Они стреляли по немцам, мысленно похоронив Леонида Кельса. Но из-за скалы в кулуаре вдруг выскочил лыжник и с нарастающей скоростью помчался вниз. Такое было под силу именно ему! Немцы, прижатые нашим огнем, некоторое время молчали, а потом принялись стрелять по Кельсу из автоматов. Пули взметали вокруг него снежные фонтанчики. Леонид двигался правым боком к склону. Впереди — огромный обрыв, левый поворот неизбежен, иначе Леонид не сумеет затормозить на такой скорости и сорвется в пропасть. Гусев в ужасе затаил дыхание: левый поворот на лыжах всегда у Кельса получался плохо. Значит, либо очередь в спину, либо его друг рухнет в пропасть…
Однако случилось иное. Повороту Кельса мог бы позавидовать опытный слаломист. На огромной скорости он развернулся у самого края обрыва. Только снежная пыль взметнулась за его спиной, то ли от лыж, то ли от новой автоматной очереди егерей. Теперь немцам попасть в Кельса стало намного труднее, да и наши бойцы усилили огонь по перевалу.
На склоне, куда мчался Кельс, лежал огромный обломок скалы. Сверху на нем был снег. Высота скальной стены, обращенной в «нашу» сторону, равнялась примерно пяти метрам, внизу под ней можно было укрыться от огня. Видимо, это правильно оценил Кельс. Он умышленно помчался к обломку скалы, наехал на него, кубарем полетел вниз в «нашу» сторону и по пояс погрузился в снег. Быстро выбравшись из снега, Леонид, не теряя времени, раскопал сорвавшийся с плеча автомат и, что-то прокричав наверх, стал стрелять по перевалу. Только тут все увидели, что из кулуара по прямой к обломку скалы мчатся еще три лыжника, а остальные, прижимаясь к скалам кулуара, осторожно отходят по глубокому снегу. Это означало, что Кельс не растерялся. Наметив путь отхода, он в нужную минуту подал команду и тем спас большую часть своих людей.
Противник вел себя вызывающе. Часть егерей спустилась с перевала. Их зеленоватые куртки показались на скалах, под которыми укрылся Кельс с бойцами. Зная, где они находятся, немцы начали бросать вниз гранаты. Но гранаты разрывались глубоко в снегу, не причиняя вреда. Кельс и его бойцы продолжали стрелять. Стоявший на скале егерь покачнулся и упал в сторону советских позиций. Трех срезал наш пулеметчик, а двое распластались в кулуаре, когда пытались приблизиться к убитым.
Перестрелка хотя и продолжалась, но становилась все менее интенсивной. Бой затихал. Гусев уже мог перекликаться с Кельсом. И одобрил его решение не отходить до темноты, чтобы не понести потерь.
Когда стемнело, стали подходить измученные разведчики Кельса. Последним появился и он сам. Леонид был бодр, еще не остыл после недавнего боя и потому немного больше, чем обычно, заикался…
Несколько бойцов послали ночью, чтобы они спустили вниз и захоронили погибших. Надо было также заминировать кулуар и лыжню, ведущую в наш лагерь…
Итак, часть задачи, стоявшей перед разведкой, группа выполнила. Установила, что на перевале есть немцы, нашла путь, чтобы проникнуть к ним в тыл, создала тревожную обстановку в тылу Эльбрусского гарнизона. Ночью из лагеря послали донесение в штаб дивизии.
Ответ пришел неожиданный. Отряду приказали подготовиться к отходу в расположение штаба дивизии, но предупредили, чтобы командиры группы ждали сигнала. Его должен был на следующий день подать самолет, который пройдет над позициями, возвращаясь с разведки эльбрусского района. Одна красная ракета означала, что надо возвращаться, одна белая — ждать письменного указания.
Самолет дал красную ракету, и отряд начал готовиться в путь.
В расположении заслона командование отряда узнало, что уже после выхода группы разведки наблюдатели, находившиеся на перевале Басса, заметили, что противник начал частично отходить с Эльбруса и с перевала Хотю-Тау. Эвакуация населения и отход 392-й стрелковой дивизии из Баксанского ущелья через перевалы Донгуз-Орун и Бечо закончились. Немцы продвигались по ущелью со стороны Нальчика. Оборонять верхний, безлюдный теперь участок ущелья в этой ситуации больше не требовалось. 242-й горнострелковой дивизии было приказано отойти и создать оборонительную линию на перевалах. В связи с этим дальнейшие действия отряда теряли смысл.
Гусева и Кельса отзывали в штаб фронта. Отряды Хатенова и Златина вернулись в 394-ю дивизию, которая готовилась к переброске на другой участок и снимала дальние гарнизоны. К перевалам выходили уже упомянутые выше отдельные горнострелковые отряды. Многие бойцы и командиры чувствовали, что на Кавказе готовится крупная операция, которая решит и судьбу перевалов.
