Но князь не мог и отвергнуть шведские условия. Выход он видел в том, чтобы заключить соглашение о Карелии тайно и… его не выполнять. Когда шведы спросили, какое же вознаграждение получит их государь, Головин предложил всем членам своего посольства, кроме дьяка, выйти из помещения. Затем взял со шведов клятву хранить дальнейшие переговоры в тайне.
Головин составил со шведами секретный протокол о передаче им Карелии. Но выполняться он должен был не сразу. Через 3 недели после прихода шведских солдат в земли Новгорода люди короля должны были получить текст договора и секретного протокола, заверенные подписью Скопина-Шуйского. Так договоры заключались всегда. На этот раз шведов удостаивали великой чести: получить те же грамоты, подписанные самим царём. Но … лишь через 2 месяца после появления шведских войск. Только тогда шведы могли занять Карелию с условием, что все её жители смогут свободно уйти на Русь.
Получая военную помощь, Скопин-Шуйский добился от шведов обязательства не заключать сепаратный мир с поляками. И ратифицировал Тявзинский мирный договор, по которому Россия вернула себе от шведов крепости Ям, Копорье, Ивангород, Ладогу, Орешек и Кексгольм (Приозерск). Этот мир был заключён после успехов в войне со шведами при Борисе Годунове. Тогда ратифицировать его казалось невыгодным: часть земель, на которые претендовал царь, осталась у шведов. Но теперь, когда Россия лежала в развалинах, шведы могли забрать всё. А Михаил Васильевич смог этому помешать.
Скопин- Шуйский, заранее обдумав все эти условия с Головиным, выиграл время. 28 февраля 1609 г. договор со шведами в Выборге был заключён. Весть о необычайной щедрости московского царя мгновенно облетела Западную Европу. Уже в марте пёстрая рать наёмников перешла границу. К маю под командой 27-летнего генерала Якова Понтуссона Делагарди{56}собралось 15 тыс. воинов: шведов, французов, шотландцев, немцев и др.
Делагарди требовал выплаты месячного жалованья, угрожая захватить Ивангород, Ям и Копорье. Скопин-Шуйский пообещал выдать 8, а выдал всего 6 тыс. руб. серебром, мехами и дорогами тканями, да ещё обеспечил наёмников продовольствием в счёт жалованья. Воевода играл с огнём. Наёмники стояли в городке Тёсово, но вполне могли захватить Новгород. Сил, чтобы противостоять им, у воеводы не было. Но его риск был оправдан.
К началу весны 1609 г. ситуация в стране была критической. Москва была окружена войсками Лжедмитрия II. Люди в городе голодали. Столица держалась лишь потому, что Василий Шуйский объявил: скоро с севера придёт Скопин-Шуйский с подмогой. Надеялся на князя и Троице-Сергиев монастырь. Его защитники уже полгода — с сентября 1608 г. — героически отражали приступы войск Лжедмитрия. По единодушному свидетельству всех современников, Москва, Святая Троица и последние оставшиеся на стороне Василия Шуйского города стояли только потому, что верили в Скопина.
В разгар его переговоров со шведами в Москве вспыхнул бунт против Василия Шуйского. Многие из ещё остававшихся в столице дворян и стрельцов ушли в Тушино. Говорили, что царь на коленях умолял восставший народ продержаться ещё три недели, пока не придут на спасение Москвы князь Скопин со шведами и боярин Шереметев, посланный за помощью к татарам.
А у князя в то время не было сил даже удержать Новгород. Сюда спешил из Тушина полковник Кернозицкий с литовско-русской шляхтой и казаками. Граждане пришли в смятение. Скопин собрал конный отряд, чтобы выбить врага, засевшего в Хутынском монастыре, но не смог покинуть беснующийся город. Воевода Татищев был убит обезумевшей от страха и подозрений толпой. Спасение пришло от жителей города Тихвина и крестьян, живших за Онежским озером. Они вооружились и пошли спасать Новгород. Узнав об этом, тушинцы испугались и отошли к Старой Руссе.
Михаил Васильевич не мог наказать виновников гибели Татищева. Но устыдил их, с почестями похоронив прах воеводы в Антониево-Сийском монастыре, одном из самых почитаемых в Новгороде. И, подписав договор со шведами, стал собирать русскую армию. По всем городам Севера, на восток до Урала и на юго-восток в города на Волге полетели грамоты Скопина о сборе денег и ратных людей.
К этому времени люди поняли, что если Василий Шуйский плох, то Лжедмитрий II — еще хуже. Люди «тушинского царька» грабили горожан и отбирали продукты у крестьян. Тушинские дворяне захватывали чужие поместья. Шляхта и казаки всюду творили насилие. Только отсутствие надежды на спасение мешало русскому люду восстать. Вести о помощи шведов и сборе православного войска эту надежду дали.
