"Мои командиры!
Я отдал приказ о первой наступательной битве этого года. На вас и подчиненных вам солдат возложена задача добиться во что бы то ни стало ее успешного проведения. Значение первой наступательной операции этого года исключительно велико. Эта начинающаяся новая немецкая операция не только укрепит наш собственный народ, произведет впечатление на остальной мир, но и прежде всего придаст самому немецкому солдату новую веру. Укрепится вера наших союзников в конечную победу, а нейтральные государства будут вынуждены соблюдать осторожность и сдержанность. Поражение, которое потерпит Россия в результате этого наступления, должно вырвать на ближайшее время инициативу у советского руководства, если вообще не окажет решающего воздействия на последующий ход событий. Армии, предназначенные для наступления, оснащены всеми видами вооружения, которые оказались в состоянии создать немецкий изобретательный дух и немецкая техника. Численность личного состава поднята до высшего возможного у нас предела. Эта и последующие операции обеспечены в достаточной степени боеприпасами и горючим. Наша авиация разгромит, сосредоточив все свои силы, воздушную мощь противника, она поможет уничтожить огневые позиции артиллерии врага и путем непрерывной активности окажет помощь бойцам пехоты, облегчив их действия. Я поэтому обращаюсь к вам, мои командиры, накануне этой битвы. Ибо на четвертом году войны больше, чем когда бы то ни было, исход битвы зависит от вас, командиров, от вашего руководства, от исходящего от вас подъема и стремления к движению вперед, от вашей не останавливающейся ни перед чем непреклонной воли к победе и, если необходимо, также от ваших личных героических действий. Я знаю, что вы заслужили большую признательность уже при подготовке этой битвы, и благодарю вас за это. Однако вы сами должны знать, что именно успех этой первой великой битвы 1943 года решит больше, чем какая-либо обыкновенная победа. При этих обстоятельствах не сомневаюсь, что я, господа командиры, могу положиться на вас. Адольф Гитлер.Этот приказ уничтожить после оглашения в штабах дивизий".
И все это не только не сбылось, а почти половина солдат и офицеров, к которым обращался Гитлер, которые слушали слова этого приказа и обещали фюреру приложить все силы для его осуществления, повторяю – почти половина из них погибли, были ранены или остались калеками. Моральный дух гитлеровской армии был окончательно сломлен, а сам Гитлер настолько травмирован, что у него еще больше, чем после Сталинградской операции, тряслись руки, дергались нога, голова. Командующий 9-й армией генерал-полковник Модель позднее застрелился. Да и командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Клюге ненадолго пережил своего подчиненного: преследуемый другими неудачами в боях, он тоже покончил жизнь самоубийством в 1944 году. Его армия была разбита еще под Москвой. А теперь вот здесь, на Курской дуге, он потерпел поражение, которое, несомненно, действовало на психику, подрывало его уверенность, так свойственную некогда гитлеровским генералам, а в конечном счете привело к такому трагическому исходу. Под Курском Сталин нанес очередное поражение и давнему многоопытному сопернику – фельдмаршалу Манштейну. Сражение на Курской дуге показало зрелое полководческое мастерство Сталина на всех этапах: при подготовке оборонительной операции, а затем быстрой перегруппировке и переходе в контрнаступление, в мастерском проведении грандиозного наступления в целом. Все это осуществлялось Сталиным твердо, уверенно, демонстрировало его полное превосходство в военном искусстве над немецкими полководцами, которые противостояли ему по ту сторону фронта.
