Ознакомительная версия.
Открытия и добыча, с которой возвращались португальцы и испанцы, не давали спать англичанам. Ведь они были морской державой, их богатство зависело от морской торговли, а тут опоздали! Настолько, что приходилось лишь облизываться, глядя на успехи соперников.
И моряки в Англии были лучшими в мире, и корабли по тем временам отличные…
И тогда английские торговцы и капитаны принялись рассуждать, расстелив на дубовых столах географические карты.
Земля была круглой. Капитаны и коммерсанты в этом не сомневались. Дорогу на Восток по экватору проторили испанцы и португальцы. Пока не было силы победить их в бою, следовало искать свои пути в Азию, по которым жители Иберийского полуострова путешествовать не решались. В частности, потому, что боялись холодов.
Некий Роберт Торн уже в 1527 году писал английскому королю Генриху VI11: «Я знаю, что моей непременной обязанностью является поведать Вашему Величеству тайну, которая, по-моему, до сих пор оставалась скрытой, а именно, что с небольшим числом судов можно открыть многое множество новых стран… причем для открытия их остался один путь — северный, ибо, как мы видим, из четырех стран света три уже открыты другими государями».
Так думали многие.
В 1527 году два судна под командованием Джона Рата покинули Лондон и взяли курс на север. Они плыли, пока не наткнулись на море, «усеянное множеством ледяных островов». Исследования Северной Америки, острова Ньюфаундленд, Гудзонова пролива и Лабрадора связаны с именами Кабота, Картье и других капитанов, которые вторгались во льды и вынуждены были возвращаться — северо-западный путь в Китай в обход Америки оказался недоступным. Тогда родилась мысль пробиться в Китай, плывя на восток. Долго ли, коротко, но в Лондоне была создана торговая компания, которая собрала денег на экспедицию в сторону Сибири. В 1553 году несколько кораблей во главе с капитанами Ченслером и Уиллоби отплыли в сторону Норвегии.
Как бы ни были хороши английские корабли, с нашей точки зрения — это скорлупки. Самой большой из них, «Эдуард Бонавентура» под командованием Ченслера, был водоизмещением 160 тонн.
Капитан Уиллоби был красивым высоким джентльменом, прославившим себя в шотландских войнах Генриха VIII. Но знаменитый старик, советник экспедиции Себастьян Кабот, выше всех ценил Ченслера, с которым вместе плавал по Средиземному морю. Ченслер был славен в Англии как выдающийся навигатор, изобретатель и мастер по навигационным инструментам, а также как человек исключительного благородства и настойчивости.
Вся жизнь Ченслера говорит о том, что оценка современников была совершенно справедлива. К сожалению, у нас о нем знают немного.
Корабли той экспедиции были хороши, чтобы плавать по Средиземному морю, однако в Арктике они превратились в настоящие ловушки для команды. Они не имели теплоизоляции, и в морозы (а на Севере они могли ударить и летом!) выжить на них было трудно.
К тому же моря, куда отплывали английские корабли, были совершенно неизвестны, а народы, жившие по их берегам восточнее Норвегии, никому не ведомы. Весь Лондон провожал экспедицию. Как писал современник, «простой народ густо усеял берега Темзы, чтобы поглядеть на отплытие кораблей».
Достигнув берегов Норвегии, капитаны решили поодиночке держать курс на норвежское селение Вардё. Но налетел страшный шторм, который разбросал корабли экспедиции. Больше им не суждено было встретиться.
Один из кораблей, ведомый упрямым и опытным Ченслером, старался не отходить далеко от берегов. Стоял полярный день, сильно удививший англичан. Ченслер писал: «Я зашел так далеко, что оказался в местах, где совсем не было ночи, но постоянно сиял яркий свет солнца над страшным и могучим морем».
Постепенно береговая линия стала отклоняться к югу, и Ченслер вновь оказался в лесных краях. Он пересек Белое море и оказался в устье Двины.
Корабль Ченслера бросил якорь у городка Холмогоры. Встреча удивила как местных жителей, так и англичан. Ченслер был уверен, что встретит страшных каннибалов, облаченных в шкуры, а жители Холмогор еще никогда не видели такого громадного судна и так странно одетых людей, говоривших на непонятном языке.
Разумеется, местные власти тут же запретили англичанам высаживаться и уж тем более отказали им вправе встретиться с властями страны, которая называлась Московией.
Но не таков был Ченслер. Он заявил, что поедет в Москву, благо уже настала осень и выпал снег. Хитростью, уговорами, посулами Ченслер раздобыл сани и лошадей и отправился в Москву своим ходом. Начальство грозило кулаками, кричало вослед проклятия, потому что царь Иван Васильевич Грозный, хотя еще и не такой грозный, как в старости, мог не пожалеть чиновников за нестойкость перед лицом Запада.