С запада к Скопину шли наёмники, с севера и востока — русские отряды. Он еще не успел выступить в поход, а тушинцы были уже выбиты из Костромы. Ополчение Великого Устюга, Соли Галицкой, Перми и других северных городов освободило Романов. 8 апреля 1609 г. оно взяло Ярославль, 15 апреля — Углич. До конца мая вокруг Ярославля и Углича шли жестокие бои. Тушинцы наседали. Сторонники Москвы ждали помощи от Скопина.
В то же время рать из Нижнего Новгорода освободила Муром и Владимир. Боярин Шереметев с ополченцами разбил касимовских татар и двинулся в Поволжье. Оно тут же восстало против Лжедмитрия. На западной границе воевода Шеин стойко защищал Смоленск. В мае 1609 г., узнав о выступлении Скопина из Новгорода, Шеин освободил Дорогобуж и Вязьму. Следом восстали Можайск, Белая и Торопец. Смоленские ратники двинулись навстречу Скопину.
Один лишь слух об армии Михаила Васильевича в Новгороде изменил ситуацию в стране. Теперь уже Лжедмитрий испытал в Тушине недостаток продовольствия и денег на жалованье казакам и шляхте. Дворяне покидали его войско и уходили в свои освобождённые города. Польские и литовско-русские солдаты-жолнеры не слушались своих полковников, слуги панов бунтовали.
Скопин-Шуйский шаг за шагом собирал верные государю силы Русского Севера. Он с большим трудом закупал оружие и не мог выступить, пока не обучит русские войска. Князь не мог рисковать с трудом собираемой армией. В ней была не столько военная сила, сколько надежда страны. Михаил Васильевич двинулся к Москве медленно, вслед за сильным авангардом.
Первые отряды князя выступили из Новгорода в начале апреля 1609 г. 4 тыс. русских при поддержке 600 наёмников заняли Старую Руссу и уничтожили отряд Кернозицкого. К середине мая войска Скопина освободили Орешек, Торжок, Старицу, Холм, Торопец, Невель, Великие Луки и др. города.
Два месяца, до начала июня, Михаил Васильевич и Делагарди не столько передвигались, сколько изображали движение. Они ждали атаки неприятеля в выгодных для себя условиях. 23-лстний Скопин хорошо знал, что войска неустойчивы в битве, если за их спиной нет укреплений. 27-летний Делагарди успел послужить в самой передовой армии Европы, у полководца Нидерландской революции принца Морица Оранского. Его опыт отвечал выводам, к которым Скопин-Шуйский пришёл в ходе гражданской войны.
Принц Оранский отстаивал свободу крохотных Нидерландов от испанской военной сверхдержавы. Испанская профессиональная пехота громила всех на полях сражений. Она строилась в глубокие колонны, ощетинивалась длинными пиками и двигалась, как один человек, Закованная в латы испанская конница не знала равных в атаке.
У принца не было столько профессиональных солдат, чтобы соперничать с испанцами в чистом поле. В его войске была кучка опытных военных и масса граждан, пылко защищавших свободу страны. Они плохо владели оружием, но каждый из них мог стрелять.
Оранский отказался от закованной в броню конницы. Его рейтары в одних шлемах и кирасах получили карабины и по два пистолета. Они осыпали врага градом пуль, не подставляясь под его копья. У принца не было массы пехотинцев, обученных ловко действовать пикой. Он разделил пехоту на малые отряды, оставив немного пикинёров как неподвижное прикрытие для стрелков и пушкарей.
Главное, принц сражался с испанцами там, где они не могли нанести свой знаменитый массированный удар: между каналами, среди домов, на мостах, за заборами.
Войскам Скопина и Делагарди не угрожали испанцы. Против них была сокрушительная в атаке польско-литовская кавалерия. Делагарди уже побывал в польском плену. Он на собственном опыте убедился, что даже масса отличных шведских пикинёров, действующих по испанскому образцу, не может устоять против поляков, особенно — гусар.
Гусары составляли ударную силу Тушинской армии. Этих смертников, впервые появившихся в Венгрии, было немного. Они галопом скакали вперед, чтобы сомкнутым строем всадников с длинными копьями пробить брешь в сплошном лесе пик вражеской пехоты.
Пики пехоты были в два человеческих роста. А гусарское копьё — ещё длиннее. В походе концы копий волочились по земле, поэтому их называли волочнями. Сабле гусары предпочитали кончар — простую рапиру в полтора разе длиннее обычной. Копьём и кончаром они могли на скаку колоть врага раньше, чем тот достанет их своим оружием. Стоило гусару промахнуться, и отразить ответные удары он не мог.
