Царь Василий, однако, не показал своего неудовольствия, а, напротив, встретил племянника со слезами радости на глазах. Брат царя, князь Дмитрий Иванович Шуйский, повел себя иначе. Царь Василий имел двух дочерей, которые умерли в младенчестве, и, следовательно, брат его считал себя наследником престола. В Скопине-Шуйском Дмитрий Иванович увидел своего конкурента, которого любил народ, и при не устоявшемся еще порядке престолонаследия Скопин-Шуйский вполне мог стать царем. Тогда Дмитрий Иванович, затевавший одну за другой интриги, наябедничал на племянника царю. Василию однажды пришлось даже пустить в ход палку, чтобы образумить брата.
По случаю победы Скопина-Шуйского почти каждый день устраивались пиры. 23 апреля на крестинах у князя Ивана Михайловича Воротынского у Скопина-Шуйского пошла кровь носом, и после двухнедельной болезни он умер. Пошел общий слух об отравлении. Некоторые современники утверждают, что чашу с отравой поднесла князю сама Екатерина, жена Дмитрия Шуйского.
Смерть Скопина-Шуйского стала катастрофой для царя Василия. Ему пришлось вместо племянника назначить воеводой своего бездарного брата Дмитрия. 32 тысячи русских и 8 тысяч шведов двинулись к Смоленску. Как уже говорилось, московский воевода Валуев с 6-тысячным отрядом занял Можайск, Волоколамск и прошел по Большой Смоленской дороге до Царева-Займища.
Сигизмунд отправил навстречу русским часть войска под командованием гетмана Жолкевского, а остальные силы поляков продолжали осаждать Смоленск. Станислав Жолкевский слыл самым талантливым польским военачальником тех времен. Ему исполнилось уже 63 года, на его счету были победы над шведами в Лифляндии, разгром казацкого восстания Наливайки, в битве под Гузовом в 1607 г. он разгромил рокошан и т. д.
23 июня 1610 г. у села Клушино гетман Жолкевский наголову разбил Дмитрия Шуйского. Из-под Клушина Жолкевский возвратился под Царево-Займище и сообщил Валуеву о своей победе. Воевода долго не верил, пока гетман не показал ему знатных пленников, взятых под Клушиным. В конце концов Валуев сдался и целовал крест царевичу Владиславу, но для очистки совести заставил Жолкевского дать обещание от имени будущего царя чтить православную веру, действовать заодно с русскими против «вора» и очистить Смоленскую область.
По примеру Царева-Займища царевичу Владиславу присягнули Можайск, Борисов, Боровск, Иосифо-Волоколамский монастырь, Погорелое Городище и Ржев. К войску гетмана присоединилось около 10 тысяч русских. Тем не менее сил для захвата Москвы у Жолкевского не хватало, и он был вынужден остановиться в 100 верстах от столицы.
Наибольшую же выгоду от сражения при Клушине получил… Тушинский вор. Ему удалось прельстить деньгами большую часть воинства Петра Сапеги. С помощью последних «вор» овладел Пафнутьево-Боровским монастырем. Разорив монастырь, самозванец пошел на Серпухов, который сдался без боя. Сдались Лжедмитрию также Коломна и Кашира.
Однако под Зарайском «вор» потерпел поражение. Там сидел воеводой князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Он отстоял Зарайск, а затем выбил «воров» из Коломны.
Царь Василий, цепляясь за власть, обратился за помощью к крымскому хану. По его просьбе к Туле подошли 10 тысяч татар во главе с Кантемиром мурзой по прозвищу Кровавый Меч. Кантемир взял деньги у царских воевод, а затем вместо того, чтобы сражаться с поляками Петра Сапеги, занялся грабежом и угнал в Крым несколько тысяч мирных жителей.
Главные силы Лжедмитрия двинулись на Москву. Их было всего 3–4 тысячи, а у Шуйского под Москвой имелось 30 тысяч ратников. Однако моральный дух царского войска был невысок, за Шуйского драться никто не хотел. Самозванец стал у села Коломенского.
В Москве против царя был составлен заговор, во главе которого стояли князья Федор Иванович Мстиславский и Василий Васильевич Голицын. Разумеется, дело не обошлось без Романовых — Филарета и Ивана Никитича — и их множественной родни. Тушинские самозваные бояре во главе с Дмитрием Трубецким вошли в контакт с заговорщиками. Они прекрасно понимали, что московская знать не собирается менять Василия Шуйского на Тушинского вора, и предложили «нулевой» вариант, по которому тушинцы устраняют Лжедмитрия II, а московские бояре — царя Василия. А далее совместно будут выбирать нового царя. Москвичи согласились. Начать мятеж бояре поручили довольно скандальной личности — Захару Ляпунову.
