным приказам. Независимо от того, что все возможности привлечения резервов из гражданского сектора уже иссякают, виды вооруженных сил и войска СС должны теперь прежде всего из своих собственных рядов выделить и направить на фронт необходимые силы. Я требую, чтобы в видах вооруженных сил и в войсках СС были незамедлительно приняты меры, чтобы из их состава был выделен и направлен на фронт по меньшей мере один миллион мужчин…»
