Ознакомительная версия.
Похоронили Инессу Арманд с почестями в братской могиле Кремлевского некрополя среди знаменитых и прославленных большевиков. По словам Л. Васильевой, автора книги «Кремлевские жены», по большевистскому протоколу ей не подобало такое место, но это нарушение было единственным, что мог сделать для своей возлюбленной вождь революции, дабы поблагодарить ее за счастливые минуты в их непростой жизни.
Муза В. И. Ленина – Инесса Арманд
Смерть Инессы Арманд никому не принесла облегчения. Ревность осталась в далеком прошлом. Болезнь Ленина стремительно развивалась, и для Крупской худшее было впереди. Узнав, что она передает ленинские записки Троцкому, Сталин обрушился на Надежду Константиновну с грубой бранью. Угрожал, что ею займется партийная инквизиция – Центральная контрольная комиссия. Сестра Ленина, Мария Ильинична, в записках, найденных после ее смерти, вспоминала: «Надежду Константиновну этот разговор взволновал чрезвычайно: она была совершенно не похожа сама на себя, рыдала, каталась по полу и прочее».
Ленин, узнав об этом, продиктовал секретарше письмо Иосифу Сталину с требованием немедленно извиниться. По ее словам, Владимир Ильич был очень взволнован, состояние его резко ухудшилось. Поднялась температура, на левую сторону распространился паралич, он навсегда лишился речи, хотя до конца своих дней понимал все, что с ним происходит.
Поговаривали, что Ленин, сраженный первым приступом болезни, взял со Сталина страшное обещание: дать ему цианистого калия в том случае, если его постигнет удар и наступит унизительный паралич. В свое время, в 1911 году, под влиянием известия о самоубийстве Лафаргов Ильич сказал Крупской: «Если не можешь больше для партии работать, надо посмотреть правде в глаза и умереть так, как Лафарги». Полю Лафаргу, видному деятелю научного коммунизма, исполнилось 69 лет, его жене Лауре, дочери Карла Маркса, – 66. Считая, что в старости человек становится бесполезным для революционной борьбы, супруги покончили с собой, вскрыв вены.
По некоторым данным, когда наступило резкое ухудшение здоровья Владимира Ильича, Надежда Константиновна сделала попытку прекратить страдания мужа. Из секретной записки Сталина от 17 марта членам Политбюро известно, что она «архиконспиративно» просила дать Ленину яд, сказав, что пыталась это сделать сама, но у нее не хватило сил. Сталин вновь пообещал «проявить гуманизм» и вновь не сдержал слова…
Известный английский журналист Роберт Сервис утверждает, что после смерти мужа Крупская предлагала захоронить Ленина вместе с прахом его возлюбленной и лично подготовила книгу, бережно собрав все, что касалось Инессы Арманд. И как ни старались исследователи, в книге нет ни одного плохого слова в адрес товарища Инессы. Мало того, Надежда Константиновна всячески заботилась о ее детях.
Кремлевские тайныНадежде Константиновне, пережившей мужа на пятнадцать лет, выпала нелегкая судьба. Сначала у нее на руках тяжело умирал муж, потом на ее глазах уничтожили почти всех его соратников, которые были и ее друзьями. После смерти Ленина Сталин вступил с ней в яростную борьбу, не собираясь ни с кем делить власть. Так, Надежда Константиновна умоляла похоронить мужа, но вместо этого его тело превратили в мумию. Рассказывали, что Сталин не раз отчитывал Крупскую словами: «Мало того, что загнала Ленина в могилу, так давно там не была. А ну-ка – вон в Мавзолей!»
Крупской не раз намекали, что она не имеет никакого права на личную память о Ленине. У нее забрали все, что было связано с Владимиром Ильичом: фотографии, документы, рукописи. Рассказывали, что она вырезала из газет и журналов фото своего ушедшего мужа и бережно хранила их. По словам очевидцев, в квартире Крупской постоянно устраивали обыски, и однажды, не выдержав, она написала записку, положив ее на самое видное место: «Коба, у меня ничего нет. Я давно все отдала».
В 1938 году писательница Мариэтта Шагинян обратилась к Крупской по поводу рецензии ее романа о Ленине «Билет по истории». Надежда Константиновна ответила ей подробным письмом, чем вызвала страшное негодование Сталина. Разразился скандал, в результате которого появилось разгромное постановление Политбюро ЦК: «Первая книга романа Мариэтты Шагинян о жизни семьи Ульяновых, а также о детстве и юности Ленина является политически вредным, идеологически враждебным произведением». Вину за эту «грубую политическую ошибку» возложили на вдову Ленина.
«Считать поведение Крупской, – диктовал Сталин, – тем более недопустимым и бестактным, что товарищ Крупская сделала это без ведома и согласия ЦК ВКП(б), за спиной ЦК ВКП(б), превращая тем самым общепартийное дело составления произведений о Ленине в частное и семейное дело…» Гнев товарищей по партии был вызван желанием Шагинян разобраться в родословной вождя мирового пролетариата. Сам Владимир Ильич на редкость мало рассказывал о своей семье. Заполняя анкеты, на вопросы относительно своих дедушек писал коротко: не знаю.
