"…тов. Сталин всячески рекомендует, чтобы мы тайники, связанные с механикой международной политики, знали, изучали, чтобы в этом отношении, как говорит тов. Сталин, не были вахлаками… Роль… медведя (т.е. России. – А. Н.) заключается в том, что, пока дровосек дрова ломает, мы ходим по лесу и требуем попенную плату" (веселое оживление в зале, бурные аплодисменты, смех).
…Просматривая архивный фонд А.А. Жданова, я обратил внимание на довольно обширное письмо некоего Золотова В.П., члена ВКП(б) с 1928 года, жителя Москвы. Письмо заинтересовало меня прежде всего тем, что Жданов хранил его среди своих наиболее важных бумаг. Хотя дата на письме отсутствует, но по ряду признаков оно безусловно написано в 1939 году, когда вырисовывалась возможность соглашений с обеими группировками – англо-французской и германской. Золотов исходит из того, что главный враг Советского Союза – это Англия. По его мнению, основная задача советской внешней политики заключается в том, чтобы способствовать развязыванию войны между Германией и Англией. «Англию надо бить, – пишет Золотов, но бить английским методом, т.е. чужими руками». Член ВКП(б) Золотов предлагает – в случае войны Германии с Англией и Францией – обещать Германии «соблюдение нами нейтралитета, обеспечить охрану ее тылов, а концентрацией Красной Армии на западной границе парализовать возможность Польши вступить в войну на стороне Германии». Эти слова подчеркнуты Ждановым фиолетовыми чернилами. Не правда ли, схема, предложенная Золотовым, весьма приближается к курсу внешней политики, избранной Сталиным? В итоге – все капиталистические группировки истощены, воюя друг с другом, и в этот момент «СССР бросит на весы истории меч Красной Армии».
Вывод точь-в-точь соответствует «доктрине Сталина», сформулированной еще в середине 20-х годов, но напечатанной в собрании его сочинений только в 1947 году, т.е. через два года после победоносного окончания войны против Германии. Ну, что Золотов, в конце концов мало ли доморощенных и непрошенных советчиков! Все это было бы так, если бы в дальнейшем Жданов не развивал сам то, что можем мы назвать с некоторой шутливой натяжкой «доктриной Золотова».
В черновых записях Жданова по поводу договора о ненападении между СССР и Германией мы находим любопытные мысли, отдающие «золотовщиной», например: «тигры и их хозяева». Хозяе-ва тигров науськивали их на восток. Надо повернуть клетку в сторону англичан. И далее, Англия – принципиальный враг мира и коллективной безопасности. И больше: «Дранг нах Остен» – английская выдумка.
Жданов рассматривает идущую в Европе войну как очень подходящее время для расширения территории Советского Союза: «Политика социалистического государства заключается в том, чтобы использовать противоречия между империалистами, в данном случае военные противоречия, для того, чтобы в любое время расширить, когда представляется эта возможность позиции социализма. И далее, уже более конкретно: „Из этой практики мы исходили за истекший год, она дала, как вы знаете, расширение социалистических территорий Советского Союза“. Такова будет наша политика и впредь, и тут вам всем ясно по какой линии должно идти дело (смех)». Жданов вполне откровенен, холодно циничен, ибо он обращается к «своим»: «У нас нейтралитет своеобразный – мы не воюя получаем кое-какие территории (смех). Для того чтобы этот нейтралитет поддержать, нужна сила». И снова: «Мы должны быть настолько сильны, чтобы эти позиции социализма отстоять и дипломатическим, и военным путем». Он призывает «не теряя ни дня, ни часа совершенствовать военную технику, военную организацию, учитывая опыт современного наступления, со всеми его ударными средствами и формами…».
Любопытно, что эта часть выступления Жданова была из стенограммы его выступления изъята.
Мнения, что «Дранг нах Остен» – пропагандистский трюк, придерживался, как видно, и другой государственный муж – «всесоюзный староста» М.И. Калинин. Он наложил следующую резолюцию на своем экземпляре книги Гитлера «Майн Кампф», переведенной на русский язык, снабженной примечаниями безымянного редактора и изданной неизвестно где и кем. Резолюция такая: «Многословна, бессодержательна, но для мелких лавочников, обывателям должно нравиться, финансовому же капиталу ценная находка».
Можно посмеяться, конечно, но как-то не хочется, ведь и Жданов, и Калинин, и иже с ними долгие годы уверенно вели народ куда-то в коммунистические дали…
20 мая 1941 года Калинин выступил с докладом о международном положении на партийно-комсомольском собрании работников служебного аппарата Президиума Верховного Совета СССР.