Оставив Баксанское ущелье, 242-я горнострелковая дивизия заняла оборону на перевалах. Этот участок фронта был уникальным по своеобразию не только для периода Великой Отечественной войны, но и для всей истории войн в горах.
Линия фронта, если учитывать седловину Эльбруса, проходила здесь на высотах от 1800 до 5300 метров над уровнем моря, а перепады высот сложного рельефа (ущелья, хребты, ледники, снежные ноля) достигали 3500 метров.
Левый фланг наших войск — перевал Басса — обороняла одна рота 242-й дивизии, имевшая на вооружении автоматы, карабины, винтовки, пулеметы, четыре ротных и батальонных миномета, а также два 76,2-мм орудия. Главным звеном обороны являлся перевал Донгуз-Орун. На его седловине оборонялась другая рота, имевшая такие же огневые средства, что и на перевале Басса. В ущелье Донгуз-Орун находилось боевое охранение в составе одного взвода с двумя пулеметами. Смена охранения производилась с перевала. На южных склонах в ущелье Накры располагался взвод тылового охранения с пулеметом. Опорным пунктом гарнизонов на перевалах была база «Ташкент», расположенная у развилки троп, ведущих на перевалы Донгуз-Орун и Басса. Путь от базы до перевала Басса занимал четыре часа, а до перевала Донгуз-Орун — восемь часов. Здесь был резервный гарнизон, сменявший раз в пятнадцать дней гарнизоны на перевалах. Один из полков 242-й горнострелковой дивизии, оборонявший ущелье Накры, стоял в восьми километрах от этой базы в альпинистском лагере «Спартак».
От перевала Бечо шел кратчайший путь к штабу 242-й горнострелковой, в сванское селение Бечо. Силы и огневые средства на этом перевале, за исключением пушек, были такими же, как на перевале Донгуз-Орун. Северные подступы к перевалу минировались. Промежуточные тыловые подразделения гарнизона базировались в урочище Квиш. Путь от тыловой базы до перевала был значительно труднее, чем путь от перевала Донгуз-Орун до «Ташкента». Гарнизоны здесь сменялись примерно раз в десять дней, и все необходимое на этот срок доставляли на себе.
Перевалы Джантуган и Местийский — труднейшие в группе эльбрусских перевалов. Разными ущельями пути через них ведут в столицу Сванетии — Местию. По сути дела, сами перевалы здесь не охранялись. Линия обороны переходила южнее, в Сванетию. В ущелье Лекзыр, ведущем к Твиберу, находилось около двух наших взводов со стрелковым оружием, пулеметами, одной 76,2-мм пушкой и 120-мм минометом. Примерно такие же силы и огневые средства прикрывали перевал Местийский у слияния рек Тюибри и Чалаат.
Правым флангом дивизии являлся перевал Цаннер. На подступах к нему размещался небольшой гарнизон численностью около взвода. База снабжения этого гарнизона и гарнизона в ущелье Лекзыр находилась в селении Жабеш. Здесь были оборудованы огневые позиции горных орудий, пристрелянных по ущельям, идущим на перевалы Цаннер и Твибер. Однако за все время боев на Главном Кавказском хребте противник не сделал попыток пройти через эти перевалы. К юго-востоку от Цаннера Главный Кавказский хребет обороняла 351-я дивизия 46-й армии.
Зимой 1942 года немцы, опасаясь нашего удара с этих перевалов, держали небольшие гарнизоны у начала ущелий Адыр-Су и Адыл-Су, ведущих с севера к Местийскому перевалу и перевалу Джантуган.
На большом протяжении противник хорошо укрепил ущелье Юсенги, ведущее к перевалу Бечо. Оно было перекрыто проволочными заграждениями, тропа во многих местах завалена и заминирована. Базой частей, охранявших это ущелье, являлась метеостанция у селения Тегенекли. Ущелье обороняло около двух рот. Было также подготовлено к обороне ущелье Донгуз-Орун. Передний край обороны проходил по верхней границе леса. Здесь немцы завалили тропу камнями и заминировали ее. На переднем крае были установлены мощные прожекторы, освещавшие ночью спуск с перевала. Базой этого гарнизона служил альпинистский лагерь «Учитель» в Баксанском ущелье.
Поляну Азау, находившуюся на пути к эльбрусским базам и перевалам Чипер-Азау, Хоту-Тау, немцы пересекли проволочными заграждениями и густо заминировали. Для движения были оставлены только узкие проходы. Гарнизон противника численностью до роты размещался в лесу в землянках, построенных еще летом нашими частями. На «Кругозоре», «Новом кругозоре», «Ледовой базе» до начала наступления и после ухода наших войск на перевалы находились вражеские гарнизоны численностью от одного до двух взводов. Система их обороны включала большое количество пулеметных точек. Во время нашего наступления на эти базы осенью 1942 года их гарнизоны увеличивались за счет резерва, находившегося на перевале Хотю-Тау.