Еще в ходе сражения на Курской дуге, когда шли тяжелые бои, но уже было ясно, что победу в этом гигантском сражении одержит наша сторона, Сталин, не откладывая дела в долгий ящик, ускорил разработку и уточнения ранее намеченного плана на летнюю кампанию 1943 года. В ходе боев Сталин дважды приглашал заместителя начальника Генерального штаба генерала Антонова (Василевский был на фронте), согласовывал с ним и корректировал планы ближайших операций. Сталин понимал: после поражения в таком большом сражении, как Курская дуга, где гитлеровцы, несомненно, задействовали все свои резервы, складывается удобная ситуация для нанесения ударов на нескольких направлениях по всей ширине фронта – от Балтийского до Черного морей. Возможности для этого были, потому что многие фронты не участвовали в Курской битве и располагали достаточным количеством войск для проведения операций. Замысел Сталина был грандиозный. Все задуманные им операции были осуществлены: Смоленская и начало освобождения Белоруссии; изгнание немцев из Донбасса – важного промышленного района; освобождение Левобережной Украины; освобождение Черниговской области; Брянская операция (продвижение от Среднерусской возвышенности к бассейну Десны); Новороссийске – Таманская операция, завершающая освобождение Кавказа; Севастопольская операция (выход к Крымскому перешейку со стороны Перекопа); Керченская десантная операция (высадка в Крыму через Керченский пролив). Все эти операции планировалось начинать в разное время, они как бы перекрывали одна другую, не давая возможности противнику маневрировать резервами, которые у него еще оставались. Генштабу, генералу Антонову Сталин указал: – Не терять времени на сложную организацию операций по окружению и выполнению каких-то перегруппировок и маневров. Это отвлекает много сил и требует затраты времени. Нужно использовать сложившуюся сейчас благоприятную обстановку и побыстрее гнать противника к Днепру и по возможности – за Днепр. 25 августа 1943 года состоялось очередное заседание Государственного Комитета обороны. Сталин заслушивал информацию, давал указания по оперативным вопросам и опять поражал присутствующих широтой тех проблем, которыми приходится ему заниматься. На этом заседании Сталин дал указание о более энергичных работах по введению в действие «Второго Баку», чтобы избежать опасности, которая так неожиданно сложилась на Кавказском направлении, когда едва не были потеряны бакинские нефтяные источники. Сталин приложил много сил для активизации разработки разведанных в Сибири и за Уралом нефтяных районов. И вот теперь, заслушав доклады о том, как там идут дела, он дал конкретные указания формировать эти работы. Он разбирался с тем, как идет ускоренное сооружение новых домен, электростанций, шахт. К этому времени эвакуированные заводы на новых местах уже работали в полную силу. В 1943 гаду было произведено 35 тысяч самолетов новых видов, более 24 тысяч танков и самоходных артиллерийских установок, которые к тому же были улучшены конструктивно. Сталин со знанием дела говорил о более совершенной организации производства, о творческой работе конструкторов по улучшению качества боевой техники, глубоко вникал в технологии производства, рассуждал о поточных методах на военных заводах. Ом был в курсе всех дел. Отпустив гражданских товарищей, Сталин тут же, без отдыха, перешел к военным вопросам. Он заслушал короткий доклад Жукова об обстановке на Воронежском и Степном фронтах и попросил Антонова сделать короткий доклад о положении на других участках. Заслушав Антонова, Сталин сказал: – Сейчас самое главное – организовать выход к Днепру и на реку Молочную, потому что легче с ходу, во время преследования, будет захватить плацдармы. И еще одно обстоятельство, почему я прошу действовать побыстрее: гитлеровцы, отступая, все разрушают в Донбассе – шахты, заводы, города и уничтожают население, гибнут женщины, дети. Надо помешать этому, надо побыстрее отбросить немцев за Днепр. И все же наступление развивалось не так быстро, как хотелось бы. И опять решающую роль сыграл Сталин: он ввел свои резервы – в первой половине сентября на Воронежский фронт пришла из резерва 3-я гвардейская танковая армия под командованием Рыбалко, 13-я и 60-я армии под командованием Пухова и Черняховского. В состав Степного фронта вошли 52-я и 5-я гвардейские армии. Какие титанические усилия надо было приложить Сталину для создания этих резервов за короткое время! Это позволило развить более стремительное наступление. Фронты буквально опрокинули противостоящие войска гитлеровцев и погнали их к Днепру. Очень хорошо помогала в эти дни авиация. Как когда-то наши войска била гитлеровская авиация, так теперь наша истребляла колонны техники и отступающие части гитлеровцев. Чтобы вдохновить и заинтересовать, всколыхнуть боевой дух офицеров и генералов, Сталин издал приказ: те, кто первыми выйдут на Днепр, захватят плацдарм и удержат его на противоположном берегу, будут удостоены звания Героя Советского Союза. Нужно сказать, это обещание действительно возымело свое действие, очень многие командиры и рядовые с удвоенной энергией били отступающего врага и стремились выйти к Днепру, переправиться через него и заслужить эту высокую награду. 