Когда не осталось ни одного живого амаликитянина, два крыла армии находились друг от друга на расстоянии мили. Давид приказал трубить в рог. Битва закончилась. Люди опустили оружие. Измученное солнце садилось. Ефод сказал правду.
Осталось сосчитать мертвых и раненых. Более ста. Чтобы похоронить их, пришлось работать весь остаток ночи.
Потом посчитали пленных. Их было больше трех сотен. Молодые девушки, сильные юноши, мальчики. Амаликитяне сделали бы их рабами. И иудеи поступили так же.
Когда Давид догнал Авигею и Ахиноам, они с радостью бросились к нему.
– Я не боялась, – сказала Авигея. – Я знала, что ты придешь освободить меня.
Амон сосчитал мертвых врагов, их было тысяча пятьсот. Он приказал убрать трупы за пределы лагеря.
День был тяжелый, и Давид почувствовал ужасный голод. Но, вспомнив о своем долге перед Господом, он попросил Авиафара приготовить жертвоприношение. По указанию священника солдаты возвели алтарь, и Давид принес в жертву барашка, потом Авиафар разжег огонь и плеснул в него чашу вина и чашу молока. Дым поднимался, словно бесконечный кинжал, в лазурное небо.
– Твое слово, Господи, вело справедливых, – сказал Давид в присутствии окружавших его офицеров. – Твоя рука вооружила нашу руку. Пусть наши сердца и сердца наших потомков вечно славят твое могущество!
Потом занялись едой. Вино успокоило пленников и развязало им языки. Они рассказали о своих подвигах. Один юноша, вооружившись кинжалом мертвого амаликитянина, прикончил другого ударом в спину. Молодая девушка убила одного. Наконец потом всеми овладел сон.
На заре собрали добычу: оружие, серебряную и бронзовую посуду, украшения, меха, одежду, съестные припасы. Все это погрузили на верховых животных, оставленных амаликитянами. Солдаты сожгли остатки лагеря, и, окутанные этой дымовой завесой, отряды возвращались… но куда? Рекруты, мобилизованные накануне в деревнях Иудеи, могли вернуться к своим очагам. Секелаг превращен в руины; с завтрашнего дня нужно было начинать заново отстраивать разоренный город. А потом привезти Маану.
Верхом во главе отряда, оставленный наедине со своими мыслями, Давид думал, что все-таки ефод сказал правду. Бог был с ним. Он не был с Саулом. Бог не мог покровительствовать каждому из этих людей, ставших врагами.
По возвращении он позвал те двести человек, у которых не хватило мужества следовать за ним. Они были жалки; в глиняной посуде, которая уцелела от грабежа, они готовили суп из зерна, которое нашли в разорванных мешках. Солдаты осыпали их насмешками. Многие просили даже, чтобы трусы были лишены их доли добычи.
– Вы потеряли доверие к Богу, – сказал им Давид. – Но вы наказаны нашей победой. Вы получите свою долю добычи, хотя ничего не завоевывали. Но я хочу, чтобы завтра с зарей вы уже принялись за работу. Нужно заново отстроить Секелаг.
В эту ночь Давид спал как убитый в своем разоренном доме. Потный, тяжелый, грязный. Он проснулся лишь один раз, чтобы напиться. Беспорядочные мысли. Бились ли уже в Эн-Хароде? Каков исход битвы? Авигея уже беременна, возможно, и Ахиноам, а также Маана скоро. Его дерево пускало ветви; опасен ли для него меч Саула? Он также спрашивал себя, что стало с Мелхолой.
Из всего хлеба, который можно было съесть, вспоминался именно тот кусок, который не попал в рот. Авигея, которая тоже проснулась, кажется, угадала его мысли. Она повернула к нему свое немного полноватое, как у всех беременных женщин, лицо и сказала внезапно: «Ты станешь царем Израиля, не сомневайся в этом».
Он кивнул. Больше никогда не будет он мечтательным пастухом, которому доставляет удовольствие бегать за девушками в полях, мешая запах их тел с запахом мятой травы. Все это в прошлом. Его предназначение быть царем Израиля и никем иным. Ах! Самуил его выбрал! Все эти интриги, кровь, бремя!
Потом он сосчитал, что прошло двадцать четыре луны с предсказания старика. И принялся думать об этой бешеной собаке Сауле. Потом о Ионафане. Под утро он наконец заснул.
На следующий день были отправлены гонцы отнести добычи старейшинам тех деревень, которые прислали ему людей. Бетуэль, Рамот, Ятир, Арара, Синмот, Эстемоа, Рашаль.
– Это ваша доля в нашей победе над врагами Бога, – так должны были говорить гонцы.
Потом Давид отдал приказ вновь начинать строительство города. Необходимо было быстрее отпраздновать свадьбу с Мааной и укрепить крепостные стены. Саул, возможно, победил филистимлян, как неоднократно это делал. Опасность могла возникнуть со дня на день.
