бюро. Предполагалось, что оно будет распределять помощь Еврейского национального фонда и осуществлять покупку земли. Первым руководителем Палестинского бюро стал тридцатидвухлетний немецкий еврей доктор Артур Руппин. Получив университетское образование в Берлине и в Галле, Руппин приобрел широкую известность своими социологическими исследованиями условий жизни еврейства, работал директором Бюро еврейской статистики в Берлине. Прежде чем принять новое назначение, Руппин провел в Палестине пять месяцев, изучая возможности для колонизации. Его заключение, изложенное в меморандуме, который был предназначен для Правления Сионистской организации, гласило, что ишув еще не созрел для автономии в рамках Оттоманской империи. Эта мечта Герцля сможет осуществиться, только когда евреи будут составлять больший процент населения Палестины и в их владении будет находиться значительная часть земель. Поэтому ближайшая задача состоит в том, чтобы трудоустроить тысячи новых иммигрантов. С этой целью Руппин предлагал купить до двух миллионов дунамов земли в Иудее и Галилее, воспользовавшись средствами Еврейского национального фонда, а затем передать их на льготных условиях иммигрантам, предварительно подготовив их к сельскохозяйственному труду на учебных фермах.
Эти рекомендации были приняты. Теоретически вся деятельность Палестинского бюро находилась под контролем Сионистской организации. Практически же Руппин проявил немало инициативы и гибкости в трактовке своих полномочий. Так, приступив к исполнению обязанностей, он немедленно начал заниматься городским строительством и развитием сельского хозяйства. Получив от Еврейского национального фонда ссуду в размере десяти тысяч фунтов, он организовал строительную компанию Ахузат Байт, целью которой было создание современного еврейского квартала в Яфо, и Палестинское землеустроительное общество — для приобретения и заселения участков в сельской местности. С помощью опытного специалиста по торговле землей Иегошуа Ханкина, который славился своим умением договариваться с арабами и турками, Палестинское землеустроительное общество приобрело большие участки в Иудее и Галилее, подготовило их для культивации и нарезало скромные наделы, подходящие для индивидуального фермерства. Таким образом компания за шесть лет основала девять новых поселений и увеличила земли ишува в разных областях Палестины на 50 тысяч дунамов. Иммигрантов расселяли и обучали на фермах Кинерета, Бен-Шемена и Хулды. Руппин иногда позволял себе рискованную игру, когда дело доходило до использования средств Еврейского национального фонда и других финансовых источников. Однако в 1913 г., отчитываясь в расходах перед Сионистским конгрессом, молодой социолог подчеркивал, апеллируя к разбирающимся в финансах делегатам, что “наши фермы должны в настоящее время не давать прибыль, а служить другим, более значительным целям… Вместо дивидендов мы получим то, что намного важнее, — людей”.
Именно из этой идеи исходил Руппин, пестуя одно из самых замечательных новшеств ишува — квуцу, коллективное поселение. Собственно говоря, уже задолго до приезда Руппина в Палестину там начали возникать первые коллективные поселения. Напомним, что коллективистский этап прошли члены Билу, хотя их усилиям препятствовали ротшильдовские управляющие. И впоследствии иммигрантам удавалось выжить, только если они создавали общественные денежные фонды и совместно питались. Некоторые группы халуцим коллективно нанимались на цитрусовые плантации и виноградники. Такие же “производственные кооперативы” появились и в городах. Когда, например, в 1909 г. был основан Тель-Авив, одна группа взяла на себя работы по землеустройству, другая прокладывала дороги, третья тесала камни, четвертая строила дома. Во многих местах возникли кооперативные прачечные, кухни и пекарни. Однако молодые иммигранты второй алии были вынуждены срочно искать выход из-за тяжелых условий труда на фермах ЕКО. “Они не могли стать самостоятельными фермерами, плантаторами, эксплуататорами чужого труда, — писала приехавшая в составе второй алии Маня Вильбушевич (впоследствии — Маня Шохат [141]). — Этому препятствовали их социалистические принципы. Но они не были способны и конкурировать с арабами… Сама я никогда не верила, что можно прийти к “завоеванию труда”, применяясь к арабскому образу жизни”.
Зимой 1907–1908 гг. Маня Шохат с несколькими своими товарищами уговорила управляющего нерентабельной фермой ЕКО в Седжере разрешить им возделывать участок земли под их собственную ответственность. Получив скот, семена и оборудование (оплатить их предстояло из будущего заработка), четырнадцать юношей и четыре девушки приступили к работе на коллективистских принципах. Они распределили между собой обязанности, организовали общую кухню, вместе отдыхали, устраивали диспуты и были полны решимости полагаться только на себя и не использовать арабского труда, несмотря на все тяготы. Постепенно число энтузиастов выросло до пятидесяти. Среди них было и несколько иммигрантов из Йемена. Через полтора года был собран хороший урожай, одна пятая которого пошла на уплату долга ЕКО. “Мы раз и навсегда доказали, — писала Маня Шохат, — что экономика может быть построена на принципах коллективизма”. Доказав это, восемнадцать участников группы вернули земельный участок ЕКО, считая, что на их место придут постоянные поселенцы.
Теперь возникла проблема увеличения земельного фонда. Решающее значение в этом плане имела помощь Руппина. В 1909 г. по поручению Еврейского национального фонда он приобрел 1200 дунамов неосвоенной земли в Умм-Джуни, на берегу озера Кинерет. Вскоре после этого он собрал группу иммигрантов, которая начала работать на этом участке, применяя обычные методы, но дело кончилось неудачей. Однако через год ученики А.-Д. Гордона — 36 членов Га-Поэль га-цаир — попросили предоставить им Умм-Джуни для обработки земли. Идея коллективного поселения имела практический смысл, поэтому она привлекла не только социалистов. Руппин дал согласие и выделил пионерам довольно значительный участок рядом с Умм-Джуни, а в придачу — две глинобитные “спальни”, кое-какое необходимое оборудование и полдюжины мулов. Эксперимент был мучительным: долина Иордана оказалась сущим адом, члены маленькой коммуны страдали от малярии, однако их спасли дисциплина и организованность. Каждый день избранный ими комитет решал, кто выйдет в поле, а кто будет нести охрану ночью. Женщины работали по дому, готовили пищу, кормили животных. Соблюдалось полное равноправие. Это был настоящий коллективизм — и он оправдал себя. В 1911 г. был собран хороший урожай и куплен скот. К этому времени квуца получила название “Дганья”. Слава о ней быстро разнеслась по Палестине. Шмуэль Даян, ставший членом Дга-ньи в 1912 г., был восхищен, впервые испытав чувство самостоятельности. Впоследствии он писал:
““Свободный труд!” От этих слов дышалось глубже — это было не то, что рабство [на капиталистических фермах]. В работе, выполняемой самостоятельно, есть творчество, даже если это подсобный труд или административная деятельность… Мы свободны, мы сами себе наниматели и контролеры… Мы отвечаем только сами перед собой!”
Вдохновленные успехом Дганьи, другие группы, включавшие от десяти до тридцати человек, начали организовывать коллективные хозяйства на земле, предоставленной Еврейским национальным фондом. Эти группы создали квуцот в Мерхавье и Ган-Шмуэле. На той же основе было возрождено нерентабельное старое поселение Ховевей Цион в Беэр-Товии. К 1914 г. существовало уже 14 таких хозяйств, половина из них были небольшими хуторами. Все поселенцы в этих колониях были преданы коллективизму
