20. «Сборник постановлений и распоряжений по министерству народного просвещения», стр. 526 - 527.
21. С. Чириков, T. Ф. Осиповский. «Русская старина», № 11, 1876, стр. 463 - 485.
22. Э. Э. Мартинсон. История основания Тартуского университета. Л., 1954, стр. 151.
23. «К 50 - летнему юбилею университета св. Владимира». Киев, 1884, стр. 18 - 19.
24. H. П. Барсуков. Жизнь и труды M. П. Погодина, т. 9. СПб., 1895, стр. 236 - 237.
25. «Харьковский университет им. M. Горького за 150 лет». Харьков, 1955, стр. 31.
26. «С.-Петербургский университет в 1-м столетии», стр. XXX - XXXII.
27. А. И. Герцен. Собрание сочинений. Под ред. M. Лемке, т. 9. Пг., 1919, стр. 256.
28. «Сборник постановлений и распоряжений по министерству народного просвещения», т.II, стр. 1041 - 1044.
29. А. И. Герцен. Собрание сочинений, т. 6, стр. 353.
30. M. Корбут. Указ. соч., т. 8, стр. 147.
31. «История Московского университета», стр. 230.
32. «Собрание мнений и отзывов митрополита Филарета по учебным и церковно - государственным вопросам», т. IV. M., 1887, стр. 513; т. V, ч. 1, стр. 184.
33. «Русский архив», № 2, 1874, стр. 22-23.
34. «Собрание мнений и отзывов митрополита Филарета…», т. IV, стр. 315.
35. «Русская старина», № 12, 1903, стр. 687.
36. А. И. Герцен. Былое и думы. M., 1947, стр. 231.
37. «Русская старина», № 12, 1888, стр. 631.
38. А. И. Герцен. Собрание сочинений, т. 10, стр. 177.
39. «34 документа, касающиеся до дел цензурного ведомства 1906 - 1908». СПб., 1909, т. 2.
40. В. Григорьев. С.-Петербургский университет в течение первых пятидесяти лет его существования. СПб., 1870, приложение, стр. III - X.
41. M. Корбут. Указ. соч., т. 1, стр. 163.
42. О. Кравченко. Роль Киевского университета в развитии просвещения в 60-х годах XIX в., стр. 80, диссертация.
43. «Харьковский университет им. M. Горького…» Харьков, 1955, стр. 74.
44. «Сборник постановлений и распоряжений по министерству народного просвещения». СПб., 1894, стр. 881.
45. «Харьковский университет им. M. Горького…», стр. 141.
46. В. И. Ленин. Сочинения, т. 20, стр. 187-188.
47. Там же, т. 6, стр. 64.
48. «Харьковский университет им. M. Горького…», стр. 141.
49. «История Московского университета», стр. 374.
50. «Искра», № 18, апрель, 1902 г.
51. «Вера и церковь», № 3, 1899.
52. «Вера и разум», № 10. 1913, стр. 441 - 443.
53. «Богословский вестник», № 2, 1908; № 3, 1909; № 4 - 5 и 10, 1910, № 5 - 6, 1911.
54. «Вера и церковь», № 10, 1899; № 2, 1900; № 6, 1901; № 10, 1 - 7, 1903.
55. «Богословский вестник», № 3, 1893, стр. 11.
56. «Собрание мнений и отзывов митрополита Филарета…», т. IV, стр. 501.
57. «Народное образование», № 5, 1900, стр. 76.
58. «Новое время», 16 мая 1909 г.
59. «Искра» № 7, июль, 1901 г.
Глава VI. Духовная цензура и её борьба против науки
Представители современной православной церкви пытаются скрыть реакционную деятельность православия и его борьбу против просвещения и науки. Защитники православия утверждают, что гонения против науки, если они и были, то носили случайный характер и что православная церковь никогда не отрицала необходимость и пользу науки1.
В действительности же, православная церковь неизменно враждебно относилась к науке, была инициатором травли наиболее талантливых её представителей.
Церковники долгое время проповедовали, что достаточно одной библии, чтобы знать, как произошла вселенная, и что научные теории это — «космогонические бредни новейшего издания». «Бог сотворил мир и человека — вот что нужно знать прежде всего», — говорили церковники. Кроме того, каждый обязан повиноваться властям и «быть готовым запечатлеть смертью верность и преданность своему государю»2.
Одним из самых воинствующих органов духовного ведомства, призванных вести борьбу против науки, была духовная цензура. Даже некоторые церковники признавали, что духовная цензура являлась вопиющим злом, что она ставила своей задачей «поработить человеческий дух»3.
Духовная цензура накладывала свою руку на все, что хотя бы отдалённо имело отношение к религии, — на область точных наук, естествознание, на исторические пауки, философию, литературу.
