Только на закате весь наш скот спустился вниз, и, подъехав ко мне, Тони закинул ногу за луку седла, достал табак и бумагу. Затем сдвинул на затылок сомбреро и спросил:
- Ты ей нравишься?
- Кому?
Он презрительно посмотрел на меня.
- Энн Тимберли... сеньорите.
- Ей? Ну что ты! Вряд ли.
- Нравишься. Я точно знаю. Если хочешь знать что-нибудь о любви, спроси меня. Я был влюблен... э, несколько десятков раз!
- Влюблен?
- Ну конечно. Женщины созданы для любви, и я не мог допустить, чтобы они страдали и тосковали по веселому кабальеро, которого нет рядом. Утешить и обрадовать их - мой долг.
- Ну ты даешь! - усмехнулся я. - Я теперь вижу, как ты страдаешь от мук любви.
- Конечно. Мы, мексиканцы, созданы для страданий. И наши сердца принимают это. Мексиканец чувствует себя счастливей всего, когда печалится... печалится из-за сеньориты, кем бы она ни оказалась. Всегда лучше быть с разбитым сердцем, амиго. Иметь разбитое сердце и петь об этом намного лучше, чем завоевать сердце девушки, а потом быть вынужденным поддерживать эти чувства. Я просто впадаю в отчаяние, как только представлю, что надо всегда любить только одну. Как я могу оказаться таким жестоким к остальным, амиго? Они вполне заслуживают моего внимания, а потом...
- Что - потом?
- Я уезжаю, амиго. Я уезжаю на рассвете, а девушка... некоторое время страдает по мне. Потом встречает кого-нибудь еще. Этот парень оказывается дураком. Он остается с ней, а она лишается иллюзий и не может забыть меня... оказавшегося настолько мудрым, чтобы уехать до того, как она поймет, что никакой я не герой, а всего лишь другой мужчина. Поэтому в ее глазах я всегда остаюсь героем, понятно? - Наблюдая за четырехлеткой почти с такими же приметами, как Старый Бриндл, я фыркнул от смеха. - Мы всего лишь мужчины, амиго. Мы не боги, но любой мужчина может стать для женщины богом или героем, если не задержится с ней слишком долго. Потом она видит, что он всего лишь мужчина, который встает по утрам и надевает свои штаны - сначала одну штанину, затем другую, как любой другой мужчина. Она видит его мрачным и небритым, видит изнеможенным от усталости или хватившим лишнего. А я? О, амиго! Она вспоминает меня! Всегда выбрит! Всегда чист! Всегда на великолепном коне, подкручивающий усы!
- Но это вспоминает она. А что происходит с тобой?
- Все просто. У меня тоже остаются воспоминания о прекрасной девушке, которую я оставил до того, как она успела мне надоесть. Для меня она всегда юная, веселая, обворожительная и возвышенная.
- Но такие воспоминания не подарят тебе тепло холодной ночью и не подогреют кофе, когда ты вернешься промокший после дождя, - заметил я.
- Конечно. Тут ты прав, амиго. И я так страдаю, так страдаю, амиго. Но прими во внимание те сердца, что я зажег! И не забывай о мечтах!
- А ты не разжигал огня в сердцах где-нибудь возле Бен-Финклина?
Теперь, глядя на меня, Фуэнтес перестал скалить в улыбке свои великолепные белые зубы.
- У Бен-Финклина? Ты там бывал?
- Нет... Но хотел бы знать о нем. И о Заречье тоже.
- В Заречье очень опасно, амиго. Его только сейчас стали называть Сан-Анжело, в честь сводной сестры Де Витта, которая была монахиней.
- Я спрашиваю, потому что собираюсь съездить туда - в Заречье и Бен-Финклин. Мне хочется разузнать, что там происходит и кто туда приезжает.
- В основном солдаты из Конхо. Ну, может быть, еще несколько скитальцев.
Отогнав парочку быков Бэлча и Сэддлера, пожелавших присоединиться к нашему стаду, мы погнали его к лагерю. Вскоре разглядели фургон с распряженными лошадьми и Бена Ропера, который стоял у костра и жевал сухарь. Неподалеку Барби-Энн разговаривала с Энн.
Барби-Энн бросила на меня неприязненный, холодный взгляд и больше не обращала никакого внимания. По этому поводу Ропер лишь пожал плечами.
- Как там на ранчо собранный скот? - спросил я.
- Ничего. Мы загнали стадо и приготовили все к вашему приезду. Завтра можем начать клеймить скот.
- Однако нам будет сильно не хватать рук, - заметил я. - Джо надолго выбыл из строя, остались только ты, я, Фуэнтес и Денни.
Ропер скосил глазами в мою сторону.