Глава 33
ВОЛШЕБНИЦА АЭНДОРА
– Поменьше… Не слишком много воды… Размешивая строительный раствор, чтобы снова соединить большие камни крепостной стены, Давид обменивался репликами с Эзером и Амоном. Сообщения жителей деревень и его разведчиков совпадали: в последние недели Саул неоднократно появлялся близ Секелага и Орши, рыскал в прибрежных районах Адуллама и Анжадди, как шакал, который преследует свою добычу, но у которого недостаточно зубов… Как долго это будет продолжаться? Может, отправить лазутчиков в Эн-Харод и Афек, чтобы разузнать, как прошло сражение?
– Новости доходят быстро, – ответил Амон. – Ты узнаешь обо всем первым.
В тот вечер, когда Давид обратил в бегство амаликитян, а отряды, собравшиеся в Эн-Хароде, ждали начала атаки, Саул обратился к идолам в своей комнате:
– Господи, каким будет исход сражения? Их более десяти тысяч. Нас три тысячи. Неужели ты позволишь победить твоего слугу и твой народ?
Во время этих ритуальных вопросов идолы непременно разбрызгивали искры, и обычно через какой-то промежуток времени раздавался голос изнутри:
– Делай. Не делай. Это хорошо. Это плохо. Предзнаменования хорошие, Бог защищает тебя. Это не нравится Богу, это потерпит неудачу.
На этот раз они молчали. Глаза из яшмы угрожающе смотрели на старого царя.
Саул вздохнул. Много ночей ему не спалось, и Бог оставался глухим к его молитвам. Он вышел из своей комнаты и сказал охраннику:
– Принеси мне свой плащ.
– Он недостоин тебя, – ответил тот.
– Иди, принеси, говорю тебе.
Слуга выполнил приказание. Саул переоделся, опустил капюшон и вышел, нарочно горбясь, чтобы выглядеть старше. Так он дошел до границ города Гива, там остановился перед пекарем и спросил его, изменив голос:
– Как мне найти женщину, которая поможет мне задать вопрос духам моих предков?
Пекарь посмотрел на него.
– Саул изгнал из своего царства всех прорицателей, неужели тебе это не известно? – ответил он. – Говорят, что лишь одна осталась в Аэндоре.
– Это далеко, – заметил Саул.
– Это все, что я знаю.
Саул вернулся во дворец и позвал двух самых преданных адъютантов.
– Велите седлать лошадей, – приказал он. Солнце село. Они ехали галопом.
– Куда мы едем?
– На юг.
Это было направление, противоположное тому, где находилась армия. Мчась галопом в черной ночи, они вскоре заметили огни небольшой деревушки. Саул пошел спросить дорогу.
– Далеко ли до Аэндора?
Это был кананейский дом. Мужчины ответили ему, что он почти приехал.
– А где находится дом провидицы? Человек бросил на него презрительный взгляд.
– Она больше не провидица.
– Но где она живет?
– Первый дом у дороги. Ты его узнаешь по большому дубу.
Подъехав туда, путники привязали своих лошадей к дереву. Саул постучал в дверь, приказав своим спутникам ждать его. Спустя долгое время женщина отодвинула засов и открыла дверь, держа лампу на уровне лица посетителя.
– Чего ты хочешь в столь поздний час? – спросила она.
– Я хочу, чтобы ты предсказала мне мое будущее, спросив у мертвых и вызвав душу человека, которого я назову.
– А ты знаешь, что Саул прогнал всех, кто вызывал духов? Почему ты хочешь, чтобы я рисковала своей жизнью?
Саул вытащил из кармана золотую пряжку, украшенную рубином, который заискрился в свете лампы, и сказал:
– Я тебе клянусь именем Господа, что с тобой не случится ничего плохого.
, Женщина впустила его под смущенными взглядами его адъютантов и показала ему на сиденье. Она принесла жаровню – бронзовый таз, установленный на ножках, бросила туда веточки, разожгла огонь, добавила щепотку сухих листьев, которые наполнили комнату пахучим ароматом.
– Кого я должна призвать?
– Самуила.
Присев на корточки перед огнем, она казалась комом одежды, полым внутри. Комната наполнилась дымом, и теперь были видны лишь его вздрагивающие завитки. Старуха закричала, словно ребенок.
– Вот он! Но это Великий ясновидящий! – воскликнула она. – Почему ты меня обманул? Это ты, Саул!
И она издала длинный ужасающий хрип.
– Не бойся. Скажи мне, что ты видишь.
– Я вижу его поднимающимся из земли. «Старый человек в плаще…»
Саул упал на землю ниц, не в состоянии представить, чтобы Самуил произносил слова ртом женщины, скорчившейся перед огнем, откинувшей назад голову и закатившей глаза. Он говорил ее голосом, только слегка глухим, голосом, раздававшимся за морщинистыми губами.
