Ничему этому болгары, конечно, не поверили, ибо неоднократно видели, как весь наш дивизион маршировал по городу с винтовками. Но именно потому, что все оружие у нас осталось и они это знали, обыска производить не рискнули и сделали вид, что удовлетворены. Мы же, не теряя времени, спрятали под полом нашей казармы остальные триста винтовок, патроны и десять пулеметов, а четыре, которые в этот тайник не поместились, отнесли в лазарет и забросали каким-то тряпьем. Как мы узнали позже, приблизительно так же прошло "разоружение" наших частей и в других городах Болгарии. В некоторых местах начальники гарнизонов, не сочувствовавшие правительству Стамболийского, сами втихомолку советовали командирам русских частей сдать только то, что похуже, а остальное оружие припрятать»{258}.
Обстановка вокруг русских войск продолжала накаляться и в последующие дни. Во временное командование корпусом вступил генерал В.К. Витковский. В эти же дни прошли обыски в расположении Корниловского полка (г. Горно-Панчевр), а потом последовал запрет на передвижение по железной дороге всем чинам Русской армии без особого на то разрешения. В последующие дни из Болгарии были высланы начальник Корниловского военного училища генерал М. Георгиевич и семь человек из его штаба, а также командир Марковского полка генерал М. Пешня, а с ним еще двенадцать старших офицеров. Вскоре дело дошло и до нападений на некоторые русские подразделения. М. Каратеев свидетельствует: «Как-то часов в одиннадцать вечера, когда несколько юнкеров мылись возле родника… туда подошел болгарский патруль и в грубой форме потребовал, чтобы они удалились…
Это был явный произвол — родник находился в нашем распоряжении, — а потому возник спор, вскоре перешедший в громкую перебранку. Дело происходило летом; спасаясь от одолевавших в казарме клопов, многие юнкера спали снаружи, под деревьями. Человек пятнадцать, услышав крики, выскочили из постелей и как были, в нижнем белье, побежали к роднику. Подпустив нас на несколько шагов, патруль без всякого предупреждения открыл огонь из винтовок, в результате чего юнкер моего отделения Лобода был убит наповал, а шестеро ранены — один из них, юнкер Бехтер, очень тяжело, он больше года пролежал в госпитале и выжил буквально чудом. Стреляли подло, с очевидным расчетом убить, — все ранения были в головы»{259}. Потом был арестован и выслан в Сербию и новый командир корпуса генерал В.К. Витковский, а помещение штаба корпуса опечатали.
Советская Россия в союзе с левыми силами Болгарии умело использовала ситуацию, в которую попали белые войска, развернув активную пропаганду среди русских, побуждая их возвращаться на родину. 6 мая 1922 г. создается Союз возвращения на Родину (Совнарод). Руководящим органом его являлось центральное бюро; на местах образовывались группы возвращения на Родину. По данным советской разведки, уже в июне в рядах союза насчитывалось 3500 человек, а на 10 сентября — 5300. Совнарод объединял 65 периферийных групп. Центральное бюро союза стало издавать газеты «На Родину» и «Новая Россия». Усилиями союза до 9 июня 1923 г. из Болгарии в СССР было репатриировано более 11 тысяч человек, из них примерно 10% составляли солдаты, казаки и офицеры.
Противники режима Стамболийского — буржуазия, профашистские организации, в первую очередь «Военная лига», созданная в болгарской армии, — стали поспешно готовить военный переворот. Он произошел в ночь с 8 на 9 июня 1923 г. Все министры были арестованы, сам Александр Стамболийский и его ближайшее окружение были расстреляны. Эти события кардинальным образом изменили ситуацию. Положение корпусов Русской армии в Болгарии укрепилось.
В конце июля 1923 г. был возвращен командный состав русских войск. Кутепова к этому времени назначили в распоряжение великого князя Николая Николаевича, и в командование корпусом вступил теперь уже как полномочный его начальник генерал-лейтенант В.К. Витковский. Штаб корпуса был переведен в столицу Болгарии Софию. Части корпусов продолжали находиться в стране на условиях первоначально заключенного договора.