Он не скрывает, что пакт с Германией был заключен, так как Советский Союз получал от сделки немедленную выгоду: «…этот пакт был неожиданностью для очень многих, – признавал Калинин, – во всяком случае он был неожиданностью для населения и даже казался принципиально противоречащим нашей линии: как же это так – заключать пакт с таким явным врагом, с фашизмом?» Но – предложены были соответствующие условия, «распространяться я не буду, так как материальная сторона их всем хорошо известна». Негодование Калинина обращено прежде всего против Англии и Франции. Но почему? Да потому, что они… плохо воюют! «Их бездеятельность граничит с преступностью». И добавляет «если бы это было у нас, то это так бы и квалифицировалось – преступная неподготовленность к войне». Запомним эти слова. Но почему же Калинин так сердит на Англию и Францию? Ему-то что? Всего лишь год с небольшим тому назад Советский Союз поддерживал «мирное наступление» Гитлера и клеймил Англию и Францию как агрессоров, а соратник по Политбюро – Молотов – заявлял во всеуслышание, что преступно вести войну под флагом уничтожения гитлеризма.
Калинин разочарован, и ясно почему – концепция о взаимном истощении враждующих капиталистических государств не работает. А ведь на ней была основана долголетняя стратегия большевистской партии, еще от Ленина унаследованная. И вдруг он обнаруживает, что все идет не так, как, скажем, в первую империалистическую, и вопреки решениям партийных съездов и Коминтерна, и что «Майн Кампф» – это «ценная находка» не только для финансового капитала, а программа завоевания «жизненного пространства» для немцев. Калинин, в отличие от Сталина, откровенно говорит теперь, что Германия ведет завоевательную войну, «многие в СССР», по мнению Калинина, «с удовольствием» встречают известия об успехах англичан, внутренне сочувствуют тому, чтобы немцы были биты".
И все же не эти рассуждения – лейтмотив предвоенных выступлений Калинина в закрытых аудиториях – объясняют стратегию ВКП(б) в грядущих событиях. "А как бы использовать этот момент так, чтобы это было выгодно большевизму? – спрашивает он. Коммунисты, по его мнению, чересчур увлекаются миром, а их, по Калинину, «прежде всего, должен интересовать вопрос о том, что может извлечь коммунистическая партия из тех событий, которые происходят один раз в полсотни лет».
"Если вы марксисты, – поучает далее Калинин, – если вы изучаете историю партии, то вы должны понимать, что это основная мысль марксистского учения – при огромных конфликтах внутри человечества извлекать максимальную пользу для коммунизма (выделено мною. – А. Н.). И далее: «…Коммунист должен желать драки, если имеются шансы на успех. А разве у нас нет таких шансов? Они имеются, в этом у меня нет никаких сомнений» и, наконец: "я считаю, что самое лучшее для понимания марксизма – это изучение военного дела, а еще лучше, когда борются за него с оружием в руках, лучшего метода для изучения марксизма нет" (выделено мною. – А. Н.). Таков был «добрый дедушка» Калинин. Пожалуй, никто из советских лидеров или из руководителей Коминтерна не объяснил лучше, чем Калинин, каково должно быть отношение коммунистов к войне. «Война, – признает „всесоюзный староста“ очень опасное дело, она связана со страданиями…», но война и такой момент, "когда можно расширить коммунизм (выделено мною. – А. Н.)". Этого, подчеркивает Калинин, «нельзя выпускать из виду». Он удовлетворен тем, что уже «удалось несколько расширить зону коммунизма и сделать это сравнительно с маленькими расходами средств», и мимоходом и конфиденциально, в скобках, для соучастников только: «(вы об этом знаете, конечно)». Но, предупреждает Калинин, если это (то есть расширение зоны коммунизма. – А. Н.) потребует и «большего напряжения», то «коммунисты, поскольку они коммунисты, поскольку они представляют передовую интернациональную бригаду, от этого уклониться не смогут…»
Обратим внимание, что речь здесь Калинин ведет не о защите отечества, не об обороне страны от нападения врага, а о наступлении, о «таком прыжке» к «укреплению коммунизма, который, может быть, будет решающим для всего последующего исторического хода событий», а затем уже формальный глава советского государства переходит на тон соблазняющий: «Это ведь заманчивая штука. Я не думаю, чтобы это не увлекало». И партийно-комсомольская аудитория вторит одобрительным смехом и аплодисментами.