23 сентября первыми форсировали Днепр механизированные части 3-й гвардейской танковой армии. Затем, севернее Киева, части армии Чибисова. В общем, к концу сентября Днепр был форсирован во многих местах, и были захвачены обширные плацдармы, на которые перебрались сначала полки, потом дивизии, а потом целые армии. Обещание свое Сталин сдержал: за успешное форсирование Днепра более двух с половиной тысяч солдат, сержантов, офицеров и генералов были удостоены звания Героя Советского Союза. Я помню – такое массовое присвоение высшей награды породило разговоры о том, что вроде бы не везде и не все были достойны золотых звезд. Уж очень много сразу появилось героев! Раньше это звание присваивалось за весьма трудный подвиг, часто связанный с гибелью того, кто его совершил. Всегда имелось в виду что-то почти невыполнимое, сверхъестественное. А тут вдруг сразу две с лишним тысячи героев... Считаю необходимым сказать: так могут рассуждать только люди, которые не представляют, что значило тогда форсировать Днепр и закрепиться на противоположном берегу. Сам по себе Днепр – очень широкая водная преграда. Выходили на его берег первыми группки разведчиков, небольшие подразделения, которые, опережая своих и противника, вырвались вперед. Их было мало. Они не ждали подкреплений, у них не было штатных переправочных средств. Переправлялись на тот берег кто на чем: снимали заборы в поселках, делали связки из бревен, досок, бочек, находили рыбачьи лодки. И вот на этих так называемых «подручных средствах» пытались переправиться через широчайшую реку. Я говорю «пытались», потому что очень и очень многие противоположного берега не достигли. Гитлеровцы готовили на берегу Днепра сильный оборонительный рубеж, назвали его «Восточный вал». Они намеревались закрепиться здесь надолго, простоять многие месяцы, чтобы привести в порядок свои потрепанные части. Днепр как природный рубеж, да еще усиленный инженерными сооружениями, позволял выполнить эту большую стратегическую задачу. Но Сталин, тоже понимая значение Днепра, стремительным выходом к реке как раз и не дал гитлеровцам завершить строительство этого «Восточного вала». Замысел Сталина осуществляли те, кто переправлялся через Днепр первыми на подручных средствах, сбивал противника с оборонительных позиций малыми силами (а больших сил и не могло быть). Усталые, вымокшие, не имея достаточного количества боеприпасов, они вершили невозможное. Много таких смельчаков погибло. Противник понимал, что нельзя допустить закрепления переправившихся, предпринимал все меры, чтобы сбросить с берега захвативших небольшие плацдармы. Но было немало находчивых, смелых бойцов и младших офицеров, которые одолевали врага и, захватив краешек противоположного берега, удерживали его, отбивая яростные контратаки немцев до подхода своих войск. А теперь представьте себе, как невероятно трудно малой горстке храбрецов удержать клочок земли на противоположном берегу в течение нескольких часов, а то и суток! Израненные, порой превращенные в кровавое месиво, они держались до последнего вздоха, понимая, как важен этот кусочек берега для тех, кто скоро подойдет к Днепру вслед за ними. Так что днепровские Герои – настоящие герои: они совершили подлинный подвиг, и Золотые Звезды украшают их грудь заслуженно. Каждый из них и все они вместе совершили такое большое дело, которое сберегло жизни сотням тысяч их боевых соратников. Если бы Днепр не был форсирован с ходу, если бы сразу, мгновенно мы не использовали эти плацдармы и не расширили их, не отбросили немцев от Днепра, сколько пришлось бы потерять жизней, преодолевая такую водную преграду, как говорится, в плановом порядке. Если бы немцы закрепились на этом «Восточном валу», пришлось бы не один месяц готовить и осуществлять широкомасштабную стратегическую наступательную операцию по форсированию широкой водной преграды. И еще неизвестно, была бы ли она удачной, – Днепр и оборона на западном берегу, пожалуй, не меньшее препятствие, чем пролив Ла-Манш, который союзники не решались форсировать несколько лет! И нашим войскам подготовка потребовалась бы тоже основательная и продолжительная. Стремительный выход к реке, захват 23 плацдармов на противоположном берегу с ходу, на фронте протяженностью более 750 километров, переоценить невозможно. Здесь можно только удивляться находчивости и энергии Сталина. Он вместе