Архивные документы показали, что дед Ленина с материнской стороны, Александр Дмитриевич Бланк, был евреем. Он перешел в православие, работал врачом и получил чин надворного советника, что давало право на потомственное дворянство.
В 1932 году сестра Ленина, Анна Ильинична, обратилась к Сталину: «Исследование о происхождении деда показало, что он происходит из бедной еврейской семьи, был, как говорится в документе о его крещении, сыном житомирского мещанина Бланка… Вряд ли правильно скрывать от масс этот факт, который вследствие уважения, которым пользуется среди них Владимир Ильич, может сослужить большую службу в борьбе с антисемитизмом, а повредить ничему не может».
В ответ на это письмо Сталин распорядился документы о происхождении Александра Бланка из архивов изъять и передать на хранение в ЦК, однако исторические исследования продолжались. Именно тогда вместо дедушки-еврея стараниями писательницы Мариэтты Шагинян появилась бабушка-калмычка, которая и вызвала гнев Сталина и его приближенных.
В. И. Ленин и Н. К. Крупская в Горках
С тех пор говорить о том, что у Ленина могли быть нерусские предки, категорически запрещалось.
О том, что происходило с Надеждой Константиновной после смерти ее мужа, ярче всех написал Лев Троцкий: «… После смерти Ленина жизнь Крупской сложилась в высшей степени трагически: она как бы расплачивалась за выпавшее ей на долю счастье. (…) Она пробовала сопротивляться сталинской клике и попала в 1926 году ненадолго в ряды оппозиции. Испугавшись раскола, она отшатнулась. Потеряв веру в себя, заметалась, а правящая клика делала все, чтобы нравственно сломить ее. Внешним образом ей оказывались знаки уважения, вернее, полупочета. Но внутри аппарата ее систематически компрометировали, чернили, унижали, а в рядах комсомола о ней распространялись самые нелепые и грубые сплетни. Сталин всегда жил под страхом протеста с ее стороны. Она слишком многое знала. Она знала историю партии. Она знала, какое место занимал в этой истории Сталин.
Вся новейшая историография, которая отводила Сталину место рядом с Лениным, не могла не казаться ей отвратительной и оскорбительной. Сталин боялся Крупской, как он боялся Горького. Крупская была окружена кольцом ГПУ. Старые друзья исчезали один за другим: кто медлил умирать, того открыто или тайком убивали. Каждый ее шаг проходил под контролем. Ее статьи печатались только после долгих, мучительных и унизительных переговоров между цензурой и автором. Ей навязывали поправки, которые нужны были для возвеличения Сталина или реабилитации ГПУ. Видимо, целый ряд наиболее гнусных вставок такого рода делался против воли Крупской и даже без ее ведома. Что оставалось делать несчастной раздавленной женщине? Абсолютно изолированная, с тяжелым камнем на сердце, неуверенная, как поступить, в тисках болезни, она доживала тяжелую жизнь…»
По словам современников, единственным человеком, кто сочувствовал одинокой и затравленной женщине, была сестра Ленина – М. И. Ульянова. Однако, по словам Троцкого, в отношениях двух женщин все было не так просто. В своей книге «Сталин» он пишет о последних днях Ленина в Горках:
«Ленин был день и ночь окружен заботами жены и сестры. Две женщины бодрствовали над больным, как раньше над здоровым: жена Ленина Н. К. Крупская, верная подруга и неутомимая участница всей его работы с молодости до старости, и Мария Ульянова, младшая сестра. Никогда не знавшая собственной семьи, Ульянова все ресурсы своей души перенесла на брата. В ее характере были некоторые черты, общие с братом: верность, настойчивость, непримиримость; однако при умственной ограниченности эти черты получали нередко карикатурный характер. Ульянова ревновала Ленина к Крупской и доставляла последней немало горьких часов. Пока Ленин был жив, он в качестве высшего авторитета для обеих выравнивал, как мог, их отношения. После его смерти положение изменилось. Ни одна из двух женщин не могла быть, разумеется, истолковательницей воли Ленина. Но каждая до известной степени стремилась ею стать. Крупская политически гораздо больше была связана с Лениным, чем его сестра Мария. Все секретные бумаги Ленин доверил жене, с которой политически был связан несравненно более тесно, чем с сестрой. Крупская одна была в курсе планов Ленина относительно Сталина. В ее руках оказалось политическое «завещание» Ленина, которое она передала в Центральный Комитет и требовала затем – разумеется, тщетно – его оглашения на XII съезде (1923). К голосу Крупской прислушивались, ее боялись. Ульянова сразу оказалась отодвинутой на задний план и из-за оппозиции к Крупской оказалась в лагере Сталина. Обе женщины жили вместе на старой квартире, и Ульянова отравляла существование Крупской изо дня в день…»
Ознакомительная версия.
