Военная история Оси заканчивается отпадением Италии в июле 1943 г. Об этом важнейшем событии, отдавшем все Средиземное море в руки союзников, генерал Иодль сделал в ноябре 1943 г. перед райхслайтерами и гаулайтерами Германии следующее сообщение (документ L. 172):
«Основные факты итальянской измены известны вам из печати. В действительности положение было еще более драматическим, чем его описывают журналы. Для Верховного Командования это было одной из самых трудных проблем, которые перед ним когда либо вставали. Для фюрера с первого же момента стало ясно, что отстранение и арест дуче неизбежно повлечет за собой полное отпадение Италии от Оси, несмотря на то, что некоторые менее прозорливые лица склонны были видеть в этом факте улучшение нашего положения в Средиземном море и нашего военного сотрудничества с Италией.
В этот момент многие не понимали, почему политические и военные действия фюрера были направлены к свержению нового правительства и к освобождению Муссолини. Только очень немногие могли быть посвящены в это предприятие. С другой стороны, надо было принимать спешные военные меры, чтобы задержать передвижение неприятеля возможно раньше, т. е. еще в Сицилии.
Не было ни малейшего сомнения в том, что неприятель будет пытаться перенести свои операции дальше к северу. Распределение его флота и намеченные плацдармы высадки ясно на это указывали. Где это произойдет? В Сардинии? На Корсике? В Апулии? В Калабрии? А почему не в самом Риме — если действительно налицо измена Италии — или не в Ливорно или не в Генуе?
Нашей задачей было удерживать возможно большую часть территории Италии, чтобы не допустить высадки на севере страны, которая повлекла бы за собою потерю германских частей в средней и южной Италии. Помимо того важно было не покидать страну, чтобы не дать итальянцам повода довершить их измену.
Положение становилось все более и более трудным. Это была, быть может, единственная фаза войны, когда я не знал, что посоветовать фюреру. Меры, предназначенные на случай явной измены, были разработаны до малейших деталей. Пароль, которым они пускались в действие, был «Ось». Дивизии, которые фюрер приказал перевести с запада в северную Италию, оставались в бездействии, тогда как в то же время на восточном фронте шло наступление неприятеля и резервы требовались как никогда.
В этом тягостном положении фюрер принял решение разрубить Гордиев узел путем политического и военного ультиматума. Утром 7 сентября неприятельский десантный флот показался перед Салерно и на следующий день мир узнал новость о полной капитуляции Италии. Даже в этот последний момент германское командование было еще связано в своих действиях: итальянцы отказывались верить подлинности радиосообщения. Поэтому пароль не был пущен в ход, войскам был только отдан приказ быть в боевой готовности. Наконец, в 19 ч. 15 м. эта измена была подтверждена итальянскими властями. То, что за этим последовало, было одновременно драмой и комедией. Только впоследствии возможно будет собрать и опубликовать все детали. Реакция германских войск и командования была в полном соответствий с остротой разочарования в бывших союзниках».
Проще говоря, немцы с крайней яростью разоружали итальянцев, не оказывавших никакого сопротивления. Документы, приложенные к рассказу Иодля, приводят подробности и цифры. 80 итальянских дивизий были разоружены и переведены на положение военнопленных. Список военной добычи, взятой немцами, заключает в себе: 1.255.000 винтовок, 38.383 пулемета, 9.988 орудий, 970 танков, 4.5553 самолета, 287.502 тонны снарядов, 15.500 повозок, 67.600 лошадей и мулов, 196.000 тонн железной руды, 3.400 тонн ртути, 2.252.000 одеял, 1.139.000 рубашек, 352.000 метров сукна и т. д.
Этой добычи было достаточно для снабжения на некоторое время германской армии, запасы которой уже значительно истощились; и в то же время это пополнение было, пожалуй, наибольшей помощью, оказанной Италией своему союзнику за все время войны.
Таким образом прекратила свое существование Ось, родившаяся при звуках фанфар Венеции, Рима и Берлина, Ось сделавшая возможным Мюнхен и мировую войну и приведшая сперва итальянских бомбардировщиков в Лондон, а под конец американские «летающие крепости» в Генную.
Разочарование Гитлера было глубоким, измена итальянцев не поколебала его веры в свою победу, но его жестоко потряс конец фашизма, этого старшего брата национал-социализма. Он не мог примириться с тем, что итальянский народ так легко мог опрокинуть свои алтари и что режим, вначале крепкий и могучий, мог рассыпаться в один день.
«После ареста Муссолини, — рассказывает Иодль, — когда я доложил фюреру, что улицы Рима усеяны сорванными фашистскими эмблемами, он пожал плечами и сказал: «Есть только один генерал, который достаточно глуп, чтобы верить такому вздору».