- Так ты еще не знаешь? Денни так и не вернулся. - Он немного помолчал. - Я ездил к хижине, чтобы пригнать скот, который он собрал в тех местах. Денни там не оказалось. Очаг холодный... Не топился несколько дней, и лошади не кормлены. - Бен ковырял ногой песок. - Я пошел по следу. Он ехал на долговязой кобыле, которую так обожал. Я проследил его путь на юг где-то миль на восемь, потом вернулся. Мне показалось, что он знал, куда ехал, или, по крайней мере, так считал. - Неожиданно Ропер выругался. - Не нравится мне это, Тэлон. Боюсь, что Денни нарвался на то же, что и Джо Хинг. По-моему, кто-то подстрелил его.
Глава 20
Когда наступило следующее утро и солнечные лучи коснулись утрамбованной земли, в состоянии Джо не произошло никаких перемен. Рана была тяжелой, он потерял много крови, а изнурительный переезд на фургоне еще никому не приносил облегчения. Однако Джо отличался богатырским здоровьем, а такие люди так легко не расстаются с жизнью.
Нам не требовался старший, чтобы напоминать о наших обязанностях: перегнать скот на свежую траву и приглядывать за ним в течение дня. Но теперь стадо значительно увеличилось в размерах. Один человек уже не управлялся с ним. Хотя в утренние часы, когда хватало покрытой росой свежей травы и когда животные как следует напились воды, особенно беспокоиться не приходилось.
Денни не вернулся и в течение ночи, и мы молча с тревогой поглядывали на пустую кровать. Каждому из нас случалось обнаруживать по утрам такие же пустые койки; иногда возвращался конь с залитым кровью седлом, а иногда никто не возвращался.
На этой суровой земле мы жили суровой жизнью, и у нас не хватало времени на оплакивание мертвых, когда нужно было делать работу.
Одним работником стало меньше. И одним едоком за столом. На одну лошадь меньше мы седлали теперь по утрам.
Бен Ропер сворачивал лассо, когда я зашел в загон и накинул петлю на сивого, почти белого коня, который мне понравился. Когда я вел коня через ворота, Бен спросил:
- Ты думаешь, что он приударил за этой девушкой, Лизой?
Положив обе руки на спину сивого, я задумался над его словами.
- Сейчас нет, - ответил я, - хотя, похоже, именно любовь завела его на юг. Он либо узнал, где она живет, либо искал наугад. Но мне кажется, что он нашел больше, чем ожидал.
- Глупый мальчишка! - раздраженно заметил Бен.
- Да ладно, - урезонил его я, - все мы в свое время были дураками. Он не находил себе места, тоскуя по девушке. Последний раз, когда он приехал в хижину, - продолжал я, - на его сапоги налипла свежая глина, а с копыт лошади тоже отвалилась грязь. Это показалось мне несколько подозрительным. Больше я ничего не хотел говорить.
Бен задумался.
- Он мог испачкаться в нескольких местах. У Лейси-Крик, например... или еще восточнее. А Колорадо слишком далеко на восток.
- Колорадо?
Бен кивнул:
- Ну да, у нас в Техасе тоже есть свое Колорадо.
- А краденый скот, - в раздумье произнес я, - его, похоже, гнали на юго-восток. Тебе не кажется, что он что-то разнюхал?
Бен пожал плечами.
- Он мог разыскивать эту девицу и на что-то наткнуться.
- Ты не знаешь, у кого винчестер с вырезом на прикладе?
Бен снова задумался, потом покачал головой.
- Я видел такие у некоторых "шарпов" и кентуккийских карабинов. А, понятно. - Он принялся седлать коня. - Мне тоже попадались эти следы.
- Бен, нам надо устроить ловушку скотокраду. Он гоняется за молодняком. Давай оставим несколько голов там, где он сможет забрать их, а потом выследим его.
- Можно, конечно, - засомневался Бен. - Но тут остались только ты, я и Фуэнтес, а работы - на шестерых. Даже если дело не дойдет до стрельбы. Барби-Энн может поработать, немного помочь нам, но этого мало.
Вместе с оседланными лошадьми мы подошли к бараку. Джо перевели в дом, где за ним присматривала Барби-Энн, когда ребята уезжали.
Зарядив винчестер, я отнес его к коню. Потом привязал седельные сумки и сунул винтовку в чехол. Мы просто тянули время. Все тянули время. И хотя было много работы, чувствовали себя в каком-то подвешенном состоянии, как бы ожидая чего-то.
Наконец, нехотя взобравшись на своего бронка, я направился к скоту. Приветствуя меня, Фуэнтес поднял руку и поскакал на ранчо завтракать. Для одного загонщика тут набралось слишком много скота, но пока ему хватало свежей травы. Сделав пару кругов, я отловил нескольких отбившихся животных, а потом поднялся повыше, чтобы осмотреться.
Далеко на западе голубой туман скрывал плоскогорье, и с высоты я видел на горизонте очертания каких-то невысоких холмов... где-то в двадцати милях отсюда.
В районе Лейси-Крик виднелась узкая зеленая полоска - там, похоже, и обитал Старый Бриндл. Эта местность годилась больше для разведения овец, чем коров, а поскольку я прибыл с гор, то питал значительно меньше предубеждений против овец, чем большинство скотоводов.