с командующими фронтами и другими руководителями и, конечно, с бойцами-исполнителями, которые непосредственно захватили и удерживали эти плацдармы, осуществил блестящую по искусству, очень весомую по стратегической значимости операцию. Успешные действия наших войск по захвату плацдармов на Днепре не только обеспокоили, а, прямо скажем, испугали командование гитлеровской армии. Гитлер личным присутствием хотел воздействовать на войска, чтобы удержать этот, можно сказать, последний мощный оборонительный рубеж на Восточном фронте. Так что Сталин на Днепре теперь скрестил шпагу с самим немецким Верховным. Собирая все силы для контрударов, Гитлер пытался сбросить в реку переправившиеся части. Но на большинстве участков в районе Киева. Черкасс, Кременчуга, Днепропетровска, Запорожья советские дивизии держались, отражая контратаки противника. Сразу же после захвата плацдармов в районе Киева началась разработка операции по освобождению столицы Украины. Самым близким к городу был Букринский плацдарм. С него и предполагалось нанести удар силами Воронежского фронта. Сталин заслушал и утвердил решение Жукова и Ватутина по проведению этой операции. Однако Манштейн на этот раз угадал намерения Жукова, сосредоточил резервы и отразил удар с Букринского плацдарма. Жуков позднее вспоминал: – Проанализировав обстановку, сложившуюся после неудачи нашего десанта, я пришел к выводу, что наступление с Букринского плацдарма вряд ли может иметь успех. Внезапность удара была утрачена. Сопротивление противника, разгадавшего наш замысел, резко возросло. Местность на этом направлении крайне неудобна для действий танков – очень овражистая, сильно всхолмленная, дорог мало. Мой вывод заключался в том, что необходимо перенести центр усилий на Лютежский плацдарм. О чем я и доложил Верховному... Однако Сталин потребовал от Жукова строго руководствоваться ранее принятым решением и взять Киев. Были предприняты еще две попытки, обе закончились неудачно. Жукова удивляло упорство Сталина, маршал тогда не знал, что скоро состоится встреча большой тройки – Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране – и Верховный хотел прибыть туда с таким весомым свидетельством успехов Советской Армии, как взятие Киева. Сталин, окончательно убедившись в бесплодности атак с Букринского плацдарма, утвердил новый план взятия Киева. Суть его заключалась в следующем: имитируя сосредоточение подкреплений на Букринском плацдарме, на самом деле снять с него 30-ю гвардейскую танковую армию и перегруппировать ее на Лютежский плацдарм, откуда гитлеровцы не ожидали нашего удара. Сталин спешил. Взятие Киева по намеченным срокам должно было произойти до открытия конференции в Тегеране. Надо сказать, что хотя этот замысел был и уместен, его осуществление было весьма непростым. Представьте, что такое танковая армия: это колоссальное количество людей, танков, вспомогательной техники и обеспечивающих подразделений. А передислоцироваться ей надо было на 200 километров, с одного плацдарма на другой. Причем эти 200 километров – вдоль фронта противника. Он мог заметить передислокацию, и тогда все намерения, все эти хитрости просто лопнули бы. Кроме танковой армии, перебрасывался еще 7-й артиллерийский корпус прорыва, для того чтобы обеспечить огнем действия наступающих войск. Все перемещения осуществлялись под строгим контролем маршала Жукова, представителя Ставки. И еще он организовал имитацию активных передвижений к фронту на Букринском плацдарме. Таким образом, Сталин с помощью Жукова создал мощную ударную группировку на том направлении, где противник этого удара не ожидал. Там были: целая танковая армия, отдельный танковый корпус, 38-я армия и еще артиллерийский корпус прорыва. Одних «катюш» – оружия, которого очень боялись немцы, – было здесь больше 500 единиц! Поддерживала действия наземных войск 2-я воздушная армия. Сталин очень торопился, поэтому не пожалел своих резервов. 1 ноября началось наступление 27-й и 40-й армий именно – вы правильно догадались! – на Букринском плацдарме. Считая этот удар главным, Манштейн сразу же подтянул сюда оставшиеся резервы, в том числе танковую дивизию СС «Рейх». Сталин этого и ждал! Через сутки, когда уже хорошо завязались в боях наши наступающие и немецкие обороняющиеся части, 1-й Украинский фронт нанес удар с Лютежского плацдарма. Это было, конечно, полной неожиданностью для гитлеровцев! 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко к утру 5 ноября перерезала дорогу Киев—Житомир, а в 4 часа утра следующего дня танки и 38-я армия генерал-полковника Москаленко ворвались в Киев и освободили город. Жуков послал телеграмму Верховному Главнокомандующему. Мне хочется привести эту телеграмму, потому что в ней почти не служебный стиль, а явное радостное настроение маршала Жукова:
