«Горячий протест» Тухачевского вылился в телеграмму, констатирующую, что отмены приказов измотали дивизию, части совершенно перепутались, связь нарушилась. В заключение 26–летний «поручик–командарм» саркастически требовал от генерала–командвоста помнить о наличии статьи 19 Полевого устава: «Прежде чем отдать приказ — подумайте ».
В ответ на возмущенную эскападу Тухачевского Самойло подал рапорт главкому.
«Положение усложнилось резким конфликтом между мной и командующим 5–й армией Тухачевским из–за неправильных его донесений о действиях своих дивизий… — вспоминал он позже.
— На мое обжалование главкому (Каменеву. — Ю. К.) я получил разрешение отстранить командарма–5 от командования армией.
Однако осуществить это разрешение я, конечно, не счел возможным по условиям оперативной обстановки, в силу тех же соображений, по которым я сам отказывался от назначения на Восточный фронт. Наши общие разногласия дошли до Ленина и заставили центр пересмотреть все положение» .
Затем была победоносная Златоустовская операция, открывшая Красной армии путь через Уральский хребет.
В советских учебниках по военному искусству ее принято называть образцовой: от Златоуста, занятого войсками Тухачевского 13 июля 1919 года, открывался путь в Западную Сибирь. Белые были деморализованы. При отходе их из Челябинска там вспыхнуло восстание рабочих, которое сильно помогло уже уставшим частям 5–й армии. Тухачевский пополнил свою армию не только за счет местного пролетариата, но и за счет каппелевских солдат, отказавшихся идти в наступление. Челябинская операция закончилась катастрофой для белых. Не считая раненых и убитых, они потеряли 15 000 пленными. Кроме того, 5–я армия захватила около 4 тысяч груженых вагонов и 100 паровозов.
Моральные последствия победы красных были еще более значительными. Это признавали и отнюдь не апологетически настроенные по отношению к Советам западные военные историки — современники тех событий:
«Фронты огромного протяжения занимались войсками, находившимися в состоянии полного разложения. Население в тылу этих войск было готово к немедленному восстанию. Бои имели место чрезвычайно редко. Чаще всего дело сводилось к партизанским стычкам. Вместо применения оружия обе стороны прибегали к братанию»59.
7 августа 1919 года за взятие Челябинска командующего 5–й армией наградили орденом Красного Знамени.
В приказе Реввоенсовета маневры армии, задуманные и выполненные Тухачевским, названы «смелыми, полными риска», а успех, достигнутый ею, расценен как результат
«талантливо созданного тов. Тухачевским плана операции, твердо проведенного им в жизнь». Реввоенсовет Восточного фронта не менее пафосно поздравил 5–ю армию и с годовщиной ее боевой жизни:
«Революционный Военный совет фронта уверен, что красные орлы 5–й армии под руководством героя–командарма тов. Тухачевского покроют свое оружие новой славой и вернут Трудовую Сибирь Рабоче–Крестьянской России. Командующий армиями Восточного фронта М. Фрунзе»60.
Белые армии откатывались в Западную Сибирь, армии красных стремились ею овладеть.
Тотальный террор и повсеместные поиски внутреннего врага, разумеется, не могли не коснуться и победоносной 5–й армии. Для ВЧК и Особого отдела Восточного фронта, занимавшихся раскрытием всевозможных «шпионских организаций» и поиском «белоподкладочников» — сочувствующих антибольшевистским силам — исключений из общего правила быть не могло. Тем более, что в военной неразберихе, при перманентной смене власти население действительно металось от одного враждующего лагеря к другому. Уже тогда получившая с санкции высшего руководства страны неограниченную и бесконтрольную власть ВЧК демонстрировала полное пренебрежение любыми юридическими нормами, руководствуясь лишь «революционной целесообразностью».
Карательные органы «вскрыли» в 1–й армии «шпионскую организацию». Разработка длилась с мая по сентябрь 1919 года. В Центральном архиве ФСБ РФ находится архивное следственное дело на «Приволжскую шпионскую организацию». Этот документ, никогда ранее не публиковавшийся даже фрагментарно, является яркой иллюстрацией к методологии насаждения террора и установления большевистской законности. Подобные следственные дела в период Гражданской войны были абсолютно рядовым явлением, лишь усиливая атмосферу всеобщей подозрительности и враждебности внутри самой Красной армии.
«По доносу начальника штаба Симбирского укрепленного района Генерального штаба товарища Парма и его помощника Наумова, которые указали на чрезвычайную подозрительность поведения приехавших одновременно с ними некоей Ольги Ивановны Валуевой и товарищей их по Академии Дравниэка и Залесского.