17 июля 1610 г. Захар Ляпунов с большой толпой подошел к царскому дворцу и начал обличать Шуйского: «Долго ль за тебя будет литься кровь христианская? Земля опустела, ничего доброго не делается в твое правление, сжалься над гибелью нашей, положи посох царский, а мы уже о себе как-нибудь промыслим». Не видя в толпе знатных людей, Шуйский закричал на Ляпунова: «Смел ты мне вымолвить это, когда бояре мне ничего такого не говорят». Толпа отхлынула и направилась на Красную площадь.
19 июля Ляпунов с князьями Засекиным, Тюфякиным и Мерином-Волконским и с Михаилом Аксеновым и другими, позвав с собой монахов Чудова монастыря, пошли к Василию Шуйскому и велели ему принять монашеский сан. Но для бывшего царя одна мысль отказаться навсегда от престола была невыносима, особенно теперь, когда обстоятельства складывались в его пользу. Шуйский отчаянно сопротивлялся, поэтому Ляпунов и еще несколько человек держали его во время пострига, а князь Тюфякин произносил за Шуйского монашеские обеты, бывший царь же всё твердил, что не хочет пострижения. Это насильственное пострижение патриарх не признал, а называл монахом князя Тюфякина. Тут же насильно была пострижена и жена Шуйского Мария. Бывшего царя, а ныне «инока Варлаама» в крытой повозке отвезли в Чудов монастырь. Братья Шуйские были заключены под стражу.
Еще 17 июля Захар Ляпунов и группа дворян стали требовать «князя Василия Васильевича Голицына на государстве поставить». Тут впервые всплыли Романовы и предложили возвести на престол четырнадцатилетнего Михаила Федоровича, сына Филарета. Однако большинство бояр не устраивал ни тот, ни другой. В конце концов, Боярская дума постановила отменить выборы царя до сбора в Москве представителей «всей земли».
По старой традиции Боярская дума создала нечто типа временного правительства для управления страной. В его состав вошли Федор Мстиславский, Иван Воротынский, Василий Голицын, Иван Романов, Федор Шереметев, Андрей Трубецкой и Борис Лыков. В народе это правительство прозвали «Семибоярщиной». От населения потребовали даже принести особую присягу «Семибоярщине».
Города, подчинявшиеся царю Василию, без особых проблем целовали крест «Семибоярщине». В Москве же продолжались интриги. Боярин Мстиславский заявил, что сам он не хочет быть царем, но также не хочет видеть царем кого-либо из бояр, и что надо избрать государя из царского рода. Узнав, что Ляпунов намерен тайно впустить в Москву войско самозванца, Федор Мстиславский передал Жолкевскому, чтобы тот немедленно шел к столице. Гетман 20 июля вышел из Можайска, а в Москву послал грамоты, где говорил, что идет защищать столицу от «вора». К князю Мстиславскому «со товарищи» гетман Жолкевский прислал грамоту с щедрыми обещаниями боярам. Мстиславскому «со товарищи» давно хотелось избавиться от царской власти — опал, казней, изъятия вотчин и жить подобно польским магнатам, эдакими полунезависимыми правителями в своих землях.
24 июля Жолкевский стал лагерем в 7 верстах от Москвы у села Хорошево. Одновременно с юга к Москве подошел Тушинский вор.
Между тем переписка Жолкевского с боярами переросла в прямые переговоры. Переговоры затянулись, главным препятствием стал вопрос о вере Владислава. Патриарх Гермоген сказал боярам свое мнение об избрании королевича: «Если крестится и будет в православной христианской вере, то я вас благословляю. Если же не крестится, то во всем Московском государстве будет нарушение православной христианской веры, и да не будет на вас нашего благословения». Поэтому бояре настаивали, что первым и главным условием избрания Владислава на московский престол должно быть принятие им православия, а гетман без королевского благословения не мог на это согласиться. 2 августа у Девичьего монастыря князь Мстиславский и гетман Жолкевский вели личные переговоры, которые были прерваны известием, что Лжедмитрий II подходит к Москве.
Действительно, русские «воры» и поляки Петра Сапеги начали штурм Серпуховских ворот. Поляки из войска Жолкевского держали нейтралитет. Но воевода Валуев и гарнизон Царева-Займища, которые, как мы уже знаем, были вынуждены присоединиться к полякам не спросясь гетмана, двинулись на помощь москвичам. Валуев с фланга атаковал поляков Сапеги и вместе с московскими ратниками обратил их в бегство.
27 августа москвичи торжественно присягнули королевичу Владиславу. В двух богато убранных шатрах, поставленных на середине дороги между польским станом и Москвой, в первый день присягнуло 10 тысяч человек. Жолкевский от имени Владислава присягнул в соблюдении условий договора. На следующий день люди присягали в Успенском соборе в присутствии патриарха Гермогена. По городам разосланы были грамоты с приказом присягать королевичу Владиславу. Члены «Семибоярщины» писали в этих грамотах, что так как советные люди из разных городов не приехали на Земский собор, то Москва присягнула Владиславу на том, чтоб ему быть государем в православной вере греческого закона.