Правительство, поддерживая православную церковь, не только не противодействовало стремлениям духовного ведомства взять под свой контроль всю область «человеческого разумения», а, наоборот, помогало церкви проводить реакционную политику, оказывая ей поддержку всем своим аппаратом.
Уже в начале XVIII в. авторов и распространителей сочинений, «противных церкви», предлагалось «допросить с очисткой и прислать в синод с расспросными речьми» (указ от 20 марта 1721 г.)4.
Екатерина II в начале своего царствования пыталась ограничить ввоз книг из-за границы, направленных «против религии, нравственности, государства». По её предложению в Академии наук был разработан проект о прекращении доступа в Россию и продажи книг «соблазнительного содержания». В этом проекте прежде всего отмечались книги, которые «явно опровергают основания христианской воры и гражданского общества», «соблазнительные и чистьте нравы повреждающие».
Вместе с тем Академия наук выступила в защиту просвещения и свободы научного исследования. «Не следует запрещать книг, — отмечалось в отзыве Академии наук, — которые в основном своём хотя и не сходствуют с нашей фермой правления или с мнениями восточной церкви, однако дозволены во всех европейских и христианских землях». В обращении Академии в «разумным читателям» говорилось далее, что «отнятие свободности в читании всяких книг» отрицательно скажется на развитии просвещения и науки5. Эти прогрессивные взгляды не нашли, однако, поддержки у Екатерины.
Французская буржуазная революция 1789 года испугала самодержавие и помещиков. Боясь проникновения в Россию революционных идей, самодержавие усилило цензурные репрессии. Запрещались книги, просачивавшиеся из-за границы, преследовались мысли, которые могли способствовать «зловредным умствованиям». В 1796 г. в ряде городов были организованы смешанные цензурные комитеты. Им предоставили полномочия сжигать книги, «кои найдутся противными закону божьему, верховной власти или развращающие нравы». Цензурные комитеты, куда входили по два представителя от светской власти и один от синода, были настоящими инквизиционными трибуналами. Они сжигали опальные книги и преследовали людей, заподозренных в их хранении. Особенно дурную славу оставил рижский цензурный комитет, во главе которого стояли: от духовенства протоиерей Тихомиров, от гражданской власти цензор Туманский и «учёный» цензор Иноходцев.
За короткий срок на рижской границе было задержано свыше 550 книг, в которых, но отзывам цензоров, «хитро критиковалось св. изречение», давалось «дерзкое сравнение человека с богом». По распоряжению Павла I многие из этих книг были сожжены, другие отправлены обратно за границу6.
Для усиления влияния духовного ведомства на просвещение в марте 1797 г. была создана специальная московская духовная цензура, состоявшая исключительно из представителей духовного ведомства и подчинённая непосредственно синоду.
Новый цензурный орган обладал очень широкими полномочиями. Духовная цензура вторгалась во все области общественной и политической жизни и следила за тем, чтобы в печати не было ничего, «противного закону божьему, правилам государства, благонравию и литературе».
Цензоры от духовного ведомства назначались и в первые типографии. В типографии Сухопутного шляхетного корпуса, организованной в 1757 г., цензор иеромонах корпуса просматривал даже такие сочинения, как «Строевой устав пехотного полка», «Берг — привилегии и регламент» (1762 г.)7.
Академия наук с самого начала своей деятельности находилась под бдительным контролем синода. Цензоры, назначенные синодом, проверяли издававшиеся Академией сочинения, выискивая в них места, «сумнительные и противные христианским законам, правительству и добронравию».
В 1735 г. Академия наук приступила к изданию русских летописей — ценнейшего источника для изучения истории России. Синод возражал против предпринятого издания под тем предлогом, что к летописях якобы содержится «много лжи явственные» и что они «не суть весьма нужны». Синод выступил с критикой научной деятельности Академии наук.
В 1743 г. в изданном Академией наук астрономическом календаре синод обнаружил сведения «относительно Луны и прочих планет», которые, по его мнению, были «к соблазну народному склонны». Синод потребовал изъять календарь из продажи и печатать в дальнейшем календари только с его «апробации».
Деятельность великого русского учёного M. В. Ломоносова, горячо отстаивавшего достижения европейской науки и передовые идеи Коперника, вызывала ненависть синода и духовенства. Исследования Ломоносова подрывали самые основы религии.
Мировоззрение Ломоносова развивалось в борьбе против схоластики и идеалистической философии. Признавая существование материального мира независимо от человеческого сознания, Ломоносов отвергал церковное учение о неизменности природы и создании её богом. «Напрасно думают, — писал Ломоносов, — что все, как видим, сначала творцом создано. Таковые рассуждения весьма вредны приращению наук… легко быть философом, выучив наизусть три слова: бог так сотворил, и сие дая в ответ вместо всех причин»8.