Но положение в стране оставалось напряженным, повсеместно вспыхивали восстания сторонников Стамболийского, а 9 сентября по всей стране было введено военное положение — восстание подняли болгарские коммунисты. Однако это выступление было организовано слабо. Основная его движущая сила — крестьяне — была малочисленна и слабо вооружена. Они пытались штурмовать города, но натолкнулись на превосходящие силы армии и врангелевцев. Один из участников сентябрьского восстания, П. Балтаджиев, бежавший после поражения в Советский Союз, вспоминал потом: «…был отдан приказ о захвате власти… Решили отправиться на захват казарм, которые были расположены вне города и в которых находились солдаты, врангелевцы и три болгарских офицера… Но прибывшая пехота, три эскадрона кавалерии и 2 орудия частично убили, частично рассеяли нас… Попавшие в плен товарищи были подвергнуты самым жестоким зверствам и истязаниям. Обе стороны насчитывали до 2 тысяч потерь… Врангелевцы действовали главным образом в городах»{260}.
Эти события и ухудшающееся экономическое положение в стране не могли не сказаться на условиях жизни и работы войск.
Размещая свои войска в балканских странах, Врангель и его окружение, конечно, не могли предусмотреть всего, с чем придется потом столкнуться. Многое пришлось менять на ходу. Это коснулось и системы подготовки военных кадров. В Болгарии занятия в военных училищах (а их было восемь) возобновились довольно быстро. В течение последующих двух лет здесь было произведено в офицеры до двух тысяч юнкеров. Но учебный процесс пришлось строить так, чтобы выпускники получали не только военное, но и законченное среднее образование, а в специальных — средне-техническое. Приток желающих поступать в военные училища не ослабевал — прежде всего из-за дешевизны обучения. Однако вопрос финансирования училищ так и не был решен, средства подходили к концу, и взять их было неоткуда. Поэтому 1 сентября 1923 г. штабом Врангеля был издан приказ о последнем производстве в офицеры во всех военных училищах{261}.
Дольше просуществовали кадетские корпуса. В дореволюционное время их в России насчитывалось 31, но к концу Гражданской войны 22 просто распались, 1-й (Ташкентский) был уничтожен, судьба же остальных восьми была иной.
Основанные в 1851 г. Киевский и Одесский кадетские корпуса с присоединившимися к ним двумя классами Полоцкого корпуса в январе 1920 г. были вывезены через Одессу. Под огнем и с потерями среди кадетов и преподавателей они на пароходах, а иногда и пешим порядком, пробились в Румынию. Оттуда их переправили в Сербию. Здесь их объединили и разместили в г. Белая Церковь, присвоив наименование — 1-й Русский великого князя Константина Константиновича кадетский корпус{262}.
Два других корпуса — Полтавский и Владимировский, основанные в 1840 году, были вывезены в Сербию уже непосредственно из России в 1920 г. Их тоже объединили в один Крымский корпус и разместили в г. Сараево (Босния).
Основанный в 1883 г. Донской кадетский корпус в феврале 1920 г. был вывезен в Египет и там вскоре расформирован. В декабре 1921 г. решением Врангеля корпус восстановили и разместили в Сербии, в г. Билеч{263}.
Еще два кадетских корпуса — Сибирский и Хабаровский — проделали длинный путь и в 1922 г. через Владивосток были вывезены сначала в Китай, а уже оттуда их переправили в Сербию. Но самостоятельно корпуса больше не существовали, их кадетов распределили по трем уже перечисленным.
Из этих, практически вновь сформированных, корпусов Крымский просуществовал до 1929 г., Донской — до 1932-го. Что же касается 1-го Русского корпуса, то он, более других адаптировавшись к требованиям жизни, просуществовал довольно долго — до 1945 г. В нем кадеты занимались по полной программе местных (сербских) восьмиклассных реальных гимназий с добавлением курса русских национальных предметов (язык, история, география){264}.
Кроме кадетских корпусов в Сербии были открыты также три девичьих института, в которых воспитывалось свыше 600 девочек, в том числе и дети чинов армии Врангеля. Но эти институты содержались уже на средства сербского правительства. Подобных условий в Болгарии не было, здесь армия за свой счет содержала только основанную в Галлиполи гимназию на 150 человек. Это были преимущественно сироты. Был еще интернат на 60 детей в Варне{265}.
При переводе армии на Балканы появилась возможность продолжить высшее образование тем, кто прервал его в годы войны. Вскоре несколько сот человек поступили в высшие учебные заведения Сербии, при этом большинству из них на первых порах за счет армии предоставили ежемесячные пособия, места в общежитиях и бесплатное питание. Одновременно такого же рода содействие оказывалось и части молодежи, желающей учиться во Франции, Германии, Бельгии, Чехословакии и других странах. В итоге в эти годы еще более тысячи человек получили возможность поступить в высшие учебные заведения европейских стран. Из средств Главного командования были также выделены деньги на особые технические курсы в Сербии, а при содействии США открылись железнодорожные курсы в Сербии и Болгарии{266}.