XIII. Ультиматум Рудольфа Гесса
В этой главе мы имеем дело не с немецкими, но с английскими документами, которые фигурировали в Нюрнберге под № D. 614. Они излагают наиболее романтический эпизод всей войны: полет в Англию Рудольфа Гесса, — заместителя Гитлера по партийной линии, министра Третьего Райха и третьей персоны гитлеровской Германии.
Вечером в субботу 10 мая 1941 г. герцог Гамильтон, член британского парламента и командир эскадры английского воздушного флота, находился на своем посту в Тернгаузе, в Шотландии. Ему доложили, что германский самолет типа «Мессершмидт 110» обнаружен в 22 ч. 08 м. у берегов Нортумберлэнда.
«Это несомненно ошибка, — заметил герцог. — Никогда еще «Мессершмидт 110» на залетал так далеко. У него не хватило бы горючего для обратного пути».
Наблюдательные посты продолжали следить за полетом немца. В 22 ч. 56 м. они отметили его на высоте 1000 м. к северо-востоку от Андроссана. Потом самолет повернул к югу, затем к северу и, наконец, к западу. Он блуждал. Вся противовоздушная оборона направила к небу жерла своих орудий. Истребитель типа «Дифайент» поднялся и с полной скоростью полетел навстречу неприятелю. В 23 ч. 03 м. этот последний был отмечен к югу от Глазго. «Дифайент» был от него всего в 4 милях, т. е. в одной минуте полета.
Как раз в этот момент наблюдательные посты донесли, что какой-то самолет только что упал и горит на земле. «Дифайент» в свою очередь телеграфировал, что он еще не вступал в бой. Немец упал, стало быть, сам собой.
«Я был разочарован», — сказал лорд Гамильтон.
Поступили дополнительные сведения. Самолет разбился в двух милях от Игльсхэм. (На моем участке, — подумал Гамильтон). Это был «Мессершмидт 110».
Внезапно герцог вскочил.
«Летчик, — говорил голос в телефоне, — спрыгнул с парашютом и захвачен в плен. Его зовут Альфред Горн. Он заявляет, что прибыл со специальной миссией и хочет говорить с герцогом Гамильтоном».
Альфред Горн? Это имя не говорило ничего.
Британская флегма предписывала выдержку. Лорд Гамильтон прибыл на следующий день в десять часов утра в казармы Мэрихилс в Глазго, куда поместили таинственного летчика.
Сперва герцог осмотрел предметы, найденные на пленнике: фотоаппарат Лейка, фотография ребенка, лекарства и две визитные карточки на имя доктора Карла Гаусхофера и Альфреда Гаусхофера. Смутное воспоминание мелькнуло в памяти Гамильтона. Гаусхофер… это имя как будто было ему знакомо.
Он вошел в камеру в сопровождении офицера стражи и переводчика. Он увидел перед собой худощавого человека с землисто-бледным лицом, запавшими глазами и судорожно искаженным лицом.
– Я хочу, — сказал пленник, — говорить с вами наедине.
Гамильтон сделал утвердительный знак. Офицер и переводчик вышли.
Лицо пленника приняло нормальный вид.
– Узнаете вы меня?
– Ничуть.
– Вы видели меня в Берлине в, 1936 г., во время Олимпиады и вы завтракали у меня.
Итак, это было светское знакомство. Но теперь была война. Лорд Гамильтон оставался невозмутимо холоден.
– Я — Рудольф Гесс.
Флегма Гамильтона исчезла.
– Рудольф Гесс?
– Я прибыл с миссией во имя человечности. Герцог не мог узнать пленника. Он не мог победить недоверия. Дело казалось слишком фантастичным.
– Мой друг Гаусхофер, — сказал Гесс, — уверил меня, что вы способны понять мою точку зрения. Он пытался устроить наше свидание в Лиссабоне; помните ли вы его письмо от 23 декабря?
– Я не имел ни малейшего понятия о том, что дело идет о встрече с вами.
– Это уже четвертая попытка моя с декабря месяца прибыть к вам. Три раза я вынужден был поворачивать с полпути из-за плохой погоды. Я не хотел предпринимать путешествия в то время, когда у Англии были успехи в Ливии, потому что это было бы принято, как знак слабости Германии. Но теперь, когда мы восстановили ситуацию в Северной Африке и в Греции, я доволен, что мне удалось прибыть к вам.
– Риск, который я взял на себя, я — министр Райха, должен доказать вам мою личную искренность и желание Германии заключить мир. Фюрер убежден, что он выиграет войну, если не сейчас, то через год, два, наконец, три года. Я хочу предотвратить бесполезное кровопролитие.