Но обошлось. Отъехав от Холмогор, англичане встретили большую группу московских чинов, посланных царем, чтобы пригласить Ченслера в столицу.
Проблемы Ивана Васильевича, как ни странно, удивительно напоминали английские. Россия была отрезана от Балтийского моря, от Европы, а Иван, в этом отношении предшественник Петра Великого, желал пробиться на Запад, тогда как советники толкали его к походам на Крым, ничего России не дававшим.
Но одно дело желать прорыва на Запад, а совсем другое — это совершить. И появление англичан явилось для Ивана Грозного буквально манной небесной.
Ах, видели бы вы, как встречали Ченслера в Москве зимой 1553 года! Какие пиры закатывал русский царь, как пытался (и преуспел в этом!) поразить англичан своим богатством!
В результате весной Ченслера, нагруженного подарками, как ослик, с почестями отправили в Холмогоры, а еще через год он возвратился от имени вступившей на престол королевы Марии и несказанно разбогатевшей по получении благих вестей Московской компании. Иван, с нетерпением ожидавший англичан, тут же подписал с представителями английской короны выгодный для обеих сторон договор, который давал англичанам сказочные права в России, а русским купцам — в Англии.
Оставалось немного.
Надо было послать в Англию русское посольство подписать договор у английской королевы и начать торговлю.
Помимо посла Осипа Непеи, человека не слишком знатного, но умного, образованного и богатого, Ченслер вез в Англию и скорбный груз: русские поморы весной нашли на северном берегу Кольского полуострова корабли спутников Ченслера. Все, кто был на их борту, замерзли, зимуя в устье речки Варзины. Погиб и капитан Уиллоби. Их вещи русские передали Ченслеру.
Из Холмогор в Англию отплыла целая эскадра. Ведь к тому времени туда уже прибыли первые торговые корабли.
В Холмогорах они сгрузили первые мешки редкого в России товара — сахара и немало тюков отличного британского сукна. Меха же, мед и иные русские богатства наполнили трюмы «Бона Эсперанцы», «Бона Конфиденции», «Филиппа и Марии» и «Эдуарда Бонавентуры».
20 июля 1556 года великое русское посольство покинуло Холмогоры, и английская эскадра под всеми парусами взяла курс на северо-запад. И посольство исчезло.
Плавание по уже известным норвежским и шотландским водам должно было занять лишь несколько недель.
В Лондоне с нетерпением ждали русское посольство, а в Москве ожидали вестей из Англии.
Что же за таинственная беда обрушилась на эскадру из четырех лучших британских судов, ведомую лучшими и опытнейшими капитанами? Причем случилось это не во льдах Ледовитого океана, а в местах всем известных и цивилизованных.
Эта тайна разрешилась лишь через год.
Оказывается, когда эскадра огибала северную оконечность Норвегии, корабли попали в жестокий шторм. Буря была настолько страшной, что «Бона Конфиденция» разбилась вдребезги о скалы у Торндхейма, и почти никто с нее не спасся. Еще два корабля выбросило на берег, правда, они остались более или менее целы. И лишь флагманский корабль Ченслера «Эдуард Бонавентура» смог продолжить путь.
Невезение преследовало последний корабль и далее. Встречные ветры были столь сильны и постоянны, что Ченслер не смог добраться до Англии. Четыре месяца «Эдуард Бонавентура» боролся с непогодой. Берега Шотландии возникли в пелене дождя лишь в ноябре 1556 года, когда Ченслера уже никто не ждал. Тем более что одному кораблю эскадры, «Филиппу и Марии», все же удалось сняться с камней у Торндхейма и достичь Англии в октябре. Судьба же «Бона Эсперанцы» так и осталась неизвестной.
Велика была радость моряков, завидевших родные берега. Ченслер решил пристать в бухте Питслиго, чтобы запастись пресной водой.
Но тут налетела серия шквалов. Корабль сорвало с якорей, и Ченслер ничего не мог поделать. Со страшным грохотом «Эдуард Бонавентура» раскололся на скалах.
В момент крушения Ченслер проявил себя человеком мужественным и настоящим морским капитаном. Он решил любой ценой спасти русского посла. Ченслер спустил единственную оставшуюся шлюпку, куда усадили Непею и его свиту, а также нескольких матросов, чтобы они выгребли к берегу сквозь полосу дикого прибоя. Ченслер стоял у руля.
Ознакомительная версия.