Последние двое после недолгого пребывания в Симбирске, были назначены: Дравниэк — в I армию, Залесский — в Казанский укрепленный район. Валуева же остановилась в Симбирске, где усиленно старалась поддерживать знакомство с Пармом и Наумовым. Бывая у Валуевой, последние обратили внимание на артиста Новикьяна, который совместно с Валуевой старался вести разговоры преимущественно на военные темы, выпытывая у Парма военные новости. Через некоторое время Новикьян уехал в Самару, где наблюдение пришло к выводам о знакомстве его с местным персидским консулом, о широкой жизни его и общей подозрительности. Парм и Наумов продолжали тесное знакомство с Валуевой, причем выдавали себя за сочувствующих белым. Пользуясь внешней благосклонностью обоих, Валуева настойчиво просила их устроить ее на службу в один из отделов штаба укрепленного района, что и было исполнено с ведома Особого отдела.
С целью выжимания от Парма и Наумова военных сведений, Валуева усиленно приглашала их к себе на квартиру, причем соблазняла их, то присутствием красивой артистки городского театра, то пирожками и выпивкой. В разговорах с ними Валуева определенно старалась выпытать у них о перемещениях штаба, о положении на фронте и т. д. Наблюдение за Валуевой установило заметную осторожность ее, несомненное стремление провести предполагаемых ею наблюдателей, тем не менее удалось установить постороннюю связь Валуевой со штабом I армии, которая поддерживалась через курьеров, останавливающихся у нее на квартире. Главная переписка велась, по видимому, с Дравниэком, который и являлся для нее центральным лицом I армии»61.
Валуева, судя по материалам дела, предложила Парму вынести из ее дома оружие: 5 шашек, 3 револьвера и несколько штыков. Будь на самом деле Валуева шпионкой и террористкой, вряд ли она обратилась бы с подобной просьбой к начальнику штаба Симбирского укрепленного района. Вероятнее, оружие — главная улика ВЧК против обвиняемой — осталось в ее доме с той поры, когда Симбирск находился под властью белых. Валуева попросту хотела от него избавиться и попросила об этом к Парму, одного из руководителей востфронта. Предположение, что «руководитель ячейки» станет открыто обращаться к красному командиру за помощью в столь конспиративном, «уличаю щем» деле, не выдерживает критики. Однако ВЧК для критики не доступна. Накручивается детективная интрига.
«Следствием удалось установить, что в Москве существовала белогвардейская академическая (генерального штаба) ячейка, собрания которой проводились во время пребывания Валуевой в Москве, в особенной конспиративной квартире. В состав ячейки входили:
Дравниэк, Арвид Пиллит, Репкин и Николай Тухачевский.
Организатором, по–видимому, была Валуева. В то же время Валуева находилась в связи с контрреволюционной организацией Скрыдлова, у которого на квартире имелся склад оружия. Вышеназванная ячейка очевидно и оказалась тем центром, из которого впоследствии должна была возникнуть организация.
По поводу характера конструкции организации можно определенно сказать, что в центре стояла Валуева, которая сносилась как со штабом I армии, так и с центральной организацией»62.
В этом деле в качестве подозреваемого в шпионаже фигурирует и командарм–5 М. Н. Тухачевский (в прошлом — командарм–1), только что взявший Златоуст и Челябинск.
Уголовное дело читается как дешевый детектив.
Стоит процитировать выписку из информационного бюллетеня Реввоенсовета Восточного фронта, характеризующую сущность дела о «Приволжской шпионской организации ».
«В деле замешаны ответственные сотрудники Штарма I, Датский и Персидский консулы, артисты и артистки частных театров и др. лица. Одним из средств шпионажа было выманивание с помощью красивых женщин и пьянства сведений от ответственных работников Красной Армии. Некоторые обвиняемые были хорошо знакомы с бывш. Главкомом Вацетисом с 1914 г. Дело расследуется в самом спешном порядке»63.
Не официальный документ, а какая–то программка к драматическому спектаклю. Таких «драм», по форме пафосно–провинциальных, а по содержанию трагических, стоивших жизни «действующим лицам», Гражданская война оставила в истории множество. Аллюзия театрализации подтверждается и листом с шапкой «действующие лица». Графы: «фамилия, имя отчество» и «роль». Командарм5 попал в список подозреваемых как брат «участника Приволжской шпионской организации» Н. Н. Тухачевского.